Стоящая рядом встревоженная Мая меня поддержала, помогая отойти. Черныш крутился тут же рядом. Он ловко умудрялся уворачиваться из-под ног бегающих людей и внимательно следил за происходящим, не забывая поглядывать в нашу с Маей сторону.

Огоньками занималась Наинель. Отогнала их чуть поодаль и теперь выслушивала. Будет, что обсудить и по этому поводу. Только прорыва неизвестных соседей нам не хватало! Других печалей мало!

Маги накладывали стабилизирующий контур, действуя быстро и умело. Нордвиг руководил, очерчивая границы, задавая координаты и определяя точки вливания силы. Особого вливания, чтобы не раздражало нестабильное окружение магическим воздействием.

После доступ будет заблокирован, и гора сделается словно под стазисом, в расчетах, не вредящих оставшейся внутри Рише с найденцем. Станет цельным, стабильным объектом, которому толчки и вибрации не страшны.

Так маги собирались оградить гору от возможных волнений, дрожи земли и прочих. Хотели зафиксировать камни, делая их неподвижными, словно спаянными бетоном, крепко, намертво. Это мне Мая объяснила, успевшая вникнуть в происходящее, пока я камни держала своей силой.

— Здесь держим вектор и вливаем! — звучно командовал увлеченный Нордвиг, полностью погруженный в происходящее, захваченный уникальным действом.

Вот для чего они затеяли расчеты и изыскания! Пытались определить места воздействия и рассчитать силу. Точно, скрупулезно, чтобы не перелить, нарушая равновесие и не задеть оставшихся внутри Наришу с раненым.

Непростая задача, но необходимая, даже я готова это признать. Слишком нестабильная гора, слишком чувствительная. Да и опасность прорывов, вызывающих встряску, пусть и небольшую. Только что одну еле сдержали.

С дочерью, слава Всеблагой, все в порядке, отчетливо ощущала огонек ее силы, мерцающий из толщи горы, даже не ранена. А сила магов гору связывала, закрепляла, делая стабильной, теперь недвижимой, чтобы не бояться обвала.

***

Совет мы с ведами держали вечером, но это не принесло облегчения, решения не нашлось. Что делать не знали ни мы, ни маги. Не придумали пока подходящего решения проблемы. Все слишком опасные, хоть и впрямь разбирай завал руками.

— …трудно представить, что можно сделать нашей ведовской силой в этом случае, — резюмировала, подводя неутешительный итог, въедливая Наинель. Она всегда отличалась особой безэмоциональностью и трезвым умом без тяги к сантиментам.

— Что ни говори, сила магов здесь подходит больше, — вздохнув, добавила Радоница, вынужденно признавая их превосходство в этом вопросе. Она магов не любила, но всегда отличалась взвешенностью суждений, четко оценивая ситуацию.

Как, наверно, каждая из нас. По крайней мере, из присутствующих вед нашего уровня. Нам приходилось сталкиваться с разным, принимать решения, разбираться с проблемами, и наивность давно изжила себя.

Веды тоже гибли, всякое случалось. Стихийные бедствия, ураганы, иногда не без помощи темной магии. Разъяренные животные, натравленные врагами, рухнувшие дома, или нежить, созданная иномирными магами.

Или просто роковое стечение обстоятельств, приводящее к печальному исходу, разное бывало. И как бы Всеблагая не берегла нас, своих любимых дочерей-вед, но и моим сестрам доводилось гибнуть. Нет полной защиты от рока и внезапной смерти, и каждая из нас знает об этом.

Там, где большая сила, там и опасность. Нам, ведам, приходилось присутствовать при самых страшных событиях, пытаясь оградить мир, подставляя под удар себя. И каждая из нас иногда ходит по грани, впрочем, как и простые люди. Все бывает.

Отдавала себе в полный отчет, что Нариша может не выбраться. Никому нет совершенной защиты, сколь бы сильным ты не казался. И я могу потерять дочь, вполне осознавала, и мысли эти отдавали ощутимой горечью.

Собрались мы у собственного костра, обустроив себе отдельную стоянку. На удалении от магов, но недалеко от скалы, чтобы она оставалась в прямой видимости.

