Машина остановилась возле довольно большого двухэтажного дома, окружённого небольшим садом.

— Ну вот, это мой дом, — Софья поёжилась и открыла дверь машины, не дожидаясь, пока это сделает Кузьма.

— Неплохой домик. И защита вполне приличная. — Кивнул поручик Галкин, выскакивая с другой стороны, чтобы помочь Софье выйти.

— Конечно, послабее, чем у графа Рысева, но да, если бы не забрались так далеко от дома, то… — она обхватила себя руками, бросила быстрый взгляд на Галкина, потом перевела его на дом. — Мне сейчас придётся заниматься похоронами, оформлять наследство, а я ничего этого не умею. Просто не представляю, с чего нужно начать.

— Хм, я, конечно, мог бы вам помочь, Сонечка, чтобы ушлые родственники вашего покойного мужа не оставили вас в одном платье и на улице, — задумчиво проговорил Галкин. — Всё равно до открытия портала пока далеко, а заняться чем-то надо.

— Правда? Миша, я была бы вам так благодарна, — и она в порыве чувств ухватила его за руку. — Вы можете даже переехать сюда из гостиницы. Дом большой, вы меня не стесните.

— Я бы с радостью, но, что скажут люди? — неуверенно ответил Галкин, поглядывая на симпатичную вдовушку.

— Плевать, — она махнула рукой. Софье было так страшно оставаться одной, что она готова была терпеть любые насмешки. — Это изнанка, здесь правят несколько иные нормы морали. К тому же, я вдова.

— В доме есть слуги? — наконец, спросил Галкин.

— Домоправительница, она же кухарка, её муж и две горничные, — быстро перечислила Софья.

— Ну, хорошо. Тогда я сейчас съезжу в гостиницу за вещами и вернусь, — Галкин галантно поцеловал её ручку. — Не в моих правилах бросать женщину в затруднительном положении.

Кузя только хмыкнул и завёл мотор. После прорывов всегда всё перемешивается. Люди начинают понимать, что жизнь может прерваться в любое мгновение и стараются не упускать шансов. Только вот молодой граф всё никак по чужим койкам наскакаться не может. Как бы это к беде не привело.

До училища от дома Рысева было не столь уж и далеко. Сусликов и Чижиков добрались до него быстро и без приключений. У каждого из них в форте был дом, но они предпочли остаться в прекрасно защищённых казармах, пока опасность не миновала.

Сусликов сразу же отправился искать Пумова, чтобы обсудить с ним произошедшее. Чижиков же потащился в казарму, где за каждым курсантом, независимо от его финансовых возможностей, было закреплено место. Это было сделано на время общих сборов и учений, когда все обязаны были находиться на территории училища. И это относилось не только к курсантам, но и к всем офицерам.

Чижиков подошёл к своей кровати, постоял возле неё, а потом начал раздеваться. Китель лёг на стул, а парень принялся расстегивать пуговицы на рубашке.

— Марк, ты где был? — он резко развернулся и увидел подходящего к нему Ондатрова. Лёня как всегда был не один. На этот раз он подошёл в сопровождении двоих приятелей.

— У Рысева, — спокойно ответил Чижиков.

— Марк, что я сейчас слышу? Ты был у Рысева? — Ондатров скривился, глядя на него. — Какого демона ты там делал?

— А как ты думаешь, Лёня, что я мог делать в хорошо защищённом доме во время бешенного прорыва? — Чижиков отвечал ровно, стараясь не заводиться. Воздействие макра всё ещё продолжало влиять на него. Он прямо на физическом уровне чувствовал, как начинают расширяться каналы и увеличивается объём резерва.

— Ты мог бы добраться до казарм, — процедил Ондатров.

— Нет, не мог. Потому что мне пришлось бы пробиваться в одиночку. Рысев почему-то решил, что ему дома будет комфортнее, чем в наших казармах. Даже и не знаю, почему он так решил, — Чижиков отвернулся от него и продолжил расстёгивать рубашку.

— Марк, то, что ты сейчас говоришь…

— Лёня, заткнись, ради всех богов-покровителей. Я устал. Мне вчера пришлось пробиваться с боем в единственное хорошо защищённое место, доступное мне в это время. И, если бы Рысев не одолжил мне оружие, и сам не шёл впереди, беря на себя самых опасных тварей, то, скорее всего, я даже туда не дошёл бы. Я сумел добыть макр третьего уровня, тоже не без помощи Рысева, и теперь у меня начинается откат. Мне хочется только одного, полежать и подумать в одиночестве. Поэтому, просто отстань от меня, — Чижиков раздражённо сорвал с себя рубашку, разулся и попытался завалиться на кровать.

Его остановил Ондатров.

— Марк, ты говоришь таким тоном, словно восхищаешься этим ублюдком, — он схватил Чижикова за руку, заставляя повернуться к себе лицом. — Ты что не помнишь, что он сделал с Борей? А со всеми нами в кафе.

— Лёня, я тебя предупреждаю в последний раз, оставь меня в покое, — процедил Чижиков.

— Нет, я не оставлю тебя в покое, пока ты не признаешь, что Рысев тебя как-то заколдовал, пока ты в его доме прятался…

Он не успел договорить, потому что кулак Марка ударил его под челюсть, а когда он упал на соседнюю кровать, сам Чижиков рявкнул на бросившихся к нему приятелей.

— В стороны! Вы прекрасно знаете, что я вас не глядя ушатаю! А ты, Лёня, запомни. Я больше не позволю злословить на Рысева. Он вчера спас мне жизнь. Он провёл меня по улицам, кишащим тварями, к своему дому и дал там приют. Я изучаю тактику, и прекрасно понимаю, что без нашей толпы Женя справился бы куда быстрее, и не подвергал бы себя ненужному риску. А где в это время был ты, а, Лёня? Здесь под матрасом прятался? Насчёт Бори я ничего не могу сказать. Меня там не было. Но Медведев лично вёл это дело, и он не увидел причины даже обвинения выдвигать, значит, правду говорят, Боря сам был виноват в произошедшем. А теперь я предупреждаю тебя в последний раз — оставь меня в покое!

Он убрал колено с кровати, которым придавил руку Ондатрова, и упал ничком на свою койку. Ему было плохо, а друг, теперь уже, видимо, бывший, этого не понимал. У него рушилось понимание мира, в котором обычный тонкочувствующий художник не мог провести их вчера по той улице. Но он провёл, а потом отдал спасённым все спальни, а сам спал на жестком неудобном диване в библиотеке. В голове Марка всё перемешалось. Впервые начали закрадываться мысли, а что, если Лёня неправ? И наговаривает на Рысева по каким-то другим причинам, даже с Борей Свинцовым не связанным?

Так ничего не придумав, Чижиков забылся тревожным сном, не увидев злобного взгляда, который бросил на него Ондатров, прежде чем выйти из казармы.

Машка, вроде бы, немного отошла от воздействия макра пока плескалась в душе, а потом молча шла рядом со мной, с тревогой посматривая по сторонам.

А вот у неё дома меня ждал сюрприз. Нет, дело было не в защите, так как раз находилась на приличном уровне. Дело было в том, что дом стоял пустой. Слуг в нём не наблюдалось. Мы стояли в просторном холле, когда я повернулся к ней.

— Маша, а где все? Насколько я помню, твой дядя говорил что-то о слугах. Да и в поезде ты не одна ехала. — Мягко проворковал я, прищурившись глядя на неё. — Вот только не говори мне, что живёшь здесь одна.

— Конечно же, нет, — быстро ответила девушка. — Вчера утром они ушли через портал, чтобы получить в Иркутске кое-какие вещи. Видишь же, что дом ещё не до конца обставлен. Должны были вернуться вечером. Но, случился прорыв, и сейчас до открытия портала они не смогут вернуться.

— И ты молчала? — также мягко спросил я. — Мы сюда зачем притащились? Чтобы развернуться и идти обратно? Или ты просто вещей хотела кое-каких прихватить?

— Зачем нам куда-то возвращаться? — тихо спросила Маша. — Я дома останусь.

— Ты же понимаешь, что я не оставлю здесь тебя одну? — вздохнув спросил я.

— Тогда останься здесь со мной, — выпалила Маша и сделала шаг в мою сторону.

— Что? — мне захотелось демонстративно поковыряться в ухе. — Что ты сказала?

— Останься здесь, — твёрдо повторила она. — Ты не хочешь меня оставлять одну. Я не хочу никуда уходить. Это будет лучшим решением проблемы.