— Его сиятельство приказал снять все, до чего успеем дотянуться. Пока журналисты не приехали. Я, кстати, там в прихожей копьё оставил около шкафа, чтобы сюда не тащить.

Я кивнул, взмахом руки отпуская безопасника откуда явился. Правильно его сиятельство приказал. Как только здесь окажется продажная пресса, все, что находится на территории поместья, станет государственной собственностью.

Даже само поместье.

Среди принесенного добра нашелся амулет, защищающий от средних и слабых ментальных атак, который я тут же надел и спрятал под одежду. Лишним не будет.

Помимо этого моя рука разжилась аж шестью кольцами на различную защиту. Правда, оставил я только одно, обороняющее от холода. Ну, или от магии льда, что в сущности одно и то же.

Покончив с разбором безделушек, вернулся к тортам. После этой ночи я уж точно заслужил немного отдыха и вкусной еды.

— Кстати, — вспоминаю о незаконченном разговоре. — Так ты зачем по итогу приезжал-то?

— А, — Сойкин разводит руками, в одной из которых зажата десертная вилка с насаженным на нее куском торта. — Да хотел лично посмотреть, на того, кто поставил на место моих непутевых. Они конечно мои сыновья, но я всегда говорил, что лучшая школа — это школа жизни. Вот она и преподала им урок. Они слишком долго безнаказанно творили что вздумается, и поплатились за это. Все честно.

Я хмыкнул. С его доводами сложно не согласиться, пожалуй. Этих близнецов давно нужно было приструнить, и кто знает, может из них даже успеет ещё выйти что-то путное.

Если, конечно, перестанут общаться с ушлепками вроде Коршунова. Он-то точно давно потерян для общества. Без возможности восстановления.

— В любом случае, зла на тебя я не держу, — продолжает барон. — Наоборот, благодарен за то, что ты выбил из них лишнюю дурь. Черт… За это надо выпить! И посидеть где-нибудь. Например… Не знаешь, где здесь баня, или сауна?

— Да есть одна на примете, — усмехнулся я. — Говорят, отличное место, и хозяин у него душечка.

— Ну так чего мы сидим? — Сойкин отодвигает опустевшую тарелку и встаёт со стула. — Поехали.

Я тоже оставляю свою посуду на столе и иду за ним к выходу.

Хороший мужик, простой. И за сыновей-идиотов обиду не держит, и вопросами сильно не докапывает. Потому что вопросов ко мне было целое море.

В коридоре пересекаюсь с Ликой и Викой, которые во время нападения сидели в подвале. Взгляд у обеих какой-то осоловелый, видимо уже успели смотаться во двор.

Старшая сестра держится лучше, но младшая совсем плохая. Без помощи Лики она, вероятно, даже до гостиной бы не дошла.

— Господин Андрей, как хорошо, что вы живы… — с вселенским облегчением выдохнула она, когда я проходил мимо.

— Да куда я денусь, — проворчал в ответ. — Кстати. Лик, найди мне пожалуйста номер мобилета Виктора Игоревича Дубровского. Как вернусь, он мне понадобится.

— Ага, — бесцветно ответила та. Даже не спросила, куда это я собрался.

Ладно, надо дать им обеим время. Пусть отходят от пережитой ночи.

На улице полным ходом идут погрузочные работы — туши тварей и снятые с них артефакты грузят в специально для этого приехавшие грузовики. Какие-то люди в дождевиках ровняют и утрамбовывают землю.

— Надо хоть картошку здесь посадить, — качаю головой, наблюдая за этими ландшафтными работами. — Вспаханная земля пропадает.

Самого графа я к счастью не встретил. А то на этот раз убедить его в том, что у меня первый ранг… Как минимум было бы проблематично.

Туша Генерала лежит здесь же.

Не знаю, кто в итоге его убил, скорее всего сам граф, а может и я в бессознательном состоянии.

После того, как огромный клюв проник мне под кожу, воспоминания обрывались. Я помнил только огонь. И то, как приятное жжение в груди стало горячее вдвое.

Второе кольцо источника разблокировано.

Я вижу второй огненный пояс вокруг ядра маны. Чувствую его жар. И это приятно, черт! Наконец-то мы сдвинулись с зачаточной стадии развития. Вот теперь можно и дуэль с Коршуновым устроить.

