Сделав это, Нейман стал ждать, когда руководство сообщит, как ему дальше действовать.

— Сэр, тепловые сигнатуры полностью исчезли, — с удивлением произнёс оператор.

— Как исчезли?! — подбежал Нейман к тепловизору. После чего быстро скомандовал: — Отряд «Дельта», входим аккуратно. Стреляем только при враждебном огне. Действуем тихо. — После чего посмотрел на оператора и прочитав фамилию спросил:- Мистер Чергер, ответьте мне, как давно Вы потеряли на мониторах тепловые сигнатуры? — и столько злости было в этих словах.

— С-с-сэээрр, — заикаясь начал отвечать оператор, — п-п-приимерн-но д-десяять м-минуут наззаад я стал замечать, что количество сигнатур-ур сталлоо уменьшаться. Я подумал, что заложников выводят в другое помещение. Но когда переводил визор, нигде не мог их обнаружить. Учитывая, что аппарировать они не могли…

— Идиот! — громко закричал Нейман.

Нейман понимал, что пока оператор молчал, маги перемещали детей. До этого дня все «посвящённые» думали, что разработали средство, блокирующее перемещения магов. Оказалось, они ошибались.

Руководители МИ-6 в разговоре с Нейманов даже не скрывали, что им известно про лаборатории. Для них было важным скорейшее освобождение приюта от магов. Тайна не должна быть раскрыта общественности. Руководство не поверило, что захватчики смогут пробить магические буи и покинуть здание. А значит нужно готовиться к штурму.

— Ну что ж, — подумал Нейман, — приют освобожден. Так и доложу.

***

В течение нескольких дней в Министерстве магии творился настоящий дурдом. Эдварду Нотту вручили ноту от королевы Елизаветы II. На следующий день, когда я, Малфой и оба Поттера появились в министерстве, в холле нас встречал весь аврорат.

— Сдайте свои палочки! — заверещала Долорес Амбридж. Я её вспомнил. И вероятно она уже успела пожалеть, что дала повод о себе напомнить.

— Тебе её как завернуть? Или так сойдёт? — спокойно спросил Гарольд.

— Да как Вы смеете! — воскликнула она.

— Смеем что? — с презрением в голосе спросил Малфой.

— Лорд Малфой, — попятилась назад Амбридж, — уверена, Вы ни в чём не виноваты. Министр магии приказал привести Вас в его кабинет, как только Вы появитесь.

— Мы как раз к нему и идём. Но такого эскорта я не ожидал, — ответил ей Люциус.

— Думаю Вы с министром сможете сами решить все вопросы, а остальные подождут Вас на пятом этаже, — слащаво ответила Амбридж.

— То есть моих СОЮЗНИКОВ, — выделил он это слово, чтобы все в холле услышали, — министр приказал допрашивать в камерах аврората? Поправьте меня, если я ошибаюсь, или они находятся на другом этаже?

— Ну что Вы такое говорите?! Они мило пообщаются и расскажут, что там произошло. Ведь перед законом все равны!

— Долорес, дорогая, — с хищной улыбкой приблизился к ней Малфой, — поправьте меня если я не прав, министр попросил трех лордов древнейших и благороднейших родов прибыть к нему в кабинет. А всё остальное, это только ваша тупая инициатива! ВЫ ДУРА, Долорес! — нависнув над Амбридж, заорал Малфой. — Только Визенгамот может дать указание о нашем задержании! — И повернувшись к аврорам, спросил: — Есть те, кто имеет что-то против?

Самые умные поняли, ловить здесь больше нечего, и первыми покинули атриум. За ними потянулись остальные. Малфой, довольный собой, оглянулся на нас и показал, чтобы мы следовали за ним.

Гарольд тихо прошептал.

— Теперь я понимаю почему его прозвали «павлин».

Я, не понимая, как он к этому пришёл, спросил почему?

— Дух захватывает, когда он петушит свой хвост!

Малфой, вероятно, услышал и споткнулся от такого сравнения. Он повернулся и посмотрел на младшего Поттера. Но сказать ничего не успел. В дверях, красный как рак, стоял Эдвард Нотт. Как только двери закрылись, он сел в своё кресло, и из него будто весь воздух выпустили.

— Люц!? За что ты мне отомстил? Это же крах моей карьере! — сказал Нотт.

