— Звучит, как угроза, — пробормотал я, поднимая сумку, которую перед нашей беседой опустил на пол. — Я пойду?

— Иди, — он кивнул и снова принялся разглядывать мой набросок.

Не понимаю, что ему не понравилось? Я же даже вон, березки нарисовал. Остальные так вообще еще меньше набросали, а вот этот парень, похоже, всё время рукоблудием занимался, потому что его лист абсолютно чист. Рассуждая в таком духе, вышел из аудитории и пошёл к кабинету ректора.

Там меня ждал просто охренительный сюрприз. Огневик сначала долго не возвращался с каникул. Вернулся он вчера и решил отметить своё возвращение и заодно день рождение в том самом кафе, которое стояло неподалеку от моего дома. В этом же кафе очень некстати решил отпраздновать свой день рождения преподаватель военного училища. Он преподавал в училище тактику, но был дворянином и владел даром воды.

Слово за слово, и праздник плавно переместился на улицу, где для начала огневик подбил глаз воднику. Военный не стерпел и завязалась потасовка. Ректор не знал на каком именно моменте огневик сломал руку, не удивительно будет, если окажется, что это водник руку покалечил. А всё потому, что огневик слишком много эпитетов произнёс, большая часть которых касалась многоуважаемой матушки водника.

Теперь этот кретин лечит перелом, а в Академии нужно отменить столько занятий, да ещё и меня оставить без наставника.

Вообще-то, рассказывать подобное в присутствие студента, как бы не рекомендовалось. Но ректор был, мягко говоря, расстроен. Он так орал, выплескивая своё негодование, что, похоже, даже не понимал, что перед ним стоит один из студентов. При этом он тоже много раз упомянул в своей довольно экспрессивной речи матушку огневика, вот только, судя по всему, эта самая матушка была уважаемой в весьма ограниченных кругах, и отличалась крайней неразборчивостью в выборе партнёров.

Решив, что дождаться финала и, соответственно, момента, когда гнев ректора сойдёт на нет, не слишком здравая мысль, я потихоньку, пятясь к выходу спиной, покинул кабинет. Занятий у меня сегодня больше не было. Постояв посреди пустого кабинета минуты две, я принял решение выдвигаться в сторону дома. Там немного отдохнуть, пообедать и выдвигаться в сторону училища. Чем быстрее я отделаюсь от неприятного поручения Щепкина, тем быстрее смогу выбрать себе учителя фехтования и заняться, наконец, освоением меча.

Кроме похода в училище у меня по плану стоял поиск артефактора. Так что дел предстояло много. Успеть бы все их выполнить.

Дома меня ждала идиллия. Фыра лежала на диванчике в кухне и сопела. На моё появление она приподняла голову, широко зевнула и отвернулась у стенке.

— Почему у меня возникает чувство, что ты, дорогая моя, конкретно так охренела? — спросил я у кошки, останавливаясь перед диванчиком, скрестив на груди руки. С ответ меня проигнорировали. — Очень хорошо, ну-ка, пошла за мной, — я схватил наглую морду за шкирку и стащил на пол. Настасья — моя домоправительница и по совместительству кухарка, посмотрела укоризненно. Плевать. Если я сейчас не покажу Фыре, кто в доме хозяин, в последствии могу получить геморрой размером с кулак. А оно мне надо? Тем более, когда можно не доводить до предела и предотвратить этот рысячий бунт в зародыше.

— Куда вы её, Евгений Фëдорович? — не удержалась Настасья, и задала вопрос, прижимая руки к пышной груди.

— Не на колбасу, не переживай, — Фыра упиралась и начала огрызаться. Наконец, мне это надоело. Я отпустил её, сосредоточился и тронул средоточие дара. Сразу стало хуже видно, на свету рысинное зрение делало меня почти слепым. Но я не рассматривать что-то его призвал. У меня была другая задача. — Фыра, хватит выделываться! Немедленно иди за мной! — в голосе прозвучали рычащие обертоны.

Рысь прижала уши, выгнулась, а затем упала на пол и перевернулась на спину, подставляя мне незащищенный живот, признавая меня за главного.

— Ну, вот и отлично. — Я погладил её по шелковистой шкурке, спрятал дар, и поднялся на ноги. — А теперь, пошли. Настасья, — повернулся к кухарке.

