Староста не желал меня отпускать — всё уговаривал остаться на праздничный пир, но я отказался и потопал на автобусную остановку. Вечер у меня был свободный, но я не хотел его проводить в шумной компании — тянуло насладиться одиночеством. Наконец-то. Автобуса долго не было, поэтому я закрыл глаза и погрузился в медитацию — проверить магическое ядро, проинспектировать количество Теней, да и успокоиться не помешает. Но сделать мне этого не позволили — раздался визг шин, и передо мной затормозил зелёный автомобиль. Из него вышли двое военных. Судя по форме — гвардейцы из личной службы Императора.

— Марк Ломоносов? — отчеканил один из них и, не дожидаясь ответа, продолжил: — Нам нужно с вами поговорить.

Тот же вечер, Северные Гребешки.

Наблюдая, как танцуют в свете костра жители деревни, Крабогном помешивал клешнёй вино в кружке — он, конечно, не пил, но не хотел выделяться. Уже несколько часов его не оставляло беспокойство и жгучее желание отблагодарить великана-хозяина-друга. Но как же это сделать? Крабогном перебирал варианты, но ни один ему не нравился, пока он не вспомнил слова великана-хозяина-друга. В их Академии очень строгий директор, а строгий он потому, что у него не ладится с женщинами…

Крабогном подскочил, подбежал к Вере — она была добрее своей сестры и явно ему симпатизировала — и попросил:

— Телефон? Пять минута?

Та, разрумянившаяся и захмелевшая от вина, сразу передала ему смартфон, предварительно введя пароль. Крабогном уже научился, как пользоваться всякими прибамбасами — Рита показала, — и сразу же открыл браузер, ввёл запрос: «не ладится женщины исправить». Ему выдало больше миллиона результатов, причём большая часть из них имела пометку «18+». Крабогном смело нажал на первую же ссылку и попал на страницу интернет-магазина. Товары здесь были… своеобразные. Помимо синеньких таблеточек и мазей с клубничным вкусом, здесь продавалось нечто странное. Он так и не понял, для чего это предназначено, и решил поверить надписи вверху сайта: «Женщины будут в восторге».

— Адрес… — Крабогном пролистал до конца страницы. — Ага!

Краснодар, улица Красная, дом 65. Время исправлять характер директора!

Неделю назад. Родовое поместье Жоравки. Раннее утро.

Евгений Жоравки собирал чемодан — любимый дядюшка помог ему поступить в Академию Романовых по блату. Ну, подумаешь, опоздал на пару недель к вступительным испытаниям… Ерунда! Особенно когда твой дядя — государь Российской Империи. Сначала тот, конечно, отказался — мол, не пристало Императору пользоваться своим положением, но потом его брат — а по совместительству отец Евгения — принялся умолять, и… Сердце Императора дрогнуло. Он сделал несколько звонков, и через пару дней Евгению пришло уведомление о зачислении. Он закинул в чемодан дорогущий брендовый пиджак и с предвкушением усмехнулся. Император и не подозревал, что косвенно поучаствовал в убийстве собственного сына.

Убийстве медленном, мучительном и постыдном. Евгений налил в бокал красное вино и залпом его выпил, празднуя свою маленькую победу. Он был очень амбициозным молодым человеком, а ещё — настолько же злопамятным. Евгению не повезло родиться третьим, последним, сыном в Роду Жоравки. Он был всего на два года младше самого старшего брата, но эти два года изменили всё! По правилам наследования он ничего не получит — даже его младшей сестре достанется десять тысяч в качестве приданого. А он останется с голой задницей! Евгений оскалился и сжал кулаки.

— Ну ничего, ничего, я ещё покажу вам кузькину мать! — прошипел он.

С самого детства Евгений был на вторых ролях, его не шпыняли, не унижали, не оскорбляли… Хуже! Его просто-напросто не замечали! Он давился злостью и ненавидел своих сестёр и братьев — родных и двоюродных. И в какой-то момент он поклялся, что убьёт всех, чтобы освободить путь к трону. Евгений был намерен заграбастать не только имущество Жоравки, но и всю Российскую Империю.

В дверь постучали, из-за неё раздался голос:

— Господин, стол накрыт.

— Родители уже приехали? — поинтересовался Евгений.

— Нет, господа передали, что вернутся к вечеру. Княгиня Вернадская пригласила их в оперу.

