Развиваемое Бентамом философское направление было основано на принципе, что все подлинное, позитивное знание может быть получено лишь как результат специальных наук и их синтетического объединения. В связи с бурным развитием технических исследований, приносящих людям реально ощутимые удобства, философия утрачивала позиции особой, самостоятельной науки, и рассматривалась как совокупность методов. Практической юриспруденции касались все английские последователи позитивизма, в том числе Д. Остин, Дж. С. Милль, Г. Спенсер. Наметившееся разделение предметов этики и правоведения способствовало более прагматическому анализу техники правоприменения и более критическому подходу к функциям судьи. Критикуя прецедентное право, И. Бентам говорит о его несовершенстве «еще и потому, что у большинства людей нет возможности узнать хотя бы малую часть его норм. Невозможность знания норм прецедентного права проистекает из самой его сущности. Мыслитель называет его «собачьим правом», сравнивая создание судебных прецедентов с дрессировкой собаки»[241]. «Когда ваша собака делает что-либо, от чего вы хотите ее отучить, вы ждете, пока она это сделает, а затем бьете ее за это. Таким способом вы создаете законы для своей собаки, – и таким же способом судьи создают право для нас. Они не скажут человеку заранее, чего он не должен делать, они не позволят, чтобы ему об этом было сказано, они лгут, пока он не сделает чего-либо, что, по их словам, он не должен был делать, а затем повесят его за это. Каким же образом тогда каждый человек может познать это собачье право?»[242].

Анализируя способы осуществления судебного толкования, Бентам настаивал на его максимальной упорядоченности, он был сторонником расширения парламентарного правотворчества, которое должно ограничивать широту судейского усмотрения. Его «Тактика законодательных собраний», переведенная на многие языки мира, существенно повлияла на теорию и практику законодательной техники многих государств. Главным предметом законодательства является общественное благо, авторы текстов законов должны исходить из принципа наибольшей суммы счастья для наибольшего числа людей. Согласно человеческой природе, основными мотивами человека являются получение удовольствие и избежание страдания, – ими обусловлены все его намерения и действия. Принцип достижения блага включает оба мотива: стремление к удовольствию и уклонение от страдания. Понятие пользы имеет и юридико-техническое значение, выражающее свойство или способность юридического института (способа, метода) предохранить от зла или доставить благо. Зло есть страдание или причина страдания от несовершенства правовых инструментов, благо – удовольствие или причина удовольствия от достижения онтологической цели процессуальным способом. Нравственная и физическая польза становится критерием справедливости, различием между добром и злом. Нравственность и справедливость для Бентама являются синтетическими понятиями, заключающими в себе удовольствия и страдания. Интерес к удовольствию и нестраданию, руководимый каждым человеком, в большинстве случаев может быть удовлетворен только во взаимодействии с окружающими его людьми. Задачи общественной безопасности, стабильного получения источников жизнеобеспечения могут быть решены только во взаимодействии с другими людьми путем согласования общих интересов. Разум заставляет человека понять зависимость собственного блага от действий других лиц, которые также совершают целенаправленные действия для достижения личного и общественного счастья. Индивидуальные интересы членов общества нивелируются, в некоторых случаях индивид начинает отождествлять свои цели с общественными (например, защита от внешнего врага или обеспечение бесперебойного снабжения жизненно важными предметами и источниками энергии).

Цель стабильной и полной реализации собственных интересов должна заставить индивида отождествить их с интересами общества. Бентам предложил идею расчета ценности каждого конкретного действия законодателя и правоприменителя, особенно – судьи. Принимая решение о совершении поступка, каждый должен исходить из расчета «наибольшей суммы счастья для наибольшего числа людей», поскольку в результате действия механизма психологического ассоциирования конкретные удовольствия и страдания связываются с определенными феноменами. Удовольствия и страдания, испытываемые отдельным человеком, могут измеряться с точки зрения их силы и длительности, близости или удаленности источника удовольствия (страдания) с учетом их плодотворности (в смысле порождения удовольствием последующих удовольствий, страданием – последующих страданий), чистоты (порождения ими однородных с собой чувств) и широты (количества захваченных ими людей). Суммирование упомянутых отличительных характеристик, сравнение результатов на стороне добра и зла, подсчет количества людей, интересы которых затронуты, расчет вышеупомянутых сумм для каждого из них позволят, согласно Бентаму, судить о ценности каждого конкретного действия. Разумеется, такой процесс подсчета на практике не может предшествовать каждому моральному суждению, каждому законодательному или судебному действию, но его следует всегда иметь в виду.

Политический радикализм Бентама связан с пониманием им своей роли в обновлении правовой системы, которая должна быть приведена в соответствие с новыми капиталистическими институтами. Бентам считает утратившими актуальность важные для предыдущей политической философии многие понятия, в том числе «естественное право», «естественное состояние», «общественный договор». Отрицая «естественность» свободы в смысле ее наличия у людей до общественного состояния, Бентам понимает свободу человека как отсутствие внешнего принуждения. Значимость проблемы свободы Бентам объясняет, с одной стороны, наличием различия между публичной и частной жизнью человека, с другой – ценностью свободы с точки зрения доставляемого ею удовольствия. Однако ограничивающий ее закон необходим и оправдан, поскольку обеспечивает порядок и надлежащее управление, а тем самым отвечает личным интересам граждан. Наиболее детально понятие «естественных прав» как якобы присущих людям еще до их общественного состояния, критикуется им в работе «Анархические заблуждения».

Согласно Бентаму, право создается законом, а закон, являясь выражением воли правителя, уже предполагает правление и общежитие. Бентам считает, что понятие «естественное право» двусмысленно и даже вредно, поскольку оно упраздняет позитивное право и насаждает анархию. Согласно естественному праву, никакие закрепленные права не предшествуют правлению, текст естественного договора отсутствует, тем самым при отсутствии текстов естественного закона и отрицании позитивного закона, право как система норм упраздняется вообще. С этой позиции теория общественного договора, предполагающая наличие у индивидов прав, которые отчуждаются при его заключении, лишена исторических оснований и вредна, поскольку в социальной практике правление устанавливается либо как результат исторически сложившихся обстоятельств, либо посредством силового захвата власти.

Большинство анархических движений и все революции были вдохновлены идеями естественного права, согласно которым любая интерпретация своих предполагаемых субъективных прав, поддержанная силой и оружием, может привести интерпретаторов на трон. По мнению Бентама, права могут быть только конкретными, они должны существовать, если они полезны для общества, и упраздняться в случае их бесполезности. Бентам отвергает и другие, на его взгляд абстрактные понятия («отношение», «власть», «собственность», «естественная справедливость», «нравственное чувство», «истинный разум»), полагая, что соответствующие таким понятиям формы анализа нравственных и правовых проблем представляют собой скрытый догматизм, поскольку не придают им разумного смысла, а просто заменяют ими необходимое рассуждение и аргументацию.

Ученик Бентама Джон Остин (1790–1859) устраняет этику (область оценок, суждений о добре и зле) и законодательный процесс из правовой науки, оставляя юриспруденции только законы без рассмотрения процесса их принятия и оценки. В его понимании право – это приказ власти, обращенный сувереном к населению и обязательный для подчиненного под угрозой применения санкции в случае невыполнения приказа. Первостепенное значение для юриспруденции приобретает формальная логика, или «логика правовых конструкций».