Витус потянул за шнурок на ее панталончиках, но она остановила его, взяла его руку и положила себе на живот.
— Ты глупыш, я не смогу носить корсаж, потому что не влезу в него, — она сильнее сжала его руку. — Я беременна.
— Ты… — у Витуса от изумления открылся рот. Он не сразу осознал всю важность услышанного. — Ты беременна? Правда?
— Да, я уверена.
— Урррааа! — Он прижал Арлетту к себе, покрывая поцелуями, отрывался от нее и снова целовал, слова лились из него потоком: — Это чудесно! О любимая, я даже не сразу понял! Я поверить не мог, думал, ослышался! Как прекрасно! Великолепно! Просто сказочно! Скажи, ты хорошо себя чувствуешь? Ты теперь должна беречь себя! Тебе ничего нельзя делать, все за тебя буду делать я! Беременна, о Боже, ты беременна! Как я рад! А что скажут наши, когда мы им сообщим! Твой животик, твой милый животик! Но он еще совсем не округлился? Ничего не заметно! Ах, какой же я дурак! Ничего еще и не может быть заметно, мы меньше трех месяцев на море, меньше трех месяцев! О любимая, любимая…
Арлетта мягко, но решительно прикрыла ему рот:
— Это будет нормальный здоровый ребенок, и он родится в феврале.
— Да, в феврале, чудесно! — Он снова поцеловал ее, на этот раз бережнее, и все время осторожно поглаживал ее живот. Внезапно он остановился. — Как в феврале? Это значит, что ты уже на четвертом месяце?
— Так и есть.
— Но… ничего же еще не заметно…
Она рассмеялась:
— Ничего необычного при таком сроке.
— Да, конечно, конечно. Но это значит, что ты зачала ребенка еще до нашего путешествия, а я, честно признаться, не могу понять, как это могло случиться.
— Ты прекрасно знаешь как, любимый.
— Да?
— Да. Это случилось той ночью в «L’Escargot».
Красная вывеска с надписью «Пристань Полли» приближалась. Витус протянул вперед руку и сказал вознице:
— Это там. Останови, пожалуйста.
Ворчливый старик с согбенной спиной что-то пробормотал в свою седую бороду, но послушался.
— Любимая, будь осторожна! Подожди, сейчас я тебе помогу выйти.
Сильные руки Витуса обхватили все еще осиную талию Арлетты, легко подняли ее в воздух и опустили на землю. Заметив выражение ее лица при виде нечистот и отбросов, которые покрывали все вокруг, Витус сказал извиняющимся тоном:
— Это не самое чистое место в городе, зато нас здесь ждет сердечный прием.
Лишь только он это сказал, послышалась отборная брань, заглушаемая мощным ревом. Дверь резко распахнулась, и, подобно пушечному ядру, из нее вылетело тело. Мужчина приземлился в сточную канаву да так и остался лежать там, стеная и ругаясь вперемежку.
— Ну особо сердечным прием в этом доме не выглядит, — поджав губы, сказала Арлетта. Она разгладила пальчики на своих перчатках и покосилась на вывеску.
— Сейчас сама увидишь, любимая. Эй, Магистр, скажи вознице, чтобы он помог нам выгрузить багаж. До того вознаграждения не получит.
Витус направился к двери трактира и взялся за ручку. Не успел он открыть дверь, как изнутри раздался сочный голос:
— Эймос Поттер, грязная свинья, только попробуй еще раз сунуться ко мне! Голову оторву, не будь я Полигимния! Убирайся подальше от моего заведения!
Витус осторожно приоткрыл дверь, ступил за порог и тут же отскочил. Большая деревянная чаша пролетела мимо его виска и ударилась о косяк.
— Эймос Поттер!.. Ты… ты… ты, Габриэль?! Вот те на! — Полли, которая уже держала в руках вторую чашу, со стуком поставила ее обратно. — С ума сойти! Габриэль! — она бросилась к Витусу. — Габриэль, дружище, вот уж не думала, что когда-нибудь еще увижу тебя! — Она шумно расцеловала его в обе щеки. — Ты один?
Ответом на этот вопрос был маленький ученый, который, ухмыляясь, протискивался в дверь:
— Нет, Барнабас тоже здесь.
— Боже святый и наша девственная королева! Магистр! А вот и полевое казначейство! — Полли так хлопнула горбуна по плечу, что тот упал на колени. — Ну, парни, просто сказать не могу, как рада вас снова видеть! Живыми и здоровыми, и… О-о-о!
— А это моя невеста Арлетта, — улыбнулся Витус.
Арлетта стояла на пороге, прекрасная как ангел.
— Здравствуй, Полли, — сказала она, — рада с тобой познакомиться.
— О-о-о! О-о-о! — Это все, что могла вымолвить хозяйка. Наконец она пришла в себя и присела в реверансе, что выглядело жутко комично, если учесть, что на ней были мужские штаны. — Леди Арлетта, это для меня большая… э-э… честь, принимать вас в моем… э-э… скромном заведении…
— Скажи просто «добро пожаловать», — засмеялась Арлетта, — и называй меня просто по имени.
— Добро… добро пожаловать, Арлетта, — запинаясь, пролепетала Полли, которая обычно была остра на язык. — Садитесь! — Она шумно придвинула скамью, на другом конце которой еще сидели двое гуляк. — Эй, Уилл, эй, Джек, на сегодня все! Поднимайте ваши зад… э-э… поднимайтесь, и до завтра! — Полли подбоченилась. — Господа, это касается всех! На сегодня все! Закрыто!
Кутилы, недовольно ворча, убрались. Полли заперла за ними дверь и крикнула:
— Сью, принеси вина! Самого лучшего, ты знаешь — бархатистого бордо!
Сью, появившаяся на пороге кухни, сделала реверанс и помчалась выполнять распоряжение.
— Сейчас все будет. Да садитесь же, и ты садись, Энано. Насколько я тебя знаю, ты сегодня «сцапал только баланду из воздуха да клецку из ветра», а?
— Уи-уи, госпожа несушка.
— А вот и вино. Спасибо, Сью, давай сюда кружки. Да, я тоже выпью, и не смотри на меня так! Да сначала леди Арлетте, глупая курица! А теперь сбегай посмотри, что у нас там можно подать на стол. И скажи Энн, что дрова подождут до завтра. Пусть кончает колоть и поможет тебе. Луковый суп у нас еще остался? Хорошо. Тащи пока его. — Полли повернулась к Арлетте. — Вы не против начать с лукового супа?
— Конечно, нет, милая Полли. — Арлетта расположилась на деревянной скамье так, словно никогда ни на чем другом и не сиживала. — Луковый суп — это как раз то, чего хочется после долгого морского путешествия. Чудесно! Как вспомню ужасную солонину, которую нам подавали всю последнюю неделю, брр!
— Солонину? Фу, гадость! — Полли скорчила гримасу. — У меня есть свежая свиная лопатка, я велю ее для вас сварить, а потом мелко порезать и поджарить до румяной корочки. Запечем еще на смальце яблочки с ярмарки, ломтиками, с изюмом и толченым имбирем… Сью! Эй, Сью-у-у! У нас есть еще арабский имбирь? Хорошо, хорошо. И польем этим соусом мясо. Как вам такой рецепт, Арлетта?
Как оказалось, рецепт был ей незнаком, но перечень ингредиентов звучал многообещающе. То же она сказала и о десерте, на который Полли предложила пирог с шалфеем — восхитительное блюдо, для которого требовалось взбить до однородной массы дюжину яиц, добавив две чашки муки, две чашки молотого миндаля и ложку мелко рубленого шалфея. Потом эту массу выкладывают в смазанную жиром форму и выпекают полчаса.
— У меня уже слюнки текут, Полли, — улыбнулась Арлетта и отхлебнула маленький глоточек бордо.
— А ты когда-нибудь делала омлет с брусничной подливкой?
— Нет, я не знаю такого рецепта.
— Это очень просто…
В то время как женщины увлеченно болтали о блюдах и рецептах, позабыв обо всем на свете, Магистр ворчал, обращаясь к Витусу:
— По мне, так еда не обязательно должна быть такой изысканной, главное, чтобы ее быстро подавали. И горячую. Malum panem tibi tenerum et siligineum fames reddet — и плохой хлеб голод превратит тебе в мягкую белую булку. Другими словами, голод — лучший повар.
Витус усмехнулся:
— Снова не хватает терпения, а, сорняк? Успокойся, вон уже несут суп.
Луковый суп был горячим, пикантным — настоящее наслаждение. К тому же Полли велела подать каждому из своих гостей отдельную тарелку.
После первого Арлетта выразила желание немного освежиться, и Полли повела ее на верхний этаж, чтобы показать приготовленную для нее комнату. Как только женщины удалились, маленький ученый деланно вздохнул:
