— А вы… могли бы как-то заглянуть в мое будущее? Я конечно заплачу. Заплачу сколько скажете! Пускай я не могу сделать этого сейчас, но вскоре я стану князем и у меня будут очень большие финансовые возможности, — ломающийся юношеский голос противно корежил слова, лишая собеседника всякой веры в серьезность сделанных заявлений.

— Марк, как ты думаешь, — плавно начал Верго, намеренно растягивая слова, стараясь придать им как можно больше весомости и убедительности в противовес блеянью юнца, — если бы я мог по своему желанию видеть будущее любого человека, да что там, хотя бы свое, нужно ли мне бы было на краю света заниматься твоей защитой?

— Полагаю, что нет.

— Верно. Привыкай самостоятельно отвечать на свои вопросы парень, это полезный навык для будущего князя. Если у нас с тобой на этом темы для разговора исчерпаны, тогда откланиваюсь, а то что-то соскучился я по свежему воздуху за последние пару минут.

— Вам ведь просто плевать на меня? Для вас я ценный груз, и только.

— У-ля-ля. Нет, что ты, как только меня наняли я преисполнился к тебе любви и сострадания, мальчик что вырос в шелках в окружении десятка слуг, — не сдерживаясь съязвил Вебер. — Это ведь именно так работает. Так что? Хочешь пожаловаться, как тяжело соблюдать нормы этикета, когда поедаешь послеобеденный десерт, или, быть может, как же непросто выбрать оттенок туники что соответствовал бы твоему глубокому внутреннему миру. Ты подожди пару секунд, думаю мне следует позвать несколько ребят из числа тех что тебя сопровождают. Пускай ненадолго отвлекутся от своих проблем и послушают о тяготах их будущего князя.

— Так вот значит, что вы обо мне думаете, — голос парня преисполнился слезливых ноток, но он стойко старался удерживать интонацию спокойной. Будь тому виной плохое освещение, или нет, но казалось, что его лицо приняло довольно отрешенное выражение. Он откинулся на спинку сиденья, глубоко вздохнув. Вздох был даже слишком глубок, едва не театрален, таким вздохом разочарованная мать укоряет безответственного сына. Подобный, вне всяких сомнений, осмысленный жест, неслабо задел предсказателя.

— Я то? О, мною это не ограничивается. Так о тебе думают абсолютно все, не обманывай себя. — Верго резко расхотелось покидать карету. Едва привстав, он самодовольно плюхнулся на подушки, вызывающе оглядев наследника. — И даже не смей говорить, что не знаешь почему так происходит. Как считаешь, насколько хорошая идея принципиально не знакомиться с людьми что рискуют ради тебя жизнью, притворяться что их не существует? Скрываться от них в этой коробке, трусливо боясь выйти, даже чтобы справить нужду? Какого отношения после этого ты к себе ждешь?

— Как будто я лично просил вас о чем-то подобном, — обиженно воскликнул парень.

— Как будто тебе бы хватило духу выбраться из своего кокона и нанять кого-то себе в защиту. Я надеюсь ты успел сказать спасибо своему опекуну, потому что если бы не он, ты был бы уже мертв, а может и чего похуже, — самодовольно парировал предсказатель.

— Да что ты знаешь?

— Я знаю, как солдат на южном фронте заживо съедает грибок. Знаю, что средняя продолжительность жизни в Помонте едва достигает двадцати трех лет. Знаю, как змеевики откладывают свои личинки в еще живых людей, а потом отпускают на волю, чтобы те могли распространять эту заразу. Я своими глазами видел вещи куда как более ужасные, чем любые, даже самые страшные истории что тебе доводилось слышать. Я знаю уйму людей у которых есть настоящие проблемы. И сейчас я вижу перед собой избалованную трусливую плаксу. Ну так скажите мне, ваше сиятельство, в чем я не прав?

Марк ошалело глядел на своего наглого собеседника, не отводя взгляда, не моргая. Кровь прилила к его лицу, все тело парня будто оцепенело, костяшки пальцев мертвецки побелели. Он испустил нервный смешок, за которым последовал второй и третий. Негромкий, но очень даже мелодичный смех разнесся по карете, немного озадачивая Верго. На первый взгляд, порыв веселья не нес в себе ни обиды, ни угрозы, это был просто ритмичный тихий смех, неестественно пустой. Предсказатель даже испытал небольшой дискомфорт вслушиваясь в то, как непривычно звучит хохот, лишенный всяких эмоций. Растяни юноша его еще подольше, и Вебер начал бы задаваться вопросами о вменяемости наследника. Но все же смех затих, позволяя парню отдышаться.

