— Арон Смит, — сухо ответил парень.

Она смерила его хмурым, усталым взглядом.

— Ты должно быть думаешь сейчас, что у тебя одного есть достоинство? А мы тут прогнили насквозь, с ума без мужиков сходим. Так вот я тебя огорчу. Ты правда думал, что я, капитан Нима Лимнис позволю себя напоить до беспамятства и подставлю тебе зад?

— Никак нет, — тихо ответил Арон. — Должно быть глаза меля обманули.

— Придурок, да оба гарнизона на этот вечер ставки делали. Мало того, что всю игру поломал, так пришлось еще за тобой бегать!

— Зачем? — вяло осведомился Арон.

— Омнис решила, что обиженный мальчик может сигануть со скалы, и мы как четыре идиота, вместо того чтобы пить вино и подсчитывать барыши, обыскивали окрестности. Надеюсь, тебе хорошо спалось?

Арон не ответил.

— Ты не вовремя решил показать характер. И не в том месте. Думаешь, что твои проблемы кончились? Нет дружок, со мной это не пролезет. Я провела бессонную ночь, и потеряла репутацию. Ты здорово потрепал мни нервы, а за это нужно платить!

Она сунула пальцы в рот и громко свистнула. В церковь ввалились пара десятков эльфиек. Они подготовились и ждали только сигнала. Арона повалили на пол и быстро скрутили.

— Семь ударов хлыстом, — приказала капитан Нима.

— Семь? — переспросила Омнис, — Вы уверены?

— Этот выдержит, — уверенно подтвердила она.

Новобранца выволокли на улицу, протащили по каменной брусчатке и привязали к деревянному кресту, уткнув лицом в перекрестие.

— Ну не вовсю же силу… — на всякий случай спросила Омнис.

— Все, как всегда, — тихо ответила Нима. — Мы же не хотим его убить…

На площадке перед храмом собралось все женское население. Кипело оживленное обсуждение, слышался смех, и непристойные шуточки. Капитан Нима под звуки всеобщего ободрения прошлась по пандусу и остановилась возле креста.

— А знаешь ли ты, Арон Смит, почему эльфы в большинстве своем выбирают лук и стрелы? А я тебе поясню. Видишь ли, боги дали нам дар чувствовать чужую боль, кроме прочего. В ближнем бою это, мягко говоря, неудобно. Металл клинка отлично проводит боль и ужас жертвы. В отличие от копья, у которого есть древко. Но мой род присягнул на верность именно клинку. Знаешь почему?

— Понятия не имею, — огрызнулся Рон.

— А потому, дружок, что нам нравится чувствовать боль врага, ты не смотри что мы тут все красивые. Сейчас мы поиграем в одну забавную игру. А потом в другую… — она сделала знак Омнис, и та бросилась принимать ставки. Лина, сняв кнут с гвоздя раскатала его по земле, ожидая приказа.

— Все. Капитан, ставки сделаны! — вскоре доложила Омнис. — Можно начитать.

Встряхнув длинный кнут, Лина выбросила руку вперед, нанося первый удар. Узкий кровавый след проступил на спине кузнеца, расползаясь по сорочке.

— Раз! — дружно начали отсчет оголтелые эльфийки.

Кнут снова рассек воздух и на сорочке кузнеца проступил второй кровавый след. Он вздрогнул, но лишь поморщился. По маленькой площади пронеслись одобрительные возгласы.

— Два! — хором отсчитала толпа.

— Три… Четыре… — бесновались они. Всеобщее веселье набирало обороты.

— Пять… Шесть… — Рон стиснул зубы, не издав ни единого звука.

— Семь! — ликовала толпа.

— Ну что я говорила? — капитан встала на край помоста. — Как насчет восьмого удара? Кто сделает ставку?

Площадь взорвалась от предложений. Кнут просвистел еще раз, но Рон упорно молчал.

— Не молчи, придурок! — процедила Омнис сквозь зубы. — Подай уже голос!

Ставки росли, в ход пошли уже целые кошели. Рон усмехнулся, глядя на это.

— Девять ударов? — вошла в азарт Нима. — Вы этого хотите?

— Да!!! — взорвалась толпа обезумевших баб.

Хлыст рассек ткань, и капельки крови брызнули на мостовую. Рон улыбался, уткнув взгляд в землю.

— Девять ударов… — в голосе Нимы послышались нотки уважения. — А парень то не прост. Такой и десять наверняка выдержит!

Ставки снова хлынули рекой. Десятый удар хлыста не заставил себя ждать. Его конец оставил четкий алый отпечаток на белых камнях помоста. Лина, с плохо скрываемым ужасом уставилась на сестру. Омнис побледнела….

— Ну что, девоньки, кто смелый? Десять ударов кнутом… — Нима расхаживала помосту, поднимая градус ажиотажа. — Есть желающие испытать волю? Кто выдержит такую боль?

— Я! — выкрикнула из толпы высокая эльфийка.

Она взобралась на помост и подошла к капитану.

— У нас первая претендентка, Амана! Кто поставит на нее?

Собрав монеты, капитан кивнула. Остроухие воительницы, заполнившие площадь, затаили дыхание…

Арону тоже стало интересно. Он повернул голову на сколько смог. Ходили слухи, то есть заклинание, позволяющее одному человеку почувствовать ощущения другого человека. Обычно им пользовались любовники в момент страсти, чтобы испытать максимальное наслаждение. Реже им пользовались лекари чтобы понять суть недуга, если человек был без сознания или слишком мал, чтобы говорить. Ведь заклинание передавало разные ощущения, не только удовольствие. Похоже, что отмороженные эльфийки пользовались им чтобы чувствовать боль…

— Сентире! — четко произнесла Амана и положила руку ему на плечо. Не издав даже звука, она упала как подкошенная.

— Какая досада… — посетовала Нима. — Ставка остается у меня. Но и награда выросла вдвое. Кто еще?

Следующая претендентка разделила судьбу Аманы, тоже портеров сознание. Ее тут же подхватили унесли в сторонку.

— Не уж то так больно? — Капитан цокнула языком. — Ослабли девоньки?

После третьей попытки больше никто не решался. Капитан состроила недовольную гримасу.

— Ну вот… а все так хорошо начиналось. Может быть ты, Омнис?

— Какова ставка?

— Десять золотых монет, — Нима тряхнула небольшим кошельком.

— Хорошая ставка. Я… попробую, капитан!

Приложив ладонь к спине Арона она прочла заклинание:

— Сентире!

Лицо Омнис исказилось гримасой боли. Она вскрикнула и оступившись осела на землю.

— Лина? — предложила Нима. — Удвоим ставку!

Омнис качнула головой, намекая сестре, что не стоит этого делать.

— Я… воздержусь, госпожа Нима.

— Как знаешь. — усмехнулась она. — Тогда я сама. Двадцать золотых отлично скрасят мой вечер!

Сняв перчатки, капитан Нима Лимнис заткнула их за пояс. Потерев ладони, она положила их на плечи Арона и заглянула в его лицо. Кузнец дрожал. Ему было больно, но он сносил все с улыбкой.

— Ты как? — с легкой издевкой спросила она.

— У меня все нормально, сглотнув приговорил он. — Наслаждайся….

— Сентире! — выкрикнула она.

В этот момент Глаза Нимы широко раскрылись, но она не отпрянула. Рон резко повернул голову и придавил ее руку подбородком. Капитан попыталась одернуть руку, но сил у нее не хватило. Дыхание ее участилось, хрип, вырвавшийся из груди, тут же перешел в крик… Лина, бросив кнут подбежала к своему командиру и рывком дернула ее на себя. На площади воцарилась гробовая тишина…

Спесь быстро улетучилась. Тяжело дыша, побледневшая Нима Лимнис сидела на земле, разглядывая свои трясущиеся руки.

— Что здесь происходит!

Сержант Ярсен взбежал на помост в сопровождении Калеба.

— Что здесь происходит, я спрашиваю?! — Он уставился зло сначала на Омнис а потом на Лину. Но ему никто не ответил.

Калеб быстро орудуя ножом перерезал веревки.

— Я забираю его, капитан! — тоном, не терпящим возражений, заявил сержант. Но Нима лишь глянула на него мутным взглядом.

Почуяв свободу, Рон медленно выпрямил спину. Сделав шаг, он пошатнулся, но Калеб подставил руку.

— Ты как… жив, дружище?

Кузнец оттолкнул от себя старого вояку. Бросив взгляд в толпу, он тяжело спрыгнул с помоста. Поправив накрахмаленный воротник окровавленной сорочки, он шатким, но твердым шагом двинулся к воротам. Не выдержав тяжелого взгляда эльфийки стоявшие на страже, расступились…

Арон едва продрал глаза, когда сержант Ярсен в сопровождении двух солдат выдернул его из постели. По понятным причинам на работы он не вышел. Была мысль сходить в лазарет, но сил на это просто не было. Калеб пытался чем-то помочь, но был послан куда подальше. Остаток дня и ночь Арон провел лежа на животе в бессознательном состоянии. Разумеется, переодеться он не успел. Его привели к шатру Джошуа Хансона, как есть, в слипшейся от засохшей крови сорочке. Вернее, в том, что от нее осталось. Здесь же стояли Омнис и Лина, сверля землю взглядами. Голос командира был слышен далеко за пределами шатра.