Ночь уже вступила в свои права, погрузив мир вокруг в непроглядную темноту. Пламя костра вилось живым, трепещущим цветком, иногда с треском выбрасывая искры. Нам вполне сносно удалось обустроить лагерь, благодаря запасливой Радонице и вещам из ее пространственного кармана.

Даже несколько раскладных стульев нашлось, один из которых достался мне, палатка с одеялами и прочим, нужным для обустройства. Но завершение дня облегчения не принесло, не дало ответа, как освободить Ришу, все мы это признавали.

Решение заморозить, стабилизировать скалу — это все, чего удалось добиться, и то не нам, а магам. Отдельный, пусть и объемный кусок скалы теперь в состоянии, сходном со стазисом. Окружающую нестабильность его не раздражает, и хорошо.

Вопрос с попытками прорыва так и остался. Кто-то продолжался ломиться к нам, только теперь это происходило чуть в стороне и не так активно. Все в округе закрыли от перемещений как смогли, установив усиленный дозор.

И мы, и маги подозревали, что это из-за затянутого к нам раненого иномирца. Но принимать гостей не спешили, оказавшись на удивительно единодушны в этом вопросе. Предпочитали сначала пришельца достать и расспросить, а он был жив, я это ощущала, и только потом решать вопрос с прорывающимися гостями.

Или вторженцами, здесь надо сделаться особо внимательными. Могли ломиться как враги, так и друзья нашего нежеланного гостя. Потому этим вопросом собирались заняться после первого, сначала достать Ришу и раненного, пока время позволяло.

Отчаиваться не в наших правилах. Пусть ведовская сила шептала: «Надо время», — и я не знала, что бы это значило. Осознавала с раздражением, готовым сорваться в упреки, но порывы были вырваны с корнем и развеяны по ветру.

О плохом думать я себе не позволила, только конструктивно, без скатывания в печали и боль опасения.

— Что скажешь, Черныш? Есть идеи? — спросила устроившегося у меня в ногах фамильяра, ему даже плед на траву кинули для удобства. Он у нас кот домашний, избалованный, не будет на прохладной ночной земле валяться, пусть и на травке.

Сейчас лето и ночи теплые, нет дополнительных проблем с одеждой и одеялами, без них вполне комфортно. Хотя иногда налетал порыв ночного ветра, шурша листьями на высоких деревьях, заставляя поежиться от прохлады, здесь не самые южные широты.

Мая отправилась к себе в Триединство, покинув нашу компанию. Понятно, больно хлопотное у нее хозяйство, требующее особого внимания, не сравнить с любым из наших. Тем более, без присутствия мудрого Черныша, оставшегося с нами. И теперь мы с ведами заседали у костра, держа совет.

— Нет в моей памяти случая такого, чтобы подсказать. Не прррипомню, все как-то при иных обстоятельствах было, — нехотя признался кот, посмотрев на меня долгим взглядом светящихся в темноте глаз. И слова его стали еще одной каплей в озеро моего отчаяния, увеличивающееся с каждым часом.

Небо искрило яркими бриллиантами звезд, и мой взгляд отчего-то притянула Падающая, невольно навевая воспоминания об этой легенде.

О том, как демиург захотел в жены земную женщину и забрал с собой на небо. А она бросилась вниз, к любимому, рассыпаясь каскадом звезд, не желая оставаться с постылым. Сделалась Падающей, памятью силе выбора, силе любви.

От этих мыслей стало особенно тоскливо, и невольно сорвались слезы, оставляя соленые дорожки. Понадеялась, что в темноте сестры не заметят этой моей слабости. Не хотелось демонстрировать, но обостренные эмоции давали о себе знать, норовя подставить на каждом шагу.

Словно почуяв, завозился дремавший на моих коленях Яшка, тревожно запищав, обнимая теплыми, цепкими лапками мою руку, что-то выговаривая. О ноги потерся Черныш, сверкнув огромными зелеными кошачьими глазами, светящимися в темноте.

— Ты мне одно обещай, — негромко потребовал кот, и я надеялась, что остальные веды не слышат. — Коли твой вррражина помощь пррредлагать станет, не откажешься. Выслушаешь, хорррошо обдумаешь и мешать не станешь. Никакой гордости и прошлых обид, коли маги помочь решать, пррротивится не станешь, — сказал он, заглядывая мне в глаза.