Для нас существенное значение имеет то, что и польское руководство, и румынское правительства признали, что Польша лишилась правительства, когда оно пересекло границу Румынии и было там интернировано. И Мосцицкий, и Румыния хотели прикрыться юридическим основанием как фиговым листком. Но им не прийти хоть к какому-то согласию, что изобличает истинную суть такого прикрытия как фикцию.

5. Между Румынией и Польшей действовал военный договор, нацеленный против СССР. Однако Румыния не объявила войну СССР.

6. Впоследствии польское правительство заявляло, что «освободило» Румынию от обязательств по военному договору в обмен на свое убежище в Румынии. Но доказательств в пользу такого утверждения нет. Маловероятно, что Румыния вообще могла обещать «убежище» Польше, поскольку такие действия могли быть квалифицированы как враждебный по отношению к нацистской Германии акт. В той войне Румыния соблюдала нейтралитет и, как показано далее, настаивала на интернировании польского правительства и разоружении польских войск тотчас после пересечения ими границы Румынии.

Действительная причина того, что Румыния не объявила войну СССР, изложена в статье «The New York Times» от 19 сентября 1939 года:

«Точка зрения Румынии касательно румынско-польского антисоветского соглашения состоит в том, что оно имело бы юридическую силу, только если нападение русских состоялось бы как обособленное событие, а не в результате других военных действий»^[212].

Это означает, что Румыния осознавала: Красная армия не состояла в союзе с вермахтом в войне с Польшей.

7. Франция не объявила войну СССР, несмотря на договор о взаимной обороне с Польшей. См. прилагаемый к тому договору восстановленный текст «секретного военного протокола»^[213], который оказался «утраченным»; возможно, по причине того французское правительство до сих пор держит его в секрете.

8. Англия никогда не требовала, чтобы Советский Союз вывел войска из Западной Белоруссии и Западной Украины, частей бывшего Польского государства, занятых Красной армией после 17 сентября 1939 года. Напротив, британское правительство пришло к выводу, что присоединенные к СССР территории не должны быть частью будущего Польского государства. С такой позицией согласилось даже польское правительство в изгнании!^[214]

9. Лига Наций не установила, что СССР совершил нападение на одну из стран-членов Лиги Наций.

Статья 16 Статута Лиги Наций^[215] требовала от своих членов принятия торговых и экономических санкций против любого члена, который «прибег к войне»^[216]. Но ни одна из стран не приняла никаких санкций против СССР. Ни одна из стран не разорвала дипломатические отношения с СССР после этих действий.

В то же время когда Советский Союз объявил войну Финляндии в 1939 году, Лига проголосовала за его исключение, и некоторые страны разорвали с СССР дипломатические отношения. Значительно отличающаяся реакция говорит о том, что в случае с Польшей Лига рассматривала советские действия как качественно иные и не считала, что СССР «прибег к войне»^[217].

10. Все страны приняли декларацию о нейтралитете СССР.

Все страны, включая находящихся в состоянии войны польских союзников, как Франция и Англия, согласились: СССР нельзя признать воюющей державой и что в той войне он не принимал участия. В действительности все признали справедливым советское заявление о нейтралитете в конфликте. Вот «Декларация о нейтралитете № 2374» президента Франклина Рузвельта от 4 ноября 1939 года:

«.. К несчастью, в состоянии войны находятся Германия и Франция; Польша; и Соединенное Королевство, Индия, Австралия, Канада, Новая Зеландия и ЮжноАфриканский Союз.»^[218].

«Заявление о районах боевых действий» Франклина Делано Рузвельта от 4 ноября 1939 г. перечисляет находящиеся в состоянии войны порты, британские, французские и немецкие, в Европе или Африке.^[219]

В американской «Декларации» Советский Союз не указан среди воюющих государств. Что означает: правительство Соединенных Штатов не считало, что СССР находится в состоянии войны с Польшей^[220].

Действительно, государство не может «напасть» на другую страну и одновременно убедительно заявлять, что по отношению к ней соблюдает военный «нейтралитет». Никто — ни Соединенные Штаты, ни Британия, ни Франция, никакая другая страна в мире — не заявлял, что СССР находится в состоянии войны. Даже польское правительство в изгнании, поначалу разместившееся в Париже, не объявило войну Советскому Союзу.

В 1958 году профессор Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе Джордж Гинсбургс опубликовал статью, исследующую заявление Советского Союза о нейтралитете в германо-польской войне. Обратившись к международному праву и заявлениям сторон того времени, Гинсбургс пришел к выводу, что СССР действительно соблюдал нейтралитет, и этот нейтралитет получил международное признание:

«Несмотря на сомнительную законность своих действий, советское правительство преуспело в том, чтобы не утратить свой статус нейтральной [страны]. Даже после вторжения Красной Армии в Восточную Польшу СССР продолжал восприниматься нейтральной страной как воюющими, так и третьими сторонами. К советско-польским военным действиям не применялось никакое национальное законодательство о нейтралитете. Главная причина успеха Наркоминдела лежит, конечно, в политическом решении Франции и Великобритании, которые сочли политически нецелесообразным оспаривать советские действия. Независимо от вопросов законодательства, советский нейтралитет был подтвержден просто потому, что воюющие стороны сочли непрактичным его оспаривать.

Вполне очевидно, что основной заботой Советов было действовать так, чтобы не утратить советского нейтралитета, или, по словам Молотова, вести себя так, чтобы “не загубить дело и не помогать единению наших оппонентов”. Таким образом, марш Красной Армии был отсрочен до падения Варшавы и до того, как началось военное расчленение Польши, и ее полный коллапс стал явно неизбежен. В этих условиях взятые сами по себе действия СССР, усиленные небезосновательными юридическими аргументами, все меньше и меньше зависели от полноценного военного вмешательства на стороне Германии. Для многих конец Польши казался предрешенным к 17 сентября 1939 года, и в общем и целом считалось, что с поражением Польши война на востоке уже закончилась. По всем этим разнообразным причинам поступок Советов не принял размера грубого нарушения его обязательств как нейтрального государства, и СССР преуспел в сохранении законного статус-кво.

С 1939 по 1941 год, казалось, в интересах СССР было проводить более или менее последовательную политику нейтралитета и получить признание такой политики со стороны всего мира де-юре и де-факто»^[221].

К 17 сентября 1939 года, когда советские войска перешли границу, польское правительство уже прекратило функционировать. Тот факт, что Польша лишилась правительства, означал, что Польша перестала быть государством. 17 сентября, когда Молотов встретился с польским послом в СССР Гжибовским, последний заявил, что не знает местонахождения своего правительства, но проинформирован, что поддерживать контакты с ним надлежит через Бухарест^[222]. Последние члены польского правительства пересекли границу с Румынией и оказались интернированными в течение 17 сентября, как гласит официальное сообщение «United Press», опубликованное на четвертой полосе «The New York Times» 18 сентября с указанием «Черновцы, Румыния»^[223].