— Держите кобылу.

— Не беспокойтесь, — ответила Ребекка. — Она ему не навредит. Фрэнк, вы можете позвонить его маме? Скажите Кэсси, что мы здесь. — Слезы потоком текли у нее из глаз. — Ему очень нужна мама, позвоните, Фрэнк.

Фрэнк не возит мобильного, но у него есть пожарная рация, и он вызвал Соню Хаскелла, который был с Дуайтами.

— Мы нашли Джейка. Мальчик в порядке. Мы внизу под холмом, прямо у тропинки через болото. Учти, Соня, никаких мигалок и сирен. И чтобы больше никто сюда не совался. Только ты и Кэсси. Сделай по-тихому, — сказал Фрэнк. Он знал, что группы реагирования по всему округу слышат этот разговор по рациям и сканерам и что его слова все воспри мут всерьез.

Когда Соня Хаскелл приехал с Кэсси и Патчем, Джейк бросился маме в объятия. Патч и Кэсси со слезами осыпали Ребекку благодарностями, после того как она вкратце пересказала им, как они с кобылой нашли мальчика. Потом они усадили сына в патрульную машину и поспешили к доктору на обследование.

Фрэнки и Ребекка одни остались на месте. Они не разговаривали. Фрэнки смотрел, как Ребекка пытается забраться на спину кобылы. Бетти отмахивалась от назойливых мух. Ребекка всхлипывала и чертыхалась, пытаясь подвести ее к валуну, но кобыла отходила в сторону, прежде чем Ребекка успевала забраться.

Фрэнк подошел помочь, и Ребекка сказала:

— Осторожнее, Фрэнк. Она может ударить.

Но Фрэнк зарычал на кобылу:

— Уймись, мамаша, утихни, ш-ш-ш, — и не обращал внимания на прижатые уши и сердитый перестук копыт. Он встал рядом с Ребеккой и подставил ей сведенные ладони, подсадив на спину Бетти. Потом он смотрел, как Ребекка развернула кобылу и направила по дороге к дому — к старому дому Барлоу, на вершину холма.

Мы с Тесс не успели припарковать машину у моего офиса, как уже поняли: Джейк нашелся. Парк Вендо-вера все так же был набит людьми, но теперь все обнимались и утирали слезы. Подойдя ближе, мы узнали новости. Жена Макаллистера нашла его — так нам сказали. И толпа уже начала, коллективно и неосознанно, творить легенду. Пол уч и в только голый скелет истории спасения ребенка — что-то про Ребекку Макаллистер, ее лошадь и мальчика, — люди восполнили пробелы и нарастили плоть, чтобы все выглядело более правдоподобно. Ребекка сама решила разыскать мальчика и нашла его следы в Воловьей топи. Джейк спал, когда она отыскала его, но она разбудила мальчика и усадила на спину лошади. Потом уселась позади него и вывезла с болота — и встретила Фрэнки и Соню Хаскелла. На самом деле все произошло совсем не так, но кому какое дело? Джейка нашли. С ним все в порядке.

Тесс, похоже, охотно осталась бы и поболтала со старыми друзьями. Она вытащила Грейди из рюкзака, и он носился вокруг, гоняясь за другим малышом и хихикая. Я истомилась, ну и таблетка Питера перестала действовать. Я хотела принять еще одну, а лучше — хороший бокал вина. Один бокал. Я сказала Тесс, что спешу домой по делу.

— Может, тебя кто-то из друзей потом довезет до меня, и ты заберешь машину? — предложила я.

— Нет, мне надо домой, готовить обед, — сказала Тесс, и, попрощавшись с нашими друзьями, мы посадили Грейди в машину.

Через полчаса я стояла на дорожке и махала на прощание Тесс и Грейди; не успели они скрыться из виду, как я уже проглотила таблетку Питера. А почему не таблетку плюс бокал вина? Ночь праздничная, почему не отпраздновать по полной?

Хорошо, что я приняла таблетку, — через час приехал Фрэнк, чтобы рассказать мне о Питере. Услышав, как тормозит перед домом пикап, я решила, что Фрэнк приехал извиняться. От таблетки Питера и капельки вина мне стало лучше, и я улыбнулась Фрэнку и даже обняла его.

— Слава богу, Джейк в безопасности, — сказала я.

— Давай зайдем, — сказал в ответ Фрэнк.

Мэнни позвонил Фрэнку, как только пришвартовался, и рассказал, как доставали тело Питера из воды. Фрэнк решил рассказать мне, прежде чем я услышу в новостях.

— Наверное, он пошел купаться и попал в тягун. Там на пляже Норт-бич ужасное течение, — сказал Фрэнк, хотя мы оба знали, что Питер, урожденный вендоверец, смог бы выбраться из любого течения, плывя с потоком; он справился бы со страхом и паникой.

