- Что в пакете? –  спросила любопытная девчонка, пытаясь заглянуть в него.

- Яблоки,  щуря взгляд и улыбаясь, сказала рыжей голове.

- Только не говори, что и в этом году ты не будешь с нами, –  сердитым голосом сказал Теон.

- Говорить не буду, ты и сам знаешь, –  пожала плечами.

Маг сверкнул глазами, словно догадался, куда я держала путь. И да, путь мой был до самого Темного храма.

- Увидимся на фестивале, –  с улыбкой соврала я влюбленной парочке, шевеля ногами  по заданной траектории.

Какое пренебрежение со стороны нареченной дочери Богов Стихий не явиться в храм по просьбе самой Верховной. И пусть я уже не жрица, но мне было скверно, как будто я предала тех, кто оберегал меня. 

Ноги развернули меня и зашагали по направлению к храму Четырех Богов. Совесть, она и в другом мире совесть. Не потому что я обещала Имране исполнить свое предназначение, а потому что нужно отдать «дань» за мою сохранность. Теперь есть другой Бог, который с охотой меня будет защищать. Но я надеялась, что Боги Стихий простят меня и мою запретную любовь. Но подходя к храму, совестно становилось  как раз уже перед мужем, ведь я ему обещала не приходить больше в храм Стихий.

Я не знала, чего ожидать от жриц. Но одно грело душу. Они понятия не имеют, что можно ожидать от меня.

Темно-синее платье скрывало меня от шеи до самых пят. Я больше надеялась, что никто меня не заставит раздеваться. Понятия не имела, что из себя представлял ритуал, который я якобы должна исполнить. Никто не знал… Даже Ваал.

Шумный народ суетился, красивые, облаченные в шелка жрицы, пели песни и танцевали. Разноцветные огоньки блуждали по улицам, натыкаясь на зевак, а самые смелые кружились  в хороводах и танцевали. В  воздухе парил аромат спелых фруктов и распустившихся цветов, словно сейчас весна  вперемешку с летом.

Я проскочила в храм, дабы просто разведать обстановку. И нет, я не стремилась исполнить свое «предназначение», но было любопытно, чего они там удумали.

- Нареченная дочь! –  воскликнул кто-то торжественно из толпы, и все начали расступаться, пропуская меня, и смотря так неистово и зачарованно, как на святыню. 

После прошлого зимнего бала я не осталась в стороне и все теперь знают меня в лицо.

Истинно верующие в Богов Стихий тянулись ко мне, лишь бы коснуться, хоть на миг. Я не чувствовала себя причастной к светлой, божественной сути. Я была все тем же человеком, с нечеловеческими способностями, которые, впрочем, были почти у каждого второго, если взглянуть на это с другой стороны. Но люди явно считали иначе.

Искренне улыбаясь, я дарила тепло и свет, обнимая стариков и женщин. Маленькие дети бежали и обнимали меня за ноги, и я поняла, что вот оно… Которое я могу обернуть во благо… В свет.

То, что делала королева Анаид Адамина Ли`Таурбэ для народа, не делает не одна из Верховных.

Так почему жене Темного Бога не изменить мир?

Когда мы целиком отдаем себя танцу,

танец становится молитвой. (Габриэлла Рот)

- Приветствуем тебя, нареченное дитя! –  хором отозвались Верховные жрицы, от чего я только крепче прижала к себе пакет с яблоками.

Я прошла в контурный зал под пристальным взглядом женщин. Здесь не было никого кроме нас и различных даров для Богов Стихий. Музыка и смех доносились за пределами этих стен, а тут царила тишина… Гробовая, ни как иначе.

Имрана величественно стояла у алтаря, что был обильно засыпан драгоценными камнями, которые слепили глаза своим отблеском.

- Ммм, –  протянула я, вызывая удивление на лицах. - Сколько драгоценностей. Наконец-то можно построить дом для детей-сирот? –  вопросительно взглянула в глаза своей бывшей наставнице.

- Нареченная дочь, –  тихо протянула Имрана, чей вид с момента нашей встречи изменился не в лучшую сторону. Годы стремительно пленили  её тело, добавляя ей морщин с каждым ее вздохом. - Позвольте это решать Верховной, коей вы не являетесь.

Я промолчала. Сказать есть что, но не сейчас.

- Вы принесли дары? –  спросила одна из Верховных жриц. Не молода, но и не стара, впрочем, как и остальные. В длинном, зеленом платье, покрытое изумрудами, в которых блистал огонь, что горел по кругу в огненных чашах.

Хватку я не ослабила, не желая расставаться с пакетом, ибо дары там совершенно для другого Бога.

- Нет, это не дары, –  мягко ответила я. -  Я здесь, и… Я пришла, чтобы… –  оглядела всех в поисках ответа, чтобы ЧТО? Что черт побери я тут забыла, когда должна встречать Ваала.

- Станцуй.

- Станцевать? –  переспросила я Имрану удивленно. - Для чего?

- Для кого, –  грозно осадила меня. - Для Богов…Стихий, конечно же.

Однозначно, Богов Стихий не было рядом, так же как и элементалей или стихиалей, что уже казалось странным. Сейчас здесь были только те, в чьих жилах течет кровь.

В зал вбежала молодая жрица. За ней забежала вторая, а после, третья. Каждая из них держала сверкающий поднос.

Девушки поклонились мне, не глядя в глаза. Не спеша ко мне подошла первая жрица.

- Позвольте вашу ногу, –  тихо простила она, присев передо мной на колено. На её подносе, что был залит чем-то красным, лежала гунгра – браслет, с множеством бубенцов, который одевался на ногу, для исполнения ритуального танца.

Я протянула ногу, чуть приподнимая подол платья, чтобы не вымазать его. Стоило браслету коснуться кожи, я дернулась, не ожидав, что металл будет на столько холодным. Звон гунгры разлетелся по залу, оставляя леденящий холодок по телу. Жрица принялась одевать второй браслет. Следом подошла еще одна девушка.

- Позвольте, я поставлю дары? –  боясь нарушить тишину, спросила она.

- Это не дары. Поставь их туда, –  указала к каменной колонне, у входа.

Положив пакет в указанное место, она взяла мою руку и словно невзначай дернула рукав, под которым должна была красоваться, всеми известная брачная татуировка. Но которой не было.

- На другую руку, –  протянула ей левую, улавливая прищур наставницы.

Сотня тонких серебряных браслетов, красовались на моей руке поверх рукава.  Затем она обернула вокруг моей талии пояс из серебряных монет с магическими символами и рунами. Такой пояс одевали жрицы, танцуя на праздниках.

Где-то в утробе прострельнуло беспокойство и волнение. Очень захотелось сбежать. Вот прямо так, с позором, звеня гунгрой. Да какая разница? Жить  тут все равно не собиралась, за то какие сплетни будут… Красота! От первой еще не отмылась. А ведь обо мне судачат намного больше и чаще чем о всех Богах вместе взятых.

Совершенно бесшумно и незаметно подошла Имрана, и первые две девушки сразу удалились с зала. Верховная встала напротив меня, оглядывая мою макушку, потому что я не стремилась поднимать свой взгляд.

Подошла третья девушка. Её взгляд был устремлен в пол, на лице отражалась печаль, а в руках поднос с чашей, наполненной чем-то красным, не иначе как кровь.

Я нахмурилась и проглотила воздух, который словно камень застрял где-то в горле. Вся эта церемония была такая «холодная», словно похоронный ритуал. Холод терзал моё тело, а тревога – душу.

Имрана макнула свои пальцы в красную жижу и коснулась моего лба, а потом щек, вырисовывая какие-то знаки. Снова макнув пальцы, она взяла мою руку и измазала внешнюю сторону ладони. То же самое она сделала и с другой рукой. 

Молодая жрица ушла, все так же смотря в пол. За ней откланялись другие Верховные, только удалялись они  к двери спиной, опустив свою голову. Все это казалось очень странным. Особенно то, что Имрана, склонив свою голову передо мной, попятилась назад тем же маневром. И я осталась одна.

Совсем одна, в зале, с четырьмя горящими чашами, четырьмя чашами, наполненными водой, четырьмя чашами, из которых росла лоза, переплетая колонны храма. И четырьмя пустыми чашами, которые пустыми вовсе не были.

Я вскинула руку, и звон браслетов разнесся по залу, наполняя его мелодией. Один шаг и зазвенела гунгра. И через пару минут ритуальная мелодия  охватила так, что я забыла кто я, и где я.