Я крикнула снова:

– Бо-олту-ун! Пожалуйста, приди-и! Ты мне очень ну-ужен!

Прислушалась снова – ничего. Неужели все напрасно? Стало обидно – хоть плачь. Но вот моя дворняга навострила уши. Взгляд ее устремился к ближайшим кустам.

– Спокойно, – шепнула я. – Помни, о чем я просила.

Нижние ветки куста шевельнулись. Оттуда показалась настороженная мордочка с черными бусинками глаз.

– Болтун! – радостно воскликнула я. – Иди скорей ко мне! Собачку не бойся, она добрая. Ее зовут Боди.

Тут Боди не выдержала и все-таки гавкнула. Но не агрессивно – скорее, дружески: приятно, мол, познакомиться.

Еж неторопливо приблизился, не сводя взгляда с собаки. Вряд ли он ее боялся всерьез – иголки были надежной защитой, – но и полностью доверять пока не собирался.

Подойдя ко мне ближе он сел и приветственно фыркнул.

– Здравствуй, мой хороший, – ответила я. – Очень рада тебя видеть! Спасибо, что пришел.

К сожалению, Болтун на родной нашей складке не мог разговаривать, а поговорить мне с ним было очень нужно. Я стала думать, с помощью чего мы могли бы общаться. Письменность ежику была незнакома в принципе, так что царапать слова на земле лапкой он не сумеет. Мимика и жесты отпадали сразу. Можно было попросить Болтуна при ответе «да» делать шаг вправо, при ответе «нет» – влево, а когда не знает, что ответить, – оставаться на месте. Но я не была уверена, в курсе ли еж, где лево, а где право, и спросить это у него тоже было нельзя, поскольку для этого уже необходимы те самые «да» и «нет».

Тут ежик по какой-то причине снова фыркнул – и меня осенило! Я вспомнила, что кроме фырканья он умеет еще и чихать. И сказала:

– Болтун, миленький! Я хочу с тобой поговорить. Рассказать тебе очень важные вещи. Но мне нужно кое-что узнать и у тебя. Я понимаю, что говорить ты теперь не можешь, поэтому давай попробуем так: когда захочешь сказать «да» – фыркай, когда «нет» – чихай, а когда не знаешь ответа – просто молчи. Договорились?

Ежик фыркнул. Это меня чрезвычайно обрадовало, и я начала разговор. Первым делом рассказала Болтуну, что застала у себя дома Гошу и Галю, на что еж взволнованно затопал и закружился на месте. Потом я поведала ему наши версии, почему и как мы все могли сюда перенестись. И самое главное, я поделилась с ним нашей идеей, что лунный маг именно ему подарил магию перемещения.

– Понимаешь, Болтунчик, вполне возможно, что только ты можешь помочь нашим друзьям вернуться домой. Но умоляю тебя, не пробуй переместиться сейчас – скорее всего, если у тебя и правда есть для этого магия, то ее хватит лишь на одно перемещение, и тогда ты навсегда застрянешь на чужой складке.

Болтун фыркнул.

– Что «да»? – переспросила я. – Ты согласен со мной или фыркнул просто так, от волнения? Ой, прости, так вопросы задавать не следует