Жизнь, дитя, кровь, дитя, похоть, дитя — кобыла разом втянула все это ноздрями, потом вдохнула еще. Потом открыла глаза. Что-то припомнила. Ребекка снова ткнула руками в морду — и глаза пони широко распахнулись в тревоге.

Дитя.

Через несколько мгновений она была уже на ногах. Фрэнк подвел ее к жеребенку, и началось диснеевское кино. Кобыла пихнула слабого жеребенка, и он снова поднялся, выпрямив сначала тонюсенькие передние ножки, а потом — ужасно изогнутые задние. И вскоре крутил мордой в поисках маминого вымени; Ребекка помогла ему, направив бархатный нос под живот кобылы.

— Где тут вода?

Фрэнк проворчал что-то, взял ведро, в котором привез зерно, и пошел к длинной лохани на краю поля. Наполнив ведро, отнес его к кобыле, которая начала пить долгими, сосущими глотками. Фрэнк оказался прав. Серая действительно попыталась вырваться, увидев жеребенка с его матерью, но я рявкнула на нее, поднесла повод к боку, и серая угомонилась.

Мы оставили кобылу с жеребенком отдыхать в траве под тенистым деревом. Непослушную серую Фрэнк повел в конюшню, и мы двинулись за ним; мальчишки бежали впереди. Кобыла один раз взбрыкнула, когда мы оказались вне поля зрения табуна и украденного ребенка, но Фрэнк удержал ее и хлестнул по крупу поводом.

— Шевели задницей, Бетти, — прорычал он, и кобыла зашла в ворота.

— Ее зовут Бетти? — изумилась я.

— Я ее так зову. Ей придумали какое-то другое идиотское имя, — сказал Фрэнк. Теперь мы были по другую сторону забора, и кобыла присмирела. Ночные забавы и ее утомили; мы вошли в конюшню, и Бетти спокойно шла рядом. Внезапно она остановилась, задрала голову и длинно заржала. Ответом было молчание.

— Бедная Бетти, — сказала Ребекка. Я обернулась и увидела, как она вытирает слезы. Заметив мой взгляд, она смущенно засмеялась.

— Мне больше жаль ее жертву, — рассмеялась я. — Бедную кобылу, у которой украли дитя.

Фрэнк отвел кобылу в стойло в самом конце прохода, и Ребекка сердито прошептала мне:

— Жестоко было оставить непокрытую кобылу с жеребыми. Ужасно.

В конце концов Макаллистеры купили дом Барлоу. Лейтоны распродали всех пони, кроме Бетти. Ребекке стоило только попросить включить ее в сделку, но, думаю, она заплатила за эту несносную кобылу отдельно.

Можно было постоянно видеть, как Ребекка мчалась на своей кобыле, без седла, по тропинкам за соляными болотами по вечерам — теплой весной, еще до того, как дом отделали. Ребекка была такая маленькая, а кобыла вполне округлилась. Они были прекрасной парой — Бетти и Ребекка. Ребекка обходилась только уздечкой и поводом и часто ездила босиком, в футболке и обрезанных шортах.

Я думала о Ребекке в предрассветные часы после вечеринки у Макаллистеров, и мне было приятно.

Я закрыла глаза и уснула мирным сном.

Увидев Патча и Кэсси Дуайтов в городе, вы сочтете их счастливой спокойной парой. Но я пыталась продать их дом больше года и — как на духу — не знаю, смогу ли продать его, пока они в нем живут. Не нужно быть брокером или мозгоправом, чтобы видеть, как изменились и как неуравновешенны его обитатели, все трое. Снаружи, в городе, Кэсси выглядит веселой и бодрой, однако я знаю ее с детства и замечала перемены, резкость, искажавшую ее приятные черты. Впервые я обнаружила это однажды вечером, когда остановилась на пляже Норт-бич — прогуляться перед посещением дома, выставленного на продажу.

На Норт-бич есть парк аттракционов с качелями и детскими «паутинками». Я часто брожу по берегу, знаю многих молодых мамочек, гуляющих там с детьми по вечерам, и частенько останавливаюсь поболтать. В тот день я впервые увидела Ребекку на берегу. Она стояла, глядя на береговую линию; у ног ее играл сын, Бен. Кэсси сидела на одеяле неподалеку, в окружении своих друзей.