Кстати, об этом.

Достал из кармана мобилет и прочитал ещё одно новое сообщение.

«Когда и где, сопляк⁈ Не заставляй меня насильно скручивать тебя и везти к себе в поместье»

Ха! Кого это ты собрался скручивать, дедуля? Впрочем…

Ответ все равно придется дать. Раз уж эта дуэль в моих интересах. Особенно сейчас, когда мне нужно где-то испытать свои новые силы.

— Ну, куда едем? — оживленно спрашивает Сойкин, когда мы устраиваемся в только что подъехавшей машине. Та, на которой он приехал…

Прорыв она не пережила.

— Дубравная, двадцать. Давай побыстрее, не терпится смыть с себя всю эту ночь.

Петр Романович Волконский, бывший купец первой гильдии, ныне каторжанин. Или?..

Волконский гневно сплюнул себе под ноги. Он никогда еще не был так глупо унижен, и что самое главное, полностью заслуженно!

Нет, бывший купец не то, чтобы раскаивался в содеянном. Скорее корил себя за то, насколько топорно и неизящно все получилось. Так, что даже какой-то школьник смог легко выйти сухим из воды и даже ужалить в ответ, да так больно, что ещё не скоро забудется.

Компромат сопляк всё-таки сдал. Причем не полиции, а какому-то дружественному и влиятельному роду, иначе следствие по делу растянулось бы на месяцы. А так его скрутили и приняли буквально через час после того, как он дрожащей рукой отписал Лисицыну свой завод.

Мужчина потер красноватый след на щеке. После того удара сопляка он превратился во что-то вроде старого рубца, поскольку все встреченные в отеле целители будто нарочно отказывались вылечить отметину. Сколько бы Волконский им не предлагал.

Похоже, у них была мотивация посильнее, чем деньги. И вероятнее всего, это страх.

Ну да, уж его Лисицын внушать умеет.

— Э. Че встал, урод⁈ Свали нахрен с дороги!

— Проход освобождай, чепушило!

— Катись давай, колобок!

На лицо барона наползла кривая улыбка. Какая прелесть… Будто в школу вернулся.

Кстати, может здесь и можно встретить кого из бывших одноклассников бывшего барона.

По обе стороны от него шел поток криминального вида людей, сопровождаемых надсмотрщиками на каждые десять человек. Почему-то, каторжники ругались на него так, будто всеми силами рвались оказаться на рудниках как можно скорее. Или просто хотели выместить на ком-то свою злость.

Идиоты.

Таким в шахтах самое место. Правда, барон не был уверен, что каторга хоть немного кого-то из них исправит, но зато пользу обществу они принесут.

Наконец подошёл нужный человек. Майор полиции Сомов, огромный мужик при полном параде. И с длиннющими усищами, куда ж без них.

— Лисья шкура, — шепнул он пароль, наклонившись к уху бывшего купца. И, скрутив тому руки за спиной, не вызывая никаких подозрений повел его прочь из толпы.

Это дорого обошлось Волконскому. Пожалуй, это был самый дорогой подкуп в его жизни, ведь для него пришлось расстаться аж с ещё одним заводом. Это было… болезненно.

Но все еще лучше, чем десять лет на каторге.

— Ну вот, — выдохнул Сомов, доведя своего подопечного до машины и запихав внутрь на глазах у толпы. — Самое сложное позади. Если бы эти уроды взбунтовались…

— А с чего бы они взбунтовались? — перебивает бывший барон. — Это всего лишь овцы, которым нужен пастух, и которые не осознают таящейся в них самих угрозы. Не стоит ждать от них большой догадливости. По правде говоря, будь у них хоть капля мозгов, не оказались бы здесь.

Майор бросил взгляд на зеркало заднего вида, по которому барон понял его невысказанный вопрос.

— Я — это другой случай, — но ему не хотелось особенно вдаваться в подробности, так что просто приказал. — Едем.

Станция перехода на рудник в Торжке вскоре осталась позади. Впереди ждала родная Тверь. И новое начало.

Без титула, поддержки гильдии, и двух заводов. Зато с заветным желанием.