Мало того, что подобная нелепость вызвала смех у Димы, так ещё и Даня хохотал так, что мне резко захотелось в него плюнуть от обиды.

И, возможно, я бы хохотала вместе с ними, если бы этим поступком Дима не разбил моё хрупкое девичье сердце.

Собственно, этот случай он и имел в виду заявляя, что по мне «плачет театральный».

Теперь, конечно, всё казалось настолько забавным и далеким – уж точно не верилось, что когда-то этот заносчивый придурок вызывал во мне какие-то светлые чувства, пусть и самые короткие в моей жизни.

И с каких только пор во мне появилось это дикое желание во всем идти ему наперекор? Всё время до этого дня мы предпочитали игнорировать друг друга. Серьёзно, даже не всегда здоровались

– Давай ты просто без лишних разговоров сделаешь то, что от тебя требуется, – скорее, заявляю, чем спрашиваю.

– Малая, я ведь теперь твой парень, как я могу молчать? – его глаза едко всматриваются в мои, отчего по телу проходит легкая дрожь.

Ну, а кто, собственно, говорил, что будет легко? В том, что Дима отыграется надо мной за шантаж сомнений не остается никаких. Но уж больно резко он решил сменить свою тактику, неужели, думает, что я спасую и дам заднюю? Ну уж нет, слишком меня душит родительская опека, которая в последнее время не знает границ.

Вообще меня откровенно смущает тот факт, что гиперопекой я наделена вдоволь, а то, что моего парня они за год отношений в глаза не видели – их совсем не напрягает. Ни капли. Но потом в голове всплывает тот факт, что они всегда хотят видеть во мне идеальную дочь, с непревзойдёнными манерами и отточенным умением правильно себя подать. Они просто выжидают и надеются, что в свои избранники я выбрала достойного человека при деньгах. Конечно, как ещё, я ведь дочь Князевых.

Андрея я успела подготовить к тому, что со стороны родителей, особенно матери, может прозвучать довольно много вопросов на грани, касаемо его доходов. И даже придумала довольно хорошую историю, которая однозначно пришлась бы моим по душе.

Правды в ней, конечно, было бы мало. Андрей работает в обычном офисе и его доход совсем не сопоставим с тем, какие суммы крутятся в моей семье.

Но он никогда не жалуется – вполне может позволить себе снимать квартиру-студию и даже успел прикупить недорогую иномарку. Андрей не балует меня ужинами в ресторанах – но они и так, признаться честно, уже сидят у меня в печенках.

Взгляд снова невольно цепляется за Диму. Он сидит, но весь его вид излучает несокрушимую уверенность. Сомневаюсь ли я теперь, что план может не сработать? Вряд ли. Дима буквально передает свою стальную волю воздушно-капельным путем.

Родители, к слову, к нему относятся едва не лучше, чем к Дане. Им тоже нравится его целеустремленность и результативность, как в спорте, так и в университете.

Насколько я знаю, его отец сейчас никак не влияет на его финансовое состояние – Дима сам способен обеспечить себя всем необходимым. Ещё один пункт, который точно согреет моим родителям душу – чем не мечта?

Меня даже немного гложет то, что пришлось идти на глупый шантаж, но чего не сделаешь ради собственных целей.

Я ощущаю жуткое волнение, когда две семьи собираются за накрытым исполнительной кухаркой столом, но до последнего сдерживаю эмоции под контролем, не давая нервно дернуться ни одной мышце на лице.

Правда, челюсть едва не отвисает, стоит Диме галантно отодвинуть для меня стул и задвинуть его обратно, как только я сгибаю ноги в коленях. Этот жест не укрывается ни от кого, отчего он получает довольные взгляды всех сидящих за столом – ещё бы, Дима никогда не парится и не пытается показать свои манеры и воспитанность с лучшей стороны, в отличие от меня.

Сначала за столом начинаются привычные светские беседы. Мне никогда не приходилось такое по душе. Видно же, что и им тоже не особо интересно. Другое дело, когда мать отдельно сплетничает с мамой Димы, а отец обсуждает бизнес за бокалом коньяка у себя в кабинете с его папой. Тогда и правда ощущается какая-то гармония и интерес. Но, чёрт, они общаются не один десяток лет, а по-прежнему строят высоких интеллигентов даже друг при друге. Вот именно от подобного лицемерия я мечтаю сбежать.