— Его оживили? — закричала я. — Он в порядке?

Нет, Хил, судмедэксперт сказал, что он умер больше, чем день назад.

— Судмедэксперт не прав. Питер был тут вчера ночью. Со мной.

— Когда?

— Он ехал мимо, не знаю, примерно около полуночи. Или чуть позже. И зашел узнать, как я поживаю. — Я не стала упоминать про подвал и выпивку.

Нет, Хильди, его машина была на стоянке на пляже Норт-бич со вчерашнего утра. Хаскелл сказал мне, что хотел выписать штраф, хоть и узнал машину Ньюболда, но был слишком занят розысками Джейка. Он не мог понять, зачем Питер там припарковался. Хаскелл проезжал мимо раз пять вчера. И машина была там утром.

— Может, он приехал вчера на чужой машине. Или… еще что-нибудь.

Фрэнк внимательно посмотрел на меня. Мы оба не знали, что сказать.

— Он был здесь. — Я тихо заплакала.

Фрэнк притянул меня к себе, и я обняла его.

— Хильди, в машине была одежда Питера. Та самая одежда, в которой он был здесь вчера утром. Люди видели его машину на стоянке, начиная с вчера — почти сразу после того, как он отсюда ушел. Видимо, поехал прямо на берег. И отправился плавать в трусах-боксерах. Наверное, он просто не знал это течение, как знал течения у своего берега. Ходят уже слухи про самоубийство, но я людям разъяснил. На пляже Норт-бич жуткие приливы и отливы. Будь ты хоть олимпийский чемпион, все равно можешь не выбраться.

— Он был здесь ночью, — сказала я.

— У тебя шок, Хильди. Думаю, тебе приснилось.

В Хэзелдене с нами работал доктор Уилл. Да, правильно, мы обращались к докторам по имени, но прибавляли «доктор», чтобы польстить их самолюбию; доктор Уилл отвечал за «алкогольное обучение». Он говорил, что отключки — это ненормально, что стремление к алкоголю каждый день в одно и то же время означает, что человек — алкоголик, и приводил еще много «фактов», которые меня утомляли, ведь все это я испытывала, хотя и не была алкоголиком. Как же промывают мозги в этих местах! Еще доктор говорил об алкогольных психозах. Очевидно, у некоторых алкоголиков на поздних стадиях «болезни» начинаются галлюцинации, и мне было приятно это слышать, поскольку у меня ничего подобного не было. И теперь, стоя рядом с Фрэнком, я не могла не вспомнить слова доктора. Мне привиделось, что Питер сидел со мной внизу? Это был не сон — как только Тесс уехала, я вытащила из подвала два стула.

Фрэнк остался у меня на ночь. Я бы не выдержала одна. Мы даже не разговаривали, просто сидели и пили вино — не слишком много, но и не слишком мало — и иногда рассуждали вслух, что можно было бы изменить, знай мы, что Питер планировал нечто ужасное.

— Он не планировал, — уговаривала я Фрэнка и сама себя. — Это несчастный случай.

— Ну, он в любом случае не мучился, — рассудил Фрэнк, допив вино. — Вода еще слишком холодная для купания. В холодной воде он наверняка быстро оцепенел. Сначала отключается мозг; кровь приливает к телу, чтобы защитить органы…

— Да, — сказала я, принимая от него бутылку. — Он просто пошел купаться и от холода оцепенел.

Потом я спросила:

— Думаешь, я видела здесь… привидение? Вчера ночью?

Хильди, перестань. Какое привидение? Тебе приснилось.

— Моя тетя часто говорила, что ее посещают… ну… ду'хи. Недавно умерших.

— Твоя психованная тетя Пег? — спросил Фрэнк. — Хватит, Хильди, брось.

Фрэнк лег спать в комнате Эмили и потом держался от меня на расстоянии. У'меня было достаточно таблеток, чтобы трезветь в ближайшие несколько дней, — они помогут вернуться к моему умеренному уровню питья, к тому, что было, пока я не бросила совсем. Гораздо здоровей, поняла я, пить умеренно, чем бросить совсем, а потом устроить буйную пирушку. Главное — умеренность.

Но мне было тяжело смотреть на Фрэнка трезвой, при свете дня; я подозреваю, и ему было трудно смотреть на меня, потому что, как я сказала, он какое-то время немного сторонился меня. Я поблагодарила его за все, что он сделал с моей машиной, но он знал, что мне больно. Больно оттого, что он подумал, будто я могла убить Джейка. Больно оттого, что он называл меня пьянью. От всего, что он мне наговорил. Причем он не извинился, хотя и должен был бы, раз стало ясно, насколько безосновательно он меня обвинял.