— Да, ваше сиятельство, — тут же ответила она, не отводя взгляда от моего перстня. Проследив за её взглядом, я впервые увидел, что при применении дара, так или иначе связанного с рысинной сущностью, белое золото основы начинает светиться, а рисунок печатки приобретает объем. Это, если не брать во внимание тот факт, что мои глаза в этот момент становились жёлтыми и светящимися, а зрачок, я подозреваю, вытягивался.

— Принеси обед в мою комнату, — распорядился я. — А где Тихон? — я спохватился. Что-то действительно с утра не видел денщика.

— Тихон сказал, что ваше сиятельство артефакторами интересовались. Вот он и пошёл выяснять, где можно приличного мастера найти. — Настасья взяла себя в руки после демонстрации моей кошачьей сущности и теперь старалась успокоиться, непрерывно болтая.

— Это хорошо, — я смотрел, как кухарка накладывает еду и расставляет тарелки на большом подносе. — Это очень хорошо. А он знает, хотя бы примерно, где искать мастеров?

— Это изнанка, Евгений Фёдорович, — серьезно ответила Настасья. — Здесь много людей занимаются тварями и макрами: таксидермисты, арте факторы, алхимики. Целители опять же.

— Не понял, а целители тут при чём? Тварей лечат? — я посмотрел удивленно, параллельно отмечая, что Фыра спокойно сидит у моих ног и не пытается снова своевольничать. Ненадолго, правда. Кошкам постоянно нужно силу демонстрировать, иначе уважать перестанут.

— Ну, что вы, ваше сиятельство, — Настасья даже руками всплеснула. — Скажите тоже, тварей пользовать.

— Как же это всё-таки неприлично звучит, — пробормотал я. — Продолжай, извини, что перебил.

— Целители ищут, что можно использовать в качестве лекарства. Вы же знаете, что у летяги почитай всё в ход идёт.

Когда она начала говорить про летягу, я почувствовал, как к горлу подступает тошнота. Похоже, я ещё долго мясо не смогу есть. Нужно будет себя пересилить однажды, это понятно, я же не вегетарианец какой, но пока можно рыбой и курицей ограничиться.

— Настасья, мясо убери, — я кивнул на поднос.

— Но, как же без мясца-то? — она уставилась на меня так, словно я кощунство совершил.

— Не спрорь. У меня в последние три месяца исключительно мясная диета была, а само название летяги вызывает тошноту. — Проговорил я так ласково, что кухарка вздрогнула, а Фыра жалобно мяукнула. — Просто убери мясо, не задавая глупых вопросов.

— Из супа тоже убирать? — Настасья поджала губы.

— Да, — я вздохнул. — Из супа тоже. Я буду ждать в своей комнате.

Похлопав по бедру, я вышел из кухни. Фыра уныло плелась за мной, но пока показывать характер не спешила. Комната у меня была не одна. Кабинет, он же нечто вроде личной гостиной, гардеробная, спальня. Все комнаты связаны между собой дверями. К спальне примыкал санузел. Может, я и кот, но поваляться в горячей пенной водичке очень даже люблю.

В кабинете я указал Фыре на толстую мягкую лежанку, которая здесь была брошена специально для неё. Правда, она ею ещё ни разу не воспользовалась, и это упущение нужно было исправлять.

— Давай-давай, охраняй территорию. А то скоро в дверь перестанешь пролазить. — Фыра так на меня глянула, словно предложила не маяться дурью, а пойти и купить ножовку, чтобы в случае необходимости прорезать проём пошире. Специально для кошечки.

— Фыр-р-р, — ответила она и упрямо покачала головой.

— Никаких фыр, — придав голосу строгости, указал на лежанку. Фыра легла и демонстративно отвернулась к стене. Ну, хоть так.

Мне принесли еду, и я приступил к обеду, обдумывая, как лучше провести встречу с непримиримым воякой.

Тихон вернулся, когда я уже доел свой нехитрый обед. Нехитрым он стал после исчезновения из него мяса. Проследив за действиями мужа Настасьи — Кузьмы, который уносил пустую посуду, я понял, обед оказался бесполезным — я остался голодным. Как бы «ноги не откинуть» из-за вынужденного вегетарианства.