Горло невольно начинает першить, как только я пытаюсь выбрать подходящий момент для назревающего разговора. И он, как на зло, никак не наступает – все без умолку обсуждают всякие акции и благотворительные вечера, что затевает мать на следующей неделе. В голове зреет возбужденная мысль о том, что, если всё пойдет по плану, я не обязана буду на нем присутствовать. Думаю, именно это даёт мне толчок сделать глубокий вдох и начать говорить. Однако.

– У меня есть новость! – во всеуслышание заявляет Дима, отчего приковывает к себе общее внимание, а мои слова застряют где-то в горле.

Он вальяжно поднимается со стула, ножки которого трутся о мраморную плитку, создавая неприятный звук, а после ухватывает в свою крупную, горячую руку, мою ладонь.

Сердце тут же заходит бешеным ритмом, потому что теперь пламенные взгляды я ощущаю на своей коже, а именно, на сплетении наших рук.

– Мы не хотели преждевременно заводить этот разговор, но сейчас, когда полностью уверены в своем решении, наступило самое время, – я невольно сильнее сжимаю его ладонь – на ней отчетливо ощущаются мозоли, наверняка, явный показатель его спортивного образа жизни.

Все зачаровано ждут его следующих слова, без каких-либо попыток вставить свои пять копеек. Уверена, заведи я разговор, отец перебил бы меня на середине с извечным вопросом «что ты хочешь этим сказать, Юлия?». Он всегда так делает.

– Мы окончательно решили съехаться, –  он заявляет это так обыденно, будто в словах нет ни капли лжи. Нужно пометить где-то, что верить ему довольно абсурдно, если сейчас он врет настолько искусно. – И не примем никаких возражений.

Дыхание резко застывает в легких, а атмосфера после этих слов становится пугающей. Мои родители явно могут в штыки воспринять такой явный вызов, касающийся меня, отчего мне даже страшно поднять взгляд на отца.

– Ошеломляющая новость, – прочистив горло, выдает он, а я едва сдерживаю порыв зажмуриться. – Дети, и что же раньше не говорили о своих отношения? И стоило так долго скрывать такое событие? По правде говоря, мы так и думали, что таинственный незнакомец – это именно ты.

Мгновенное облегчение тут же сменяется шоком. Что они думали? Что я с Димой встречаюсь уже более года и его так упорно от них прячу? Или отец сейчас врет и не краснеет, или я совсем не понимаю, почему у них вообще возникла подобная мысль.

– Я ведь тебе говорил – точно между ними что-то есть! – отзывается отец Димы, похлопывая моего по плечу. – Небось, как мы и думали, часто сталкивались в спортивном дворце?

Выходит, они серьёзно подозревали, что я в отношениях с «этим»? Приходится выразительно посмотреть на отца и приложить усилия, чтобы не выглядеть чересчур озадаченной

– Да, Юлия, – будто прочитав мои мысли, отец положительно кивает головой. – Или ты всерьёз думала, что мы бы позволили тебе встречаться с абы кем?

Делаю глубокий вдох, в попытке немного отрезвить свои мысли. Выходит, если бы здесь сегодня появился Андрей, мои планы ждал полнейших провал? Вероятно, даже крах, потому что произошло бы все в присутствии Димы, которого всё это время они принимали за моего парня.

Становится немного смешно. Как так-то? Неужели такое вообще возможно и отчего сегодня всё карты настолько удачно сложились? Луна в созвездии нереального везения что ли?

– И главное, как тщательно все скрывали, –  начинают по очереди наши матери. – Неужто думали, что нас так легко провести?

Видимо, нет ничего проще, чем обвести вокруг пальца людей, которые сами хотят быть обманутыми.

Не сдерживаюсь и обмениваюсь с Орловым взглядами – он явно удивлен, но не показывает этого, так же, как и я. Невольно замечаю, что наши ладони до сих пор тесно скреплены. Будет странно, если я её сейчас же уберу? Кожу, с непривычки чужих касаний, начинает покалывать. Но я ничего не делаю, так и продолжаю стоять и смотреть то на скрепленные руки, то на родителей, что уже едва не планируют нашу свадьбу.