— Сейчас подойду, — расплылся в улыбке он.

Его средний брат был хлюпиком, рохлей и тюфяком, он был настолько трусливым, что даже боялся пожаловаться родителям — молча терпел оскорбления и тумаки. Но сегодня Евгений решил зайти немного дальше. Он засунул руку в карман и сжал прохладный пузырёк с ядом. Назывался тот Выжженная Земля — выпив эту отраву, человек будет умирать долго и мучительно, даже самый крутой целитель ему не поможет. Яд разъедает внутренности, превращая их в кровавую кашу.

— Доброе утро! — поприветствовал Евгений своего братца, войдя в столовую. Слуги под его суровым взглядом поспешили убраться подальше. Пашка сидел, сгорбившись, и не поднимал глаз от овсянки. Неудивительно, что отец не возлагал на Пашку никаких надежд, — на такого-то болвана! Евгений подошёл к брату, перевернул тарелку с кашей ему на колени и приказал: — Жри.

— Не хочу, — промямлил Паша, но зачем-то зачерпнул ложкой вязкую массу со своих брюк. Евгений рассмеялся, подтянул поднос с бутербродами и, схватив брата за затылок, ткнул его туда лицом. Чавкнули помидоры, шпроты размазались по Пашиным щекам. Он попытался вырваться, но Евгений только усилил хватку, упиваясь своей властью. Паша с трудом смог выдавить невнятное: — Хвмаштит!

— Хватит так хватит, — согласился Евгений и сел напротив. Его лицо всегда было абсолютно спокойным, но сейчас на нём появилось выражение безумия. Грудь тяжело и быстро вздымалась, словно он долго бежал и запыхался. — Ты ничтожество, Паша. Ты не достоин жить. Кусок ослиного дерьма, понял?

Губы Пашки дрожали. Он вытер рот и покачал головой:

— Пожалуйста, не надо.

— Надо, Паша, надо, — возразил Евгений и бросил на стол между ними круглый медальон. Его золотая крышка открылась, и в потолок ударил разноцветный луч. — Я хотел сделать это завтра, но раз уж всё так удачно сложилось и родители опаздывают…

С тихим шипение луч рассеялся, и на столе появился мужчина средних лет с белоснежными волосами, белой, как снег, кожа и красными глазами. Альбинос развернулся на пятках, и под его сапогами затрещали тарелки. Он спрыгнул на землю и приблизился к остолбеневшему Пашке.

— И его я должен убить? — брезгливо произнёс он. — Серьёзно? Ты нанял меня ради этого?

— Я предполагал, что всё будет сложнее, — поморщился Евгений и кинул ему флакончик с ядом. — Держи, я нашёл, что ты просил.

— Ч-ч-чт-т-т-т-т-то зд-д-д-десь п-п-п-проис… — последние слоги Пашка проглотил и, подавившись, закашлялся. Он попытался встать, однако ноги его не держали. Братец соскользнул на пол, и его стошнило. Бедолага всегда блевал, когда нервничал. В прошлом году он пытался пригласить княжну Берёзину на свидание, и его вывернуло прямо на её шикарное платье полупереваренным беконом. Фу, мерзость.

Альбинос больше ничего не сказал — задрал Пашкину голову и влил ему в рот отраву. Евгений с удовольствием наблюдал, как его брата скрутило судорогой. На всякий случай он наложил купол тишины, чтобы слуги не прибежали раньше времени.

— Что дальше? — спросил Альбинос. — Ты вроде собирался изменить план?

— Ты отрубишь мне руку, а потом поднимешься в покои моей матери и вынесешь оттуда всё ценное, — ответил Евгений. Сначала он хотел остановиться на переломе, но понял, что так просто ему не отделаться. Ему нужно было серьёзное доказательство, что его пытались убить. Действительно пытались, а не инсценировали нападение. В честь поступления в Академию отец выдал ему защитный перстень, который исцелял даже очень опасные раны. Благодаря этому, создастся впечатление, что Евгений выжил чудом.

— Хорошо, — кивнул Альбинос и достал меч из ножен. — Голову твоего старшего брата пришлём по почте. Его как раз вот-вот должны прикончить. Прости, но с личной доставкой сейчас туго. Лишние риски, короче. А письмо в ту вшивую газетку мы уже закинули, как и договаривались. Завтра будет сенсация, жди.