— Я поставил в этой партии на Уизли. Ты против? При чем он хотел вначале тебя позвать с нами. Ты сам все испортил, приняв сторону сумасшедшей Лонгботтом, — ответил Малфой.

Я пытался понять, что сейчас происходит. И осмотрев сидящих в кабинете, пришёл к выводу, что только я и Гарольд не понимали происходящего. Карлус сидел и улыбался. Он, вероятно, знал о какой-то интриге.

— Может объясните нам? — попросил я.

— Да ладно?! — удивился Нотт. — А я уже подумал, что это ты мне так мстишь. — Он посмотрел на Малфоя и со всей серьёзностью спросил: — Какие условия?

— Пост министра на выборах через три года, финансовая поддержка наших сторонников. За три года ты должен любыми способами избавиться от людей Дамблдора и лояльных им. И самое главное, организовать пересмотр дел нашей организации.

— А не боишься при детях об этом говорить? — спросил Нотт.

— Этим, как ты выразился, детям я не побоюсь подставить спину, — ответил Люциус. — Но это не всё. Мы возрождаем школы для одаренных детей по всей Великобритании.

— Кхм-км, — закашлялся Нотт. — Если первые два условия я смогу аргументировать, не сильно теряя авторитет, то с последним имя моего рода станет нарицательным! Люц, ты сума сошёл?

— Я отдам тебе отдел невыразимцев, — предложил Малфой.

— Да ты смеешься? Меня и так все будут ненавидеть, а ты меня ещё и к особистам хочешь отправить?

— Что ты хочешь? — спросил Малфой.

— Министерство иностранных дел! — ни секунды не думая ответил Нотт.

— Сделка! — также быстро протянул руку Малфой.

— И чему мы сейчас стали свидетелями? — все также не понимая, что здесь происходит, спросил я.

***

Три часа мы провели в кабинете министра. Гарольд быстрее меня понял, что произошло. Когда его тело захватил Дамблдор, он приобрёл много опыта, но не всё можно понять и осознать, оставаясь простым наблюдателем.

С утра я не успел прочитать ни одной газеты. А зря! Малфой проплатил полностью все газеты. Были сделаны колдографии того, как я отбиваю штурм приюта силовиками. Потом Малфоя, который сражается с волшебниками на первых этажах лаборатории. Почему-то об этом факте мне никто не рассказал. И многие другие колдографии сделанные с разных ракурсов. Трупы детей и органы в специальных контейнерах. И «изюминкой на торте» был текст рабского контракта, который заключали дети по исполнению им четырнадцати лет.

Журналисты представили нас, как освободителей насильно порабощённых детей. Никто в волшебном мире не ожидал, что маги станут подопытными мышами в мире простецов. Это было недопустимо. Нет, это было возмутительно!

Когда Малфой закончил петь себе дифирамбы, я спросил у него.

— Кто делал снимки?

— Мистер Уизли, поверьте, этому волшебнику я доверяю. Но я не могу ответить здесь и сейчас на этот вопрос.

— Исходя из ракурса сделанных снимков, я могу предположить, что действовал анимаг. Люциус, прошу Вас, скажите, что вы не взяли с собой Скитер!

— Кого? При чём здесь она? — удивился он.

— Я знаю только одного незарегистрированного анимага, у которого форма очень мелкого насекомого.

— Так значит она? — погрузился в себя Люциус. Потом он попытался отвлечься от мыслей: — Рональд, определенно, знакомство с Вами наполнило счастьем мою жизнь. — Но по лицу Малфоя я сделал вывод, что Рите Скитер недолго осталось летать.

— И всё же, кто был седьмым? — спросил я.

Я был сильно удивлён. Я не часто в тот день применял *зрение*, и то что от меня скрылся анимаг стало неприятным открытием.

Малфой наколдовал чары от подслушивания, пока остальные разбрелись по кабинету.

— У одного из моих вассалов есть на редкость талантливый сын. Его зовут Тифон, и он анимаг комар, — сказал Малфой. — Снимки делал он. Вместе с ним я всю ночь готовил их для печати.

— Он видел? — спросил я, имея ввиду находку в лаборатории, которую мы забрали с собой. Малфой кивнул головой подтверждая.

— Я взял клятвы. К тому же, он хотел бы познакомится с тобой и Гарольдом официально. — Ему недавно исполнилось семнадцать. Так что у вас не сильно большая разница в возрасте.