— Назойливые, — Дейриер с неприязнью взглянул на кружившие над Залом, гравилёты, — хоть всех их перебейте. Они не стоят тех усилий, что я на них потратил.
Его голос перекрыл рокот земли. Трое Паладинов, сконцентрировавшись, начали воздействовать на сам храм, меняя его структуру. Пол под их ногами вздрогнул, искажаясь по их воле. Из трещин и прорех потянулись к небу тоненькие струйки белого света. И чем дольше Паладины находились в состоянии транса, тем сильнее проявлялся этот свет. Несколько «Тёмных» попытались им помешать, ринувшись через толпы зомби по их плечам, и тут же их встретили другие ноты, скрестившие клинки. По мере усиления свечение, нарастал и необычный высокий гул. Словно сам храм сейчас пел, пробуждаясь и вытягиваясь кверху. С ужасным шумом падали башни и колонны, осыпались арки и крыши меньших зданий. Основная часть храма вздымалась, вытягивалась наверх, к угасающему лучу из космоса.
— Все на колонны! — скомандовал один из Паладинов. Земля под их ногами практически вся превратилась в сплошной свет, в который проваливалось всё, что находилось сверху. Лишь несколько островков твёрдой поверхности, где до сих пор сражались «Тёмные» и Паладины, остались в Зале. Раскрывая рты в немом крике, зомби один за одним утопали в этом свечении.
«Что бы сейчас сказал Велир, увидев, что вы используете этот приём ноосенсорики в военных целях?» — язвительно поинтересовался Дейриер у Кадаслы. Изменившееся поле боя не сбило его с ритма. Он всё также ловко ускользал и наносил неожиданные удары, при этом элегантно изгибаясь, уклоняясь от выпадов и взмахов своей противницы. «Он бы сказал: если Хаос отрицает правила, то пусть будет готов, что и с ним будут играть не по правилам!» — мрачно усмехнулась нот, винтом взмывая за ним на площадку Соланиса Квинталя. В лицо ей едва не ударила очередная молния, благо она успела отвести её светящейся рукой, полностью отразив заряд. «Моё тело — лишь продолжение моей души, — она сжала ладонь в кулак, накапливая энергию, — а моя душа — воплощение правосудия Ауколисса». Очередная ударная волна прокатилась по Залу. Платформа, на которой они стояли, покачнулась и начала заваливаться вниз. Дейриеру вновь пришлось менять позицию, отлетая на место Лера, но именно в этот момент Кадасла ударила волной ещё раз, нарушая его баланс, и прыгнула следом, схватив за ворот туники.
Раскрутив в воздухе, она швырнула его в стену, сопроводив струёй золотого пламени. Среди языков огня мелькнул ледяной щит. Во все стороны прыснули клубы горячего пара, завихрившиеся в небо. Кадасла застыла в воздухе, раскинув руки, и направила три огненные дуги на Дейриера из-за своей спины. Понимая, что такую атаку его защита не выдержит, тот ринулся вперёд, вытянувшись в струну и нацелившись клинком в её грудь.
— Та же ошибка, что и у Акило, — мрачно усмехнулся он отлетающей от него Паладин.
Одновременно с ним к ней метнулись три изумрудные искорки, вынырнув из «истинного» мира. Кадасла только и почувствовала, как что-то вцепилось ей в руки и шею, пробившись через скафандр, когда силы начали резко испаряться. «Ты связал меня с собой! — изловчившись, она схватила светящейся рукой его клинок, крепко сжав в ладони. Псионическая энергия заискрила, начала источать невидимые глазу волны, разрушающие остатки стен и платформ. — И это твой роковой просчёт». Собрав остатки сил, она поднырнула под него и, разогнавшись в воздухе, рухнула с ним на его же платформу Соланиса. Перекатившись по потрескавшемуся камню, Кадасла вскочила на ноги, не отпуская его.
— Именем Великого Храма Ауколис, а также Нового Храма Аревирской Технократии, — она крепко сжала его запястье. Зелёный клинок медленно исчезал, превращаясь в ладонь. Дейриер с недоверием, ужасом и непониманием попытался отдёрнуть руку, но анимаген держала его крепко. Изумрудные змеи, обвившие её шею и предплечья, продолжали выкачивать из неё энергию, передавая ему, но на сей раз не делали сильнее. Напротив, они словно опустошали его изнутри, заглушая все звуки и образы «истинного» мира, — я, Исток Хора Ауколис, Баастар Кадасла, осуждаю тебя, Соланис Дейриер. Воспеваю и повелеваю Песне Разума замолкнуть. Реквием!
Её голос громом раздался по уцелевшим стенам, эхом отражаясь в сознаниях всех уцелевших Паладинов и «Тёмных». Они замерли, ощущая нарастающую бурю, сосредоточенную на одном человеке. Мелодия Хора утихала плавно, завершая своё существование торжествующими и печальными мотивами. В калейдоскопе красок эмоций, окутавших Кадаслу и Дейриера, чувствовались все образы, когда-либо появившиеся в этих стенах. Надежда на светлое будущее, восторженные мечты, уходящие за горизонт к звёздам, кропотливая работа и удовлетворение от её исполнения. Затем, недоумение и страх от ошибки. Горечь поражения и осознания, что мечтам не суждено сбыться. Растущий гнев и бессилие что-то изменить. Затем наступила самая спокойная и тихая часть. Песнь замолкала, угасала, и приходилось вслушиваться, чтобы уловить её последние мотивы. Наступила тоска смирения с неизбежным, но вместе с ней и высокие робкие нотки новой надежды. Призрачные фигуры воксов Оперетты на секунду появились на своих прежних местах, с умиротворёнными улыбками посмотрев в последний раз на присутствующих.
И наступила тишина. Тишина и пустота.
— Воспользовавшись тем, что ты всё ещё являлась Баастаром, ты прервала Песнь, — Дейриер с презрением посмотрел на её маску, — ибо согласно правилам Хора, только Баастары могут единолично это сделать. Но это ничего не меняет. Символы старой веры отсечены, но новые всё ещё пылают.
— Нет, Дейриер, для тебя всё кончено, — неожиданно спокойно сказала Кадасла, отпуская его руку. Он тут же сделал шаг назад, приготовившись атаковать, но вдруг обнаружил, что больше не чувствует освобождённой конечности. Подняв кисть он вскрикнул, дёрнувшись к стене, — вся власть, которую ты имел, была властью Хора Ауколис. Наивно полагая, что отдав Рерару силы новусов, ты получил их обратно. Но нет. Рерар забрал их себе, а ты лишь одиноко пел в опустевшей Оперетте, обманывая себя, что создал что-то новое, — его рука превращалась в мрамор. Меукон, из которого вытягивали энергию, стремительно твердел, — зашипев от ужаса, Дейриер заметался по платформе, не зная, что предпринять. А Кадасла, с некоторой жалостью глядя на него, продолжила:
— Ария — лишь кучка спятивших псиоников, не идущая ни в какое сравнение с Ауколисом. И теперь, когда нет её Истока, погибла и она. Взгляни, — нот кивнула на соседние платформы. «Тёмные Голоса», те немногие, которые не погибли, стояли на коленях, скованные оковами. Паладины убрали клинки, наблюдая за движениями Дейриера, а гравилёты уже заходили сверху, готовясь принять их вовнутрь, — ты связал их с собою, но сам остался привязан к старой Песне. Следовательно, лишил сил и их.
— Это… пустяк, — с трудом проговорил тот, часто задышав. Окаменение достигло ног, он уже не мог шевелить руками и теперь неподвижно стоял, с ненавистью глядя на неё, — пусть я погибну, но я ещё вернусь. Это наш мир, и мы сами меняем его правила.
— А кто сказал, что ты погибнешь? — Кадасла улыбнулась. — Нет, Дейриер, смерть для тебя была бы самой лёгкой участью, — она подалась вперёд, склонившись над его лицом, — твой разум и душа останутся навсегда в твоём окаменевшем теле. Ты хвалился, что ты бессмертен? Ну что ж, для тебя сейчас это явно не лучшая новость.
— Нет… — он отчаянно замотал головой, пока его шея не превратилась в мрамор. — Нет, ты не можешь так поступить! Кадасла! — она отступила. — Мироздание всегда в движении. И однажды, твой любимый Порядок сменит Хаос. Ничто не вечно, Кадасла!.. — он замолчал. Мрамор полностью покрыл его тело, заставив его застыть на полуслове.
— Значит, я сделаю так, чтобы Порядок устоял, — ответила она ему, поднимая голову на зависшей над ними гравилёт, — и наконец-то я перестану выслушивать твоё пустословие.
***
«Пелес» понемногу начал сходить с траектории. Луч всё ещё бил по планете, однако, её чёрный покров уже не так хорошо просвечивался им. Щупальца из туч обвили точку его падения, взвинчиваясь выше и стремясь загородить землю от света. Норра не рисковала увеличивать мощность — даже точная калибровка и настройка могла не выдержать перегрузки, и корабль мог запросто развалиться на куски от переполняющей энергии.
