Толкование – применение (толкование при применении) как стадия толкования характеризуется тем, что оценке подлежат не только юридические нормы, но и юридические факты, и действия/бездействия, требующие юридической квалификации. Толкователь в этой стадии обязан интерпретировать не только норму закона, но и квалифицировать действия субъекта с точки зрения соблюдения интерпретируемой нормы, дать оценку конкретным правоотношениям. При толковании-уяснении и толковании-разъяснении закона толкователь при определенных обстоятельствах не обязан исследовать действие норм на конкретные поведенческие акты субъектов. Если акт толкования-уяснения находится в когнитивной сфере человека, а акт толкования-разъяснения (даже письменный) не может быть прямо исполнен методами государственного принуждения, то акт толкования-применения является основанием непосредственного возникновения, утраты или изменения прав человека (собственности, свободы, семейного состояния и т. д.). Толкованию – применению обязательно предшествует стадия уяснения, в резолютивную часть акта применения включается мотивировочная часть, разъясняющая основания применения именно этих норм закона. Акт толкования – применения, являясь волевым актом, должен содержать такие формулировки изменения прав и обязанностей субъекта, которые могут быть реально исполнены существующими государственно-властными органами (служба судебных приставов, служба исполнения наказаний, кадастровая служба и т. п.).
4. По объему толкования (соотношению результатов с замыслом законодателя) выделяют буквальное, расширительное и ограничительное. Буквальным толкованием называют такую интерпретацию текста законодательного акта, которая соответствует воле суверена. Ограничительным является толкование, которым норме придается более узкий смысл, нежели указанный в тексте. Расширительным будет такое толкование, которое расширяет значение слов и словосочетаний, использованных в нормативном акте.
Дискуссионным является вопрос: чему отдавать предпочтение при толковании нормативного акта – уяснению воли законодателя, которую он хотел выразить, либо тексту нормативного акта. Воля законодателя лишь настолько составляет закон, насколько она выражена в нормативном акте, поскольку существуют единообразные на территории государства требования к актам, устанавливающим права и обязанности. Если законодатель выразил в законе свою волю уже ее действительного содержания, законной она делается только в том объеме, в каком она выражена. С другой стороны, закон служит настолько источником права, насколько он выражает волю законодателя. Поэтому, если выражения закона окажутся шире действительной воли законодателя, нормой должно рассматриваться только то, что составило действительную волю законодателя. Ошибка или неправильность языка не могут служить источником права, поэтому задачу толкования норм закона составляет выяснение воли законодателя, адекватно выраженной в тексте нормативного акте.
Следует отметить большое внимание российской науки к вопросам классификации феноменов толкования. Однако основное смысловое содержание современной российской концепции толкования заключается не в классификациях, а в способах толкования, которые можно сопоставить с английскими подходами к толкованию. Российская парадигма толкования не содержит общепринятых правил и лингвистических максим, содержащиеся в ней презумпции и принципы носят преимущественно декларативный характер, не подтверждаются практикой применения нормативных актов. Г.Ф. Шершеневич определил сущность толкования права в «совокупности приемов, направленных к раскрытию тех представлений, которые соединял создатель с внешними законами выражения своей мысли и воли»[499].
В российской науке не существует единства в понятии способа интерпретации закона и количестве практикуемых способов. Например, Н.И. Матузов выделяет семь способов толкования[500], В.В. Лазарев – шесть[501], а А.Б. Венгеров – всего четыре[502]. Не закончены начавшиеся в XIX в. дискуссии об обоснованности использования отдельных способов интерпретации. К критике Е.Н. Трубецким логического анализа как самостоятельного способа толкования присоединяются А.С. Пиголкин[503] и автор настоящего исследования. Следует отметить, что в английской доктрине толкования логический анализ рассматривается как универсальный общенаучный метод, и не как самостоятельный подход. С.С. Алексеев и В.В. Лазарев выделяют специально-юридический способ толкования[504]. Не существует единого мнения о статусе функционального, социологического, исторического и других методах толкования.
Каждый способ толкования имеет самостоятельное значение, обусловленное как целями его применения, так и имманентными способу приемами и методами. Под способом толкования следует понимать совокупность приемов и методов познания, используемых для понимания смысла и содержания закона. Понятия «инструменты» и «средства» автор рассматривает как синонимы соответственно «приемам» и «методам». «Если определять способ толкования только как прием, возникает понятийная неясность, так как способ толкования является более широким понятием, чем прием толкования, и включает в себя ряд технических форм и средств познания. Прием – конкретное познавательное действие, движение мысли»[505].
При известной самостоятельности способов толкования они выполняют свои функциональные задачи только во взаимосвязи с другими способами в общей парадигме толкования. Обосновывая самостоятельность целевого способа толкования, Т.Я. Насырова отмечает, что если точно определять границы каждого из способов толкования и не придавать им всеобъемлющего значения, то обнаруживается их самостоятельность и обособленность. Из этого и следует исходить при соотношении способов толкования друг с другом[506]. Сравнительный анализ российских способов и английских подходов к толкованию закона позволяют установить значительное сходство их ролевых функций в процессе толкования и методологическую общность.
В качестве самостоятельных способов толкования можно рассматривать грамматический (буквальный), систематический (контекстуальный), телеологический (целевой), интерпретационный и прецедентный.
Грамматический (филологический, лексический, языковой, лингвистический, буквальный) способ толкования основан на грамматической логике языка, языковом мышлении, культурно-исторических словарных контекстах[507]. При грамматическом толковании анализируются структуры предложений, содержащих нормативные предписания, оценивается употребление различных форм существительных, глаголов, причастий, знаков препинания, соединительных и разделительных союзов и т. п. В грамматическом толковании «для уяснения смысла правовой нормы важную роль играют служебные слова, знаки препинания. Так, в зависимости от значения союза гипотеза, диспозиция, санкция в правовой норме могут быть простыми или альтернативными»[508].
Некоторыми исследователями данный способ толкования именуется лексическим, заключающимся в «уяснении словарных значений отдельных слов, содержащихся в правовых актах, и их терминологического смысла»[509]. Выработанные правила лексического толкования запрещают без достаточных оснований придавать разным терминам одинаковое значение, а также, если законодателем определены значения терминов, то именно так их следует интерпретировать.