В табуне кобылиц, в стае волчиц, в любом сообществе самок есть вожак; так и в группе на пляже Норт-бич главной была обычно Кэсси Дуайт. Общительная, дружелюбная, урожденная вендоверка — ей звонили все, чтобы узнать, пойдет ли она сегодня на Норт-бич или на школьный двор. Она обычно принимала решение в зависимости от погоды и от того, как чувствовал себя ее непростой сын, Джейк. Кэсси помнила дни рождения почти всех остальных мамочек и частенько приносила угощения; дети были в восторге, а матери восхищались ее великодушием и благородством. И это при том, что ей приходилось испытывать! Ее муж был крупнейшим подрядчиком по водопроводу в районе, так что Кэсси знала вдоль и поперек, кто что делает в своем доме. Что строится и где. Кто тратит деньги на импортный мрамор, а кто сажает розы слишком близко к брызгам моря или к дороге.

День был жаркий для июня, и большинство мамочек облачились, похоже, в прошлогодние, слегка поношенные и растянутые купальные костюмы, которые могли послужить второй сезон. На игровой площадке пляжа Норт-бич собирались местные женщины, выросшие в Вендовере и окрестностях; они терпеть не могли тратиться на новую одежду, пока старая носится. Те женщины, которые у нас не так давно, чьи мужья купили старые имения или построили новые, проводят вечера в частном пляжном клубе Анавам. А те, кто входит в местное высшее общество, вступают в Вестфилдский охотничий клуб, где играют в гольф, ездят на лошадях или играют в теннис, пока дети бултыхаются в бассейне. Венди Хизертон уговорила Ребекку и Брайана вступить в Анавамский пляжный клуб.

Я помахала рукой Кэсси и ее банде и побрела туда, где стояла Ребекка.

— Рада вас видеть.

Ребекка прикрыла ладонью глаза от солнца, чтобы рассмотреть меня в полуденном мареве, и улыбнулась.

— Привет, Хильди.

— Вы часто приходите на этот пляж?

— Да, особенно по утрам. Бену нравится скалистый берег, а Лайам пристрастился к скимбордингу.

Я проследила взглядом, куда смотрит Ребекка; Лайам вспрыгнул на доску толщиной с вафлю и скользил по тонкому языку прибоя. Он поднял руки над головой и чуть согнул колени.

— У него здорово выходит, — восхитилась я.

— Он может так целыми днями, — ответила Ребекка. Кэсси со своей группой сидели в нескольких шагах; заметив меня, Кэсси поднялась и подошла к нам.

— Привет, Хильди, — сказала она с улыбкой, хотя смотрела на Ребекку.

— Здравствуйте, Кэсси, милая, — ответила я. — Вы знакомы с Ребеккой Макаллистер?

— Мы не встречались, но я — жена Патча, он делал весь водопровод в вашем доме, — сказала Кэсси.

— А, ну конечно. — Ребекка тепло улыбнулась. Они с Кэсси пожали друг другу руки. — Патч умеет работать.

— Спасибо, — отозвалась Кэсси. — Я вас уже видела здесь прежде, просторе решалась подойти и познакомиться. Мы тут сидим каждый вечер, пока дети играют. Присоединяйтесь.

— О, конечно. Спасибо, — ответила Ребекка.

Я порадовалась, что Ребекка познакомилась с Кэсси. Так она свяжется с остальными местными мамочками.

Девятилетний Джейк подошел к нам вслед за матерью; пока Кэсси расспрашивала Ребекку, как ей понравилось в Вендовере, Ребекка краем глаза рассматривала Джейка. Он крутился вокруг Бена, очарованный грузовиком малыша.

— У нас есть лимонад, — сказала Кэсси. — Хотите?

— Конечно, — ответила я.

— Ой, нет, спасибо, я не буду, — сказала Ребекка. Она взглянула на Лайама в волнах и снова перевела глаза на Бена. Джейк ходил вокруг него маленькими кругами, однако Бен ничего не замечал, проталкивая грузовик через гальку. Кэсси вернулась к подругам, чтобы достать из холодильной сумки лимонад для меня.

Ребекка явно недоумевала, почему такого большого мальчика так интересует совсем маленький Бен.

— Привет, Джейк, — сказала я, но он не обратил на меня внимания, так что я только улыбнулась. — Ты уже такой большой.

И тут Джейк бросился на Бена и попытался вырвать из его руки игрушечный грузовик. Сначала Бен вцепился в игрушку. Никто из мамочек, кроме меня и Ребекки, ничего не видел.

— Джейк, — позвала я. — Нет, не надо, Джейк!

— Это мой грузовик, — серьезно сказал Бен, глядя в глаза Джейку, но тот смотрел только на грузовик и резко выдернул его из рук Бена.