Интересно, он всегда вот так вот смотрел мне в след? Или это одноразовая акция?

Всю тренировку безумно сложно сконцентрироваться на элементах, из-за чего несколько раз встречаюсь задницей с холодным льдом. Настолько провальных дней, кажется, ещё не было. И всё из-за дурацких мыслей, которые словно коршуны кружатся в голове, в попытке ухватится за самое терзающее.

Задерживаюсь в ледовом дворце подольше, а по дороге забегаю в ближайшую булочную. Взгляд цепляется за самые обычные пирожки с картошкой и капустой. Помню, что бабушка, когда была жива и приезжала в гости, часто пыталась откормить меня ими, из-за чего бесконечно ссорилась с матерью.

Ностальгия вызывает широкую улыбку на губах и, поддавшись ей, захожу в булочную, чтобы купить парочку таких вредных для фигуры пирожков.

Адрес квартиры Орлова предусмотрительно забиваю в телефон ещё утром, чем сейчас и пользуюсь, прокладывая дорогу в навигаторе и отдавая предпочтение пешей прогулке.

Вечер радует приятной прохладой и запахом свежести и мокрого асфальта от недавно прошедшего дождя. На душе особенно радостно от осознания, что я в гордом одиночестве иду, в наушниках с любимой музыкой в ушах и ем самый обычный пирожок.

Четко осознаю, что ни капли не жалею о том, чего именно мне стоила эта прогулка. Однозначно, готова заплатить и вдвое больше за это парящее чувство свободы в груди.

Открываю входную дверь собственным ключом и мгновенно улавливаю мускатный запах чёртового парфюма. Неужели квартира напрочь пропахла им, или он просто безустанно духается?

Едва успеваю разуться, как распахиваются двери ванной-комнаты и оттуда выходит Дима, обмотанный лишь чёрным махровым полотенцем.

Взгляд невольно цепко запечатлеется на накачанных, рельефных мышцах и не отрываясь следует по стекающим по упругой коже каплям воды.

Тяжело сглатываю и пытаюсь собраться с силами, чтобы никак не выдать свою озадаченность.

– Можно было и одеться, – стараюсь выразить глазами как можно больше отвращения.

– Это моя квартира, не забыла? – его цепляется пальцем за край полотенца, отчего кажется, что оно вот-вот окажется на паркете.

Сердце ёкает в груди, а дыхание замирает. Совсем не получается ответить что-то внятное и перестать пялиться.

Он ухмыляется, явно довольный моей реакцией, и уверено идет дальше по коридору.

Вот же чёрт, однозначно мстит за показанный мною фак.

Поступаю так же как вчера и первым делом забираю вещи, чтобы переодеться и следую в ванную. Сейчас здесь особенно ощущается запах мужского геля. И это настолько приятный аромат, что я тоже отдаю ему предпочтение. Думаю, Орлов не обеднеет от такой наглости?

Очередной приступ стеснения, смешанного с диким, разносящимся по всему телу жаром, ощущаю, когда выхожу с ванной с влажными волосами, раскидными по шелковой ткани халата.

Сегодня мне везет меньше – Дима ещё не спит, а вместо этого вполне спокойно передвигается рядом с плитой в одних лишь боксерах красного цвета, черная резинка с названием бренда которых буквально кричит о немаленькой цене.

Моё очередное остолбенение удается скрыть лишь по той причине, что Орлов полностью поглощен рассматриванием моего тела, отчего жар мигом распространяется по нему и возникает желание смущенно прикрыться.

Его взгляд совершенно бесцеремонно скользит вверх по моим обнаженным ногам, изучая каждый сантиметр кожи. Я буквально воспламеняюсь, от того, что создается впечатление будто он самым наглым образом меня лапает.

Приходится тяжело выдохнуть и взять себя в руки, чтобы скинуть с себя это дурацкое оцепенение и наконец-то отвести от него взгляд.

– Можешь подобрать свою челюсть, – вспоминаю его издёвку с полотенцем и стараюсь держаться увереннее, одаривая взглядом глаза в глаза.

Его тут же загораются ещё большим пламенем.

– Знаешь, если ты будешь так шастать по дому, то можешь задержаться здесь подольше, – огонь во взгляде сменяется насмешкой. – На восемь дней вместо семи. Правда, придется ещё в таком виде готовить мне завтраки и ужины. И желательно не открывать свой чудесный ротик.

– Идти к чёрту, – жар, распространившийся по телу, тут же переквалифицируется в жгучий гнев и желание зарядить хлесткую пощечину по его самодовольной мордахе.

Не сдерживаюсь и в очередной раз показываю средний палец.

– Слишком простенько, – продолжает ехидничать, имея в виду чисто бежевый маникюр. – Разве дочка таких влиятельных родителей не должна следовать моде?

– Твоя Таша наверняка следует за нею по пятам, да? Оу, прости, она ведь не твоего поля ягода. Как я могла забыть? – не знаю, почему пытаюсь задеть его именно таким способом.

Таша действительно самая обычная студентка нашего университета. Кажется, ранее являлась сиротой, пока её не удочерила среднестатистическая семья.

Именно поэтому у меня не возникало сомнений, что если вдруг всплывет сенсация – «Соловьева слила в сеть видео с Малышевой», то её вряд ли что-то спасет от гнева родителей Миланы.

Только сегодня я узнала, что дело намного серьёзнее, чем казалось раньше. Все откровения Миланы на видео ещё цветочки по сравнению с тем, что в сеть попала откровенное порно с её участием. Причем, снятое в тот же вечер.

Теперь виновника ждал реальный срок за содеянное, но полиция никак не могла выйти на подозреваемого, потому что видео выложили с компьютера Малышевой, в доме которой и проходила та чёртовая вечеринка.

В любом случае, Орлова старшая никогда бы не одобрила в невесты Диме провинциалку, подобную Таше. Правда, когда его вообще волновали запреты родителей?

В этом я даже немного завидовала ему. В отличие от меня, он никогда не пытался стать примерным сыном и не шёл на уступки против своей воли. И по сути, что его, что мои родители невероятно гордились его успехам.

И что немного неприятно резануло нутро – ни мать, ни отец даже не решились позвонить мне за эти сутки, при том что раньше трезвонили, стоило мне на лишнюю минуту задержаться на тренировке.

Я знаю эту тактику – точно так же было и с Даней, стоило ему принять решение жить отдельно.

– Уж лучше такая как она, чем ты, – он произносит это слишком твердо, отчего у меня сердце замирает.

Меня никогда не цепляет чужое мнение, но эти слова режут слух так сильно, что глаза едва не начинают слезиться. Хочется поддаться внутренней бури и уйти прочь, громко хлопнув дверью напоследок. Так сильно, чтобы от звуковой волны потрескались чёртовы оконные стекла. Но я здраво понимаю, что идти некуда, и денег, что у меня есть, не хватит даже на пару ночей в хостеле.

– Ты всегда был ублюдком, Орлов, – злостно выплевываю, и быстро забираюсь на свой диван, укрываясь нежной тканью одеяла. – Потуши свет, ты здесь не один живешь.

В голове никак не укладывается, как мой детский мозг мог ассоциировать этого засранца с героем и защитником? Более того, я действительно когда-то думала, что влюблена в него. Дура, не иначе.

Он молчит, ничего не отвечая в ответ. Свет в комнате гаснет спустя три минуты. Я замечаю это благодаря характерному щелчку, потому что лежу с головой укрытая одеялом, в попытке скрыть непрошенные слёзы, невольно катящиеся по щекам и проглотить острый ком в горле, который не дает дышать грудью.

Может, понял, что переборщил? Отчего-то дико хочется, чтобы он забрал эти мерзкие, отвратительные слова обратно. Я никогда не поступала с людьми настолько подло, как сделала это Таша. Чем тогда заслужила такое услышать?

Следующее утро снова встречает меня пустой квартирой. Странно, что даже с моим чутким сном, не просыпаюсь, когда Дима собирается в универ или на тренировку. Видимо, он уезжает не позавтракав, потому что я бы точно уловила запах еды или стук посуды о кухонный гарнитур.

Делаю себе омлет на скорую руку и выходит так, что половину ароматного блюда отделяю и оставляю на сковородке, прикрывая крышкой. Сама себя убеждаю, что просто не съем больше, а на самом деле неловко чувствую себя из-за того, что приходится объедать Орлова. Нужно отплатить хоть чем-то.