— Виноват! — на сей раз подрываться со своего стула пришлось Семёну.

— Именно что! Виноват! — ткнул в его сторону перебираемым в руках карандашом хозяин кабинета. — И у нас с тобой будет еще отдельный разговор на эту тему, — не упустил возможности привязать к себе проштрафившегося молодого военного инженера Константин Брониславович, раз уж появилась такая оказия. Заодно он вбил небольшой такой клинышек в развитие дружеских отношений обоих сидящих перед ним краскомов. Что Александр, что Семен, нужны ему были в качестве хороших исполнителей своих задач, что подразумевало под собой отсутствие возможности по-свойски договориться, поскольку так-то они находились по разные стороны баррикад, хоть и служили оба в УММ РККА. Древнее правило — «Разделяй и властвуй», еще никто не отменял. — Садись, пока. А что касается тебя, товарищ Геркан, — вновь его взор вернулся к Александру. — Ты хотел бы изучить эти самые «большие трактора»?

— Честно говоря, очень! — не стал скрывать своего очевидного здорового интереса комвзвода. — Ведь, как говорится, дурак учится на своих ошибках, умный — на чужих, а мудрый использует, и тех, и других, себе на пользу. Вот мне и надоело быть глупым, — несмело так улыбнулся он, умолчав о том, что желает стать мудрым как можно скорее. — Для чего и требуется максимально возможно изучать чужой опыт проектирования боевых машин, дабы перенять всё лучшее и не повторять сделанных уже кем-то другим ошибок. Помимо же корпуса, меня очень сильно заинтересовала спаренная установка вооружения. Я уже примерно представляю себе, как это должно выглядеть. И скажу вам, что подобного мне очень сильно недоставало во время боев на Дальнем Востоке. Очень уж много времени тогда уходило на переход от орудия к пулемету и обратно. Это какая же экономия времени на прицеливании и перезарядке! Только за счет подобного улучшения видится возможным заметно повысить боеспособность тех же Т-18!

— Ладно. Посмотрим, что с этим можно сделать, — слегка покивал головой Калиновский. — Заодно будет полезно направить тебя в командировку еще в одно место. Но это чуть позже. А пока занимайся проектом разведывательного броневика. И учти, я жду только и исключительно положительного результата. Иного не приемлю! Никакие отговорки не смогут тебе помочь, коли не справишься!

— Все будет сделано! Не сомневайтесь! — опять вскочил со своего стула Геркан.

— Не сомневаюсь, — усмехнулся в ответ Константин Бронеславович и тут же огорошил комвзвода очень такой нехорошей новостью. — А ты знаешь, что своим проектом полноприводного вездехода ломаешь всю концепцию товарища Халепского по внедрению в армию трехосных автомобилей с приводом на две задние оси?

Вот это уже был удар ниже пояса. Александр, конечно, постоянно наблюдал в том же «За рулем» статьи под общим лозунгом — «Даёшь трехосный автомобиль Красной Армии» и даже был в курсе, что начальник УММ входил в руководство Автодора, а также использовал сам журнал в качестве едва ли не личного рупора для борьбы на внутриполитическом фронте. Однако вот такой трактовки своих намерений уж точно не ожидал услышать. Что-что, а становиться, пусть не врагом, но недругом, столь высокопоставленного человека, он уж точно не желал совершенно. О чем и поспешил сообщить с интересом наблюдающему за его мысленными метаниями собеседнику.

— Я полагаю, что оба проекта имеют полное право на параллельное существование. В том же народном хозяйстве или же в тыловых учреждениях армии весьма к месту придутся более грузоподъемные и более проходимые автомобили с двумя задними мостами, нежели обычные гражданские грузовики, зачастую пасующие в весенней распутице. Тогда как полноприводные машины с колесной формулой 4×4 являются скорее исключительно боевой техникой с меньшей грузоподъемностью, но лучшими показателями по вездеходности. Отчего в армии они попросту будут дополнять друг друга, но никак не соперничать. Поэтому я считаю, что товарищ Халепский изначально проявил здоровое видение ситуации в целом. Что только и можно было ожидать от краскома, назначенного на столь высокую должность. — Извиваясь, словно уж на сковородке, кое-как постарался выкрутиться Геркан из неожиданно обрушившейся на него словесной ловушки. Хорошо у него получилось или плохо — могло показать только время. Ведь Иннокентий Андреевич все еще не вернулся из загранкомандировки и потому не мог лично, либо размазать, либо похвалить, влезшего в его огород комвзвода.

— Ну, ну! — не прибавил уверенности раскрасневшемуся лицом и обтекающему потом Александру, только и хмыкнувший в ответ на столь «скользкую» речь хозяин кабинета, прежде чем вернуться к основной теме беседы.

[1] ТЕКО — Технические курсы ОСОАВИАХИМ-а. Танковая школа под Казанью, которую еще называли «полигон Кама».

