Борис, как и собирался, проспал не меньше пятнадцати часов и спал бы ещё, если бы его не разбудила дичайшая боль в спине. Ранение чутко отреагировало на долгую дорогу и сон в неудобной позе, и ему пришлось несколько минут неподвижно лежать, уставившись в потолок, прежде чем он смог заставить себя пошевелиться. Следующим после боли чувством был голод. Борис даже не помнил, когда доел сухпаёк, который захватил с собой из штаба, скорее всего, это произошло ещё до приезда в город. Ясно было одно: надо срочно найти еду. Он, пошатываясь, встал с дивана и потянулся. Ранение выдало очередную порцию боли и на этом успокоилось – небольшая передышка перед следующей атакой. Наконец Борис смог осмотреть своё новое жилище при дневном свете. По сравнению с помещениями Центра патриотического воспитания и просторными военными казармами комната казалось совсем крохотной. Всего пять шагов отделяло одну стену от другой, но даже эти шаги было сложно сделать из-за неумело расставленной в ней ветхой мебели: уже знакомого дивана с протёршейся грязно-жёлтой обивкой, неустойчивого стола из непонятного материала, стула с кривыми ножками и скрипучим сиденьем и перекошенного шкафа без одной дверцы. Но Борис был рад и этому. В конце концов, нынешние обитатели квартиры могли бы вообще ничего ему не оставлять, и некоторое время пришлось бы спать на полу, покрытом неожиданно ровными квадратиками линолеума.

В квартире стоял запах заспанного белья и немытых полов. Странно, но Борис совсем не узнавал свой бывший дом. Он лишь смутно припоминал, что в большой комнате, принадлежащей сейчас соседям, приходилось ютиться им вчетвером – родителям, Борису и его сестре, а в той, куда поселили его сейчас, жил дед. Но память на этом пробуксовывала и давала сбой, и ему никак не удавалось нащупать хоть какую-то зацепку, с помощью которой можно было бы начать раскручивать клубок воспоминаний. В чём Борис был уверен, так это в том, что в комнату деда его никогда не пускали: она была постоянно заперта, и детям нельзя было даже приближаться к её дверям. И ещё он помнил, что в дедовской комнате, слева от двери, тоже стоял диван, похожий на тот, который был там сейчас, не такой убитый, конечно, но почему-то он казался очень зловещим. Борису даже показалось, что в какой-то момент своей ранней жизни он играл с кем-то в прятки и залез под этот диван, откуда можно было наблюдать за происходящим вокруг и при этом оставаться незамеченным. Но, кажется, ничего хорошего из этого тогда не вышло – наверное, его нашли и отругали за что-то.

За едой логично было идти на кухню, но сначала Борис завернул в санузел, где убедился, что воду ещё не дали и спуск не работает. Немного сконфуженный, он как мог убрал за собой и, стараясь сильно не шуметь, направился на поиски пропитания. Огромное эркерное окно кухни, почти во всю стену, было замаскировано дешевыми анимированными обоями, которые показывали три незатейливых унылых пейзажа. Изображение зимнего леса сменялось горной речкой, а потом деревенским садом с яблонями, и так по кругу. Борис задумчиво разглядывал обои, пытаясь сообразить, нравятся они ему или нет, когда в кухню вошла Юлиана Павловна.

– Уже проснулся, сынок? – по-матерински поприветствовала его она, – Вот и хорошо, видно, что отдохнул, посвежел, – от её вчерашней робости, казалось, не осталось и следа, – Ты насчёт туалета не волнуйся, мы редко смываем, воду сейчас только на два часа дают два раза в день. Но своё-то не пахнет, правильно, сынок? – и она рассмеялась уютным старушечьим смехом.

– Спасибо, – почему-то ответил Борис, – Юлиан Пална, а как тут поесть найти?

Старушка удивилась и сразу даже не нашлась, что ответить.

– Где обычно, в ежедневной доставке. Ты что, продукты ни разу не заказывал?

– Я.… понимаете, я на гражданке-то и не жил почти. Я сирота, воспитывался в специальном учреждении. А после него сразу в армию пошёл, там еду доставляли на грузовых дронах, а дежурные её готовили. Я готовить не очень любил, но раз в неделю приходилось. Я и сейчас могу приготовить, вы только скажите, где взять.

– Так вот оно что! – снова рассмеялась соседка, – Ну давай, слушай, расскажу тебе, откуда что берётся. Ты как раз вовремя: заказ надо сделать до десяти утра, чтоб к вечерней доставке успеть. У каждого квартала свой график, но раз в год его меняют, чтоб террористы не догадались. У нашего, получается, в пять часов, к этому времени все должны быть дома для идентификации личности. Без неё продуктов не получишь. Получается, в шесть поужинаешь, на следующий день позавтракаешь и пообедаешь остатками, а потом и новый набор доставят. Так, ну давай посмотрим, что тут у нас…

Юлиана Павловна подвела его к квадратной дверце в стене, сбоку от которой находился небольшой экранчик.

– Это наша точка самообеспечения. Каждый день утром выбираешь набор продуктов, а вечером его доставляют, прямо через это окошко, – деловито рассказывала она, – Есть наборы номер один, два и три. Мы с Егор Семёнычем раз в неделю второй заказываем, а в другие дни третий, пенсионные-то небольшие, сам понимаешь, не до роскоши сейчас.

– Так, значит, третий самый дешёвый? – уточнил Борис.

– Верно, но там и есть-то нечего, – старушка нажала на экран, – Вот, посмотри картинки, тут всё нарисовано.

Перед его глазами возникли изображения продуктов, при нажатии на которые уже знакомый механический голос зачитывал их описание. Юлиана Павловна со вкусом комментировала каждую картинку, как будто это были её старые знакомые или близкие родственники.

– Продуктовый набор номер три, – объявил голос из-за экрана, – Меню на 23 апреля 2060 года. Состав: хлеб категории «стандарт», сто граммов…

– Три куска, – пояснила соседка, – раньше он назывался «третьего сорта», а теперь, значит, «стандарт». Нормальный хлеб, вроде как, из шелухи, но, говорят, это даже полезно. Потом у нас масло, вот, нажимай.

– Продукт масляный, жиросодержащий, – подтвердил экран, – Со сливочным вкусом.

– Ну, насчёт вкуса это я не знаю, – смутилась старушка, – но с хлебушком хорошо пойдёт. Иногда бывает кисловатое, а иногда чуть горчит, но ты его проглотишь быстренько – и не заметишь! Так, дальше обязательно крупы, это твои углеводы. Посмотрим, что у них в этот раз… Батюшки, перловка. Ну как же так-то? Не повезло тебе, сынок, и Егор Семёныч, поди, расстроится. Она обычно сырая какая-то и плесенью пахнет, да и варится долго. Я сама-то больше рис люблю. Гречка тоже ничего, но рис, да с маслом – красота! Соли бы ещё, но её всегда мало кладут и только в начале недели. Ну да ладно, перловка так перловка, супчик сварим, мясной. Да, мясо обязательно надо кушать, в нём вся сила. Эти, кто наборы составляют, тоже не дураки, у них всё продумано.

– Фарш из мяса механической обвалки, – согласился с ней механический голос, – категории «стандарт». 250 граммов

– Мясо всегда одинаковое, из него можно котлетки слепить, но Егор Семёныч больше супчик уважает. Это сразу и первое, говорит, и второе, и на следующий день останется. Только смотри с перьями поаккуратнее, они иногда прям большие, а иногда мелкие попадаются, сразу-то и не разглядишь. Хотя, чего это я говорю? Ты ж молодой, глазастый. Ну и попить тут сегодня напиток чайный, 500 миллилитров, на вкус, как вода, но чистый, вроде как даже сладкий, можно подогреть, можно холодным пить. И обязательно фрукты сушёные, там витамины. Говорят, это меню составляет специальная комиссия, у них всё просчитано – сколько чего надо, чтоб мы здоровыми были. Ты только сразу их не ешь, в них грязи много, иногда червячки встречаются. Но это ничего, замочишь – и они все всплывают. Егор Семёныч говорит, это нам белок дополнительный. Я, бывает, из этих фруктов компотик варю, если сахарозаменитель есть. Сейчас его редко кладут, но у меня ещё старые запасы остались, я тебе дам, если хочешь.

«Фрукты сушёные, 80 граммов. Состав: яблоки – 40 граммов, сливы – 10 граммов, прочее – 30 граммов», – гордо объявил голос из экрана, демонстрируя аппетитную картинку спелых яблок в окружении слив, груш, винограда и «прочего».