Под рассказ о том, что сегодня ночью войскам Республики удалось продвинуться на десять километров по направлению к Тухте и занять несколько стратегически важных позиций, Борис встал, допил вчерашний чайный напиток, заедая его сушёными фруктами с песком и червями, на которых ему теперь было совершенно наплевать. Покончив со скудным завтраком, он включил вычислительное устройство и запустил мастера установки программ. Операционную систему Звезда он уже поставил вчера, и сейчас поверх неё надо было водрузить графический интерфейс Победа. Всё это шло бесплатно вместе с вычислительной машиной, но на этом подарки заканчивались. Редактор голограмм Иллюзия 3.0 последней версии стоил без малого триста тысяч, но, к счастью, продавец предоставлял возможность разделить платежи на четыре месяца за небольшую комиссию в пятьдесят тысяч ГКБ. Борису нелегко далась эта покупка, но он немного успокоил себя тем, что бонусом к редактору шёл дополнительный пакет программ: очень удобный менеджер для просмотра файлов из внутренней памяти, среда для элементарного программирования и самая свежая версия компилятора. В любом случае, надо было как можно скорее приступать к работе, иначе не голограммы будут кормить его, а он их.

После пары часов, убедившись, наконец, что всё подключено как надо, Борис взял перо и, подумав немного, начертил в воздухе овал. Экран послушно повторил его движение. «Неужели работает?» – Борис не поверил, что всё получилось с первого раза так легко – и вдруг застыл. Надо было немедленно что-то нарисовать – что-то, что он носил в голове все эти годы, что-то, что, вырвавшись наружу и обретя форму, пригладило бы его мысли и освободило бы его от бесконечных назойливых образов из прошлого и будущего, которые ему никогда не удавалось выразить словами. Что-то необычное, яркое, свежее, например… хотя бы… как это… Идей, как ни странно, не было.

Посидев немного с пером в руке и осознав, насколько глупо он выглядит, Борис решил сделать перерыв и заняться картой памяти. Он бережно вытащил её из носка, в котором она хранилась всё это время, на всякий случай зачистил контакты от ржавчины и уже был готов подключить её к устройству, как вдруг почему-то вспомнил глаза своего деда. Холодные стеклянные глаза предателя, убийцы, тайного агента. От такого можно было ждать чего угодно. Вдруг он засунул в карту кучу вирусов, чтобы сломать вычислительную машину, которую Борис купил на последние деньги и практически выцарапал из лап террористов? Вдруг всё это было частью его коварного тайноагентского плана превращения внука в коллаборациониста? Но откуда деду было знать, что и Борис тоже не лыком шит? Что все эти годы он только и делал, что ловил и обезвреживал вредоносные коды и повидал на своём веку миллионы вирусов и шпионских программ, а порой даже сам писал их для взлома вражеских устройств? И естественно, старая крыса была не в курсе, что в Республике Грисея самая продвинутая и надёжная защита от киберугроз. Борис ухмыльнулся.

– Катюша, проверь встроенный антивирус.

– Проверяю… Найдена антивирусная программа Стальная Крепость. Проверяю обновления… Обновления не найдены. Установлена последняя версия программы. Программа функционирует штатно. Угрозы не обнаружены.

«Слышь, ты, урод! Программа функционирует штатно, понял? Ты думал, на дурачка напал? Думал, что самый умный тут, да? Так вот, у тебя опять ничего не получилось, старый ты козёл! У тебя никогда ничего не получается, и не получится, потому что ты… ты… грязная демокрастская свинья, вот ты кто!»

Кажется, последние слова Борис произнёс вслух и слишком громко, потому что в эту же секунду послышался приглушённый стук в дверь. Он быстро запихнул карту обратно в носок и схватил перо, до этого момента без дела лежавшее на столе. Юлиана Павловна робко вошла в комнату с небольшой чашечкой в руках. Борису вдруг показалось, что на чашке нарисован маленький смешной слоник, пускающий в небо фонтанчик из брызг, но это, конечно же, было лишь клочком одного неприятного воспоминания из детства, и чашка была совершенно обычной, с какими-то то ли цветочками, то ли рыбками, полинявшими от многочисленных моек всё тем же хозяйственным мылом.