Едва Александр презентовал прототип своего внедорожника Калиновскому и при его посредничестве договорился с представителями НАМИ о разработке уже полноценного предсерийного образца автомобиля, как тут же был отправлен сперва на неделю в Казань для изучения немецких танков, а после вновь в Ленинград на завод «Большевик». Там ему предстояло войти в состав только-только созданного конструкторского бюро АВО-5 находящегося под началом Эдварда Гроте, чтобы стать глазами и ушами УММ, так сказать, непосредственно на месте. Ведь именно этому бюро, возглавляемому немецким конструктором, предстояло создать тот самый «тяжелый» танк, о котором еще ранней весной 1930 года Геркан имел разговор с Константином Брониславовичем и Семёном Гинзбургом. Не на шасси Т-12, конечно, а своей, оригинальной, конструкции. Заодно при работе бок о бок с инженерами Опытно-конструкторского машиностроительного отдела завода ему надлежало провести модернизацию танка Т-18. Ведь, кому, как не людям, участвовавшим в проектировании данной машины и впоследствии следившим за ее серийным производством, было знать, какие улучшения реально провести, а какие могли считаться исключительно фантазерством. Но прежде он, неожиданно для себя самого, вновь влип в историю с неизвестным финалом.

— Да, товарищ, прошу вас, берите слово, — указал на тянущего руку Геркана аж сам Климент Ефремович Ворошилов — народный комиссар по военным и морским делам СССР. Он как раз прибыл на «Большевик» для обсуждения проекта готовящейся к принятию на вооружение танкетки, по случаю чего был созван полноценный консилиум из представителей нескольких конструкторских бюро и слушателей Академии имени Дзержинского. Вот и Александр, прознав от новых коллег о скором визите столь высокопоставленного гостя, сделал все возможное, чтобы затесаться в компанию инженеров ОКМО и впоследствии засветиться перед взором наркома.

— Благодарю, товарищ Ворошилов, — поднявшись со своего стула и так одернув френч, чтобы заметно шевельнулись пристегнутые к нему награды, коротко кивнул головой комвзвода. — Тут сейчас собралось немалое количество очень умных людей. Тех, чьими трудами наша доблестная Красная Армия пополняется современной боевой техникой и кто в обозримом будущем, уверен, предоставит нам, военным, еще более мощные и достойные машины. Но все вы, товарищи, — обвел он взглядом присутствующих инженеров и технологов, — гонясь за технологичностью в ныне обсуждаемом вопросе, по какой-то причине забываете о простом красноармейце. Да, подобный самоходный блиндированный пулемет имеет массу достоинств, перечислять которые не имеет смысла, ибо все они уже не единожды были произнесены вслух. Вот только, как по мне, существует одно немаловажное «но». Все плюсы кроются сверху одним большим недостатком — та машина, которую мы обследовали в цехе и чертежи которой сейчас находятся перед нашими глазами, обладает околонулевой боевой ценностью. Это я говорю вам, как имеющий опыт сражений танкист. Потому, сколь бы относительно простой и недорогой ни являлась подобная техника в производстве, тем, кто сядет за ее рычаги управления и пулеметы, эти факты нисколько не помогут выполнять их воинский долг. — Действительно, с трудом втиснувшись внутрь танкетки и представив себе, какого экипажу будет находиться внутри этой коробченки в бою, Геркан пришел в тихий ужас. Лично он ни за что не желал бы сражаться на столь убогой технике. Потому-то, учитывая имеющееся у него четкое понимание неизбежности начала Второй Мировой Войны, он и пытался дать армии, если не лучшее, то достойное вооружение. И обсуждаемая танкетка к таковому им никак не причислялась. — Товарищи, вы ведь все не единожды успели осмотреть доставленные на завод образцы. И неужели никому из вас не пришло в голову простое понимание того, что при существующей схеме размещения двигателя экипаж сварится заживо, словно раки в кастрюле, еще на марше? Особенно в летнюю пору! Или вас это не волнует, поскольку не вам сидеть внутри подобных машин? Так это мысли не достойные коммуниста! Я уже не говорю об отсутствии какого-либо обзора изнутри такой машины при закрытых броневых колпаках, что для любого танкиста смерти подобно. Видеть поле боя для нас равноценно жизни. Когда мы видим врага, то разим его! А вот если не видим, уже он разит нас! Поймите меня правильно, товарищи. Я не критикую саму концепцию недорогого легкого танка для ведения разведки или же охраны тыла от налета той же кавалерии. Такая машина действительно необходима. Но то, что в данном случае сотворили англичане, это тупиковая ветвь эволюции бронетехники. На этом у меня все, — под полнящемся ненавистью взглядом Николая Николаевич Козырева, связывавшего с данным проектом собственное будущее, сел он обратно на свое место.