Москва хотела защитить границы СССР и, следовательно, сохранить независимую Польшу
Считается установленным, будто пакт Молотова — Риббентропа — не что иное, как соглашение «о разделе Польши», о ее расчленении. Это полная ложь. Подготовленная автором интернет-страница содержит куда более полные свидетельства по данному вопросу[204].
Несомненно, важная причина появления такой фальшивой интерпретации — неудобный факт, что как раз Британия и Франция подписали пакт о ненападении с Гитлером, который «расчленил» другое государство — Чехословакию. Речь идет о Мюнхенском соглашении от 30 сентября 1938 года[205].
Участие в «разделе» Чехословакии приняла и Польша. Она захватила Тешинскую область Чехословакии, хотя этнические поляки составляли там меньшинство населения. Такая оккупация и захват Мюнхенским соглашением не предусматривались. Но ни Франция, ни Британия в ответ ничего не предприняли. Следовательно, они согласились с польскими действиями. Позднее, в марте 1939 года, Гитлер завладел оставшейся частью Чехословакии. Что также не предусматривалось Мюнхенским соглашением. И опять Британия, Франция и Польша ничего на сей счет не предприняли.
Таким образом, именно антикоммунистические «союзники» Британия, Франция и Польша приняли участие в разделе беспомощного государства! Возможно, здесь, как минимум отчасти, сокрыта причина, почему современные антикоммунисты обвиняют СССР в том, что тот действовал аналогичным образом. Но какова бы ни была причина, перед нами ложь чистой воды.
Советский Союз подписал пакт о ненападении с Германией не ради «раздела Польши» аналогично расчленению Чехословакии союзниками, а с целью защиты СССР. Договор оговаривал границу советских интересов в Польше, за которую германские войска не могли преступать в случае, если Германия станет преследовать польскую армию в ходе войны.
В случае военного поражения польская армия и польское правительство могли бы отступить, оказавшись в зоне советских интересов, и таким образом обеспечить себе убежище, поскольку Гитлер был связан обязательством не заходить в Польшу далее согласованной разграничительной линии. Оттуда поляки могли бы заключить мир с Германией. Польское государство по-прежнему существовало бы.
Советы — «Сталин», если использовать грубую синекдоху («часть в значении целого»), поступали так не из любви к яростно антикоммунистической, антисоветской и быстро скатывающейся к фашизму Польше. Советы хотели, чтобы польское правительство — любое польское правительство — стало буфером между СССР и нацистскими армиями. Предательство польским правительством своего собственного народа сорвало этот план.
В случае если, как оценивали ситуацию все военные специалисты, германская армия наголову разгромила бы армию Польши, у ее правительства остались бы две альтернативы:
• во-первых, ничто не мешало правительству переместить свой административный центр на Восток, подальше от наступающей германской армии, в советскую сферу влияния. Оставаясь на территории своей страны, оно могло бы запросить мира;
• во-вторых, польское правительство могло бы бежать во Францию или Англию — в страны-союзницы, которые находились в состоянии войны с Германией.
Но польское правительство не воспользовалось ни тем, ни другим вариантом. Вместе с генеральным штабом оно бежало в соседнюю Румынию, соблюдавшую в той войне нейтралитет. Перейдя в нейтральную Румынию, польское правительство оказалось «интернированным». В результате чего оно лишило себя возможности действовать с территории Румынии как законное правительство и не могло переехать из Румынии в какую-либо страну, находящуюся в состоянии войны с Германией, например во Францию. Позволить польскому правительству поступить таким образом для Румынии означало нарушить собственный нейтралитет, что неизбежно трактовалось бы как враждебный по отношению к Германии акт[206].
СССР не вторгался в Польшу — и в то время все об этом знали
Лишившись правительства, Польша перестала существовать как государство. Иными словами, Гитлеру не с кем было вести переговоры о прекращении огня или о заключении мирного договора. Более того, свою законную силу утеряли секретные протоколы к пакту Молотова — Риббентропа, поскольку в них шла речь об отношении к Польше как государству. Никакого государства Польша более не существовало.
Пока Красная армия не выдвинулась, чтобы предотвратить нежелательное для СССР развитие событий, ничто не удерживало нацистов от выхода прямо к советской границе. Либо — поскольку нам известно о существовании таких планов — Гитлер мог создать одно или несколько пронацистских государств на территории, которая до недавнего времени считалась Восточной Польшей. Вообще, Гитлер был способен осуществить и то, и другое. Он мог заявить Советам, что все еще соблюдает соглашение о «сферах влияния» пакта Молотова — Риббентропа, и одновременно прилагать усилия по созданию пронацистского, высокомилитаризованного фашистского украинского националистического государства на советской границе.
Как только Берлин поставил Москву в известность, что, по мнению германского правительства, Польского государства более не существует, стало не важно, согласились бы с таким заявлением Советы либо гипотетические международные юристы или нет. Нацисты таким образом ставили Советы в известность, что они чувствуют себя вправе ввести войска непосредственно к советской границе. Ни СССР, ни какое другое государство не могло допустить подобного развития событий. Неспособно урегулировать такие проблемы и международное право.
В конце сентября обе стороны заключили новое секретное соглашение. В нем советская линия интересов пролегала восточнее «сферы влияния», установленной месяцем ранее в секретном протоколе, что опубликовано в «Известиях» и в «The New York Times» в сентябре 1939 года[207]. На той территории поляки составляли меньшинство, даже несмотря на кампанию «ополячивания» тех земель в 1920-х и 1930-х годах[208].
Откуда известно, что представленная нами интерпретация событий правильная?
Откуда известно, что СССР не совершал акта агрессии против Польши, или не «вторгался» в нее, когда 17 сентября 1939 года стал занимать Восточную Польшу, после того как польское правительство оказалось интернированным в Румынии? Вот девять доказательств:
1. Польское правительство не объявляло войны СССР.
Польское правительство объявляло войну Германии, когда та напала на Польшу 1 сентября 1939 года. Оно не объявляло войны СССР.
2. Польский главнокомандующий Рыдз-Смиглы не приказывал польским солдатам воевать с Красной армией, хотя он отдал приказ польским вооруженным силам продолжать сопротивление Германии[209].
3. Польский президент Игнац Мосцицкий, интернированный в Румынии 17 сентября, молчаливо признал, что у Польши больше нет правительства.
4. Румынское правительство молчаливо признало, что у Польши больше нет правительства[210].
В румынской позиции принят во внимание факт, что Мосцицкий лгал, заявляя о свой законной отставке 30 сентября. Так, румынское правительство сфабриковало версию, согласно которой Мосцицкий ушел в отставку еще 15 сентября, незадолго до своего появления в Румынии и интернирования[211]. Но сам Мосцицкий не делал такого заявления!
Румынии потребовалась юридическая фикция, чтобы попытаться обойти следующий вопрос: после интернирования Мосцицкого в Румынии, то есть начиная с 17 сентября 1939 года, он не мог исполнять обязанности президента Польши. Поскольку уход в отставку — официальный акт, Мосцицкий не мог его совершить, находясь в Румынии.