–Сынок, я тут компотик сварила из сушеных фруктов, помнишь, вчера давали? Кисловатый, конечно, получился, я сахарозаменитель нынче берегу, его не знаю когда теперь дадут. Но может ты попробуешь? Егор Семёнычу нравится…

Вдруг взгляд её упал на новый аппарат, который Борис расположил прямо посередине бывшего Васенькиного стола.

– Батюшки, это ж какая у тебя машина интересная! – с непритворным удивлением воскликнула старушка, – Это чтоб от террористов защищаться?

– Не, Юлиан Пална, это чтоб картинки рисовать, – гордо ответил Борис.

– Картинки? Прямо как в трансляторе?

– Ага. Я с детства мечтал научиться рисовать. У меня столько картинок в голове, я даже не знаю, с чего начать! А хотите… хотите, я вам что-нибудь нарисую?

– Это ж сколько денег, наверное, стоит… – задумчиво произнесла Юлиана Павловна.

– Стоит, – согласился Борис, – Но это ведь не для развлечения. Это мне для работы, чтоб эти самые деньги и зарабатывать.

– Ааааа, ну тогда понятно. Это хорошо. Молодец, сынок, работай, это ведь всё на благо, за всё нам воздастся по делам нашим. Вот Васенька, например…

Борис сжал зубы, чтобы не зевнуть.

– Так что вам нарисовать, Юлиан Пална? – прервал он болтовню соседки.

– Да ну что ты, что ты! Чего меня, старую, спрашивать? Ты сам, сынок, смотри, что умеешь, то и нарисуй.

– Да нет, вы скажите. Мне приятно будет, честно!

– А это бесплатно? – старушка с подозрением покосилась на монитор.

– Бесплатно, конечно! – рассмеялся Борис.

– Ну хорошо. Что нарисовать, спрашиваешь? Ох, я прям даже не знаю… Слушай, а можешь… Васеньку. Да, это глупо как-то, но я подумала… Можно я тебе расскажу кое-что? Я не долго, буквально пять минуточек.

– А я пока перо откалибрую, – кивнул Борис, – Садитесь на диван.

Старушка села, продолжая держать в руках чашку с компотом и несколько секунд просто молча смотрела на неё.

– Знаешь, сынок, откуда у нас взялась эта чашка? Ей ведь уже больше двадцати лет, между прочим, а она всё как новая. Ну может картинки поистёрлись немного, но не битая же! Слушай, раньше зимой был большой праздник для всех – Новый год назывался. Его где-то до 2040-го отмечали, так что ты, может, и застал ещё. Так вот, это был год тридцать третий – тридцать четвёртый, в общем, точно не помню, но где-то в конце Эпохи Нестабильности. Мы тогда прямо накануне праздника в магазин пошли, за продуктами, как и полагалось – традиция такая была – в Новый год садиться за стол, и чтоб на нём столько еды было, что и за три дня не съесть. Васенька сначала собирался отмечать в своей компании в соседнем городе, но что-то у них там сорвалось в последний момент, и он дома остался. А мне-то и хорошо: любила я, когда вся семья в сборе. И тут он мне говорит: «Давай, – говорит, – мать, я с тобой пойду в магазин, а то ты вечно сумки тяжеленные нагрузишь и еле идёшь потом». Ну да, я такая была. Мне не трудно, а им приятно будет покушать вкусненького. А магазины, сынок, раньше какие были! Ой, даже и не знаю, как описать. Там тебе и мясо, и сыры, и фрукты, и даже эти, как их называют-то… Слово из головы вылетело. А, оливки! Всё было, и люди там ходили целыми семьями, и никто никаких вирусов не боялся, а террористов и в помине не было. Войны тоже не было, то есть, что-то такое происходило с этим Северным Ниамом, но мы, простые смертные, об этом и знать не знали. Так вот, накупили мы всего вкусного, дорого оказалось, конечно, но на праздник можно, Егор Семёныч тогда хорошо зарабатывал на своём заводе, это ещё до того было, как их в тридцать восьмом закрыли как убыточный. В общем, набрали полную тележку, идём на кассу. И тут Васенька мне и говорит: «Мать, всё, конечно, хорошо, но это нужно из красивых тарелок есть, а не из наших, расколотых». Ну я подумала – и правда, посуда новая никогда не помешает. Взяли мы ещё три тарелки красивые, голубые, с цветочками, три блюдца и три чашечки, вот эти.