— Забавно, поверите вы мне или нет, но вы первый кто высказал мне это в лицо, — признание прозвучало на удивление холодно, все плаксивые нотки вмиг исчезли из голоса юноши. — Не то что бы я этого не знал, но, пожалуй, из уст другого человека это звучит куда болезненней. Да уж, если бы я был героем какой-то второсортной сказки, то мне следовало бы поблагодарить вас за такую прямоту. Даже те, в чьем окружении я вырос до последнего пичкали меня льстивыми баснями и пустыми обещаниями, а вы высказали все при первой же встрече. Вы довольно прямолинейный человек, мистер Вебер.

— К чему весь этот цирк? — устало пробормотал Верго, не придавая большого значения эмоциональным переменам юнца. После стольких лет его нелегкой работы, юношеская переменчивость уже не могла удивить циничного предсказателя.

— Я не привык что мне говорят правду. — Наследник расслабленно осел на подушки. Отвернувшись от Вебера он уставился на тонкую серую щель окна, проглядывающую из-за занавесок. — Может смелостью и не отличаюсь, но я не идиот. Скажите мне, прямолинейный человек, если бы вас с самого детства запирали в своей комнате наедине, годами изолируя от сверстников и окружающего мира, вы бы людей не опасались?

— Бедняжка, мне поплакать? — издевательски протянул Вебер, устраиваясь среди подушек поудобнее, на манер собеседника.

— Что же, если моего будущего вы не знаете, то можете быть свободны, — вздохнул парень кивком указывая предсказателю на дверь.

Уже разлегшийся Верго неслабо опешил от такой наглости. Терпеть подобное высокомерное обращение от своего живого груза он не был намерен. Духота кареты многократно усилила эффект настойки, что донельзя расслабила тело и ликвидировала все остатки желания вытаптывать каменистые тропинки Помонта. Слегка повернув голову, предсказатель попробовал углядеть бесстыжие глаза Марка, но в царящей полутьме смог увидеть только чудом пробившийся тонкий лучик света, белой полоской отпечатавшийся на щеке наследника.

— Знаешь, что-то я притомился. Полагаю, я останусь здесь, и не думаю, что тебе хватит храбрости пожаловаться на меня, для этого ведь придется покинуть эту роскошную безопасную карету и выйти в страшный неприветливый мир снаружи. Готов поспорить, ты этого не сделаешь. Можешь рассматривать меня как часть твоей терапии по социализации, — сонно промямлил предсказатель. Единственное за что он корил себя в этот момент, так за то, что не рискнул пробраться в экипаж ранее.

— В таком случае вам не избежать моего нытья, дражайший терапевт, — шутя пригрозил Марк. Он совершенно не ожидал такого поворота и теперь тщательно прощупывал почву дозволенного, наблюдая за реакцией Верго.

— Я смотрю ты таки хочешь услышать мои комментарии по поводу твоих «немыслимых терзаний». Ну, если уж мы тут с тобой надолго, то я все же приоткрою окно, а то на еще один час кислорода может и не хватить. — С трудом привставая, Вебер попробовал надавить на маленькое вентиляционное окошко, отделенное от основного окна тонкой деревянной рамкой. Вопреки всем усилиям злосчастный механизм все не желал поддаваться.

— На себя, — негромко подсказал наследник. Последовав его совету, предсказателю удалось провернуть прямоугольное стеклышко, пуская внутрь поток живительного свежего воздуха. Усевшись обратно, он вызывающе заложил ногу за ногу, ожидая нового повода для ехидных шуток. Несколько секунд они оба сидели в тишине, пока Марк наконец собравшись с мыслями не начал говорить:

— Разумеется мне не доводилось бывать на фронте, и я не встречал змеевиков. Я даже не знаю, что это такое. Но не думайте, что моя жизнь сахар да развлечения. С момента своего рождения и до самой смерти я был, есть, и буду лишь инструментом в руках ваших нанимателей. Моя жизнь стоит ровно столько, сколько они готовы за нее заплатить. Для господина Риганца я просто удачная инвестиция. Как какой-нибудь хорошенький трофей, он содержал меня в своей коллекции. При нем у меня нет своей точки зрения, нет своих желаний, и даже нет своего будущего, только будущее его драгоценного конгломерата, чьей частью я и являюсь. И вот, для инструмента пришло время выполнить свое предназначение. Когда вы закончите свою работу и получите за мою сохранность плату, то будете вольны отправиться куда пожелаете. Но не я — для меня есть лишь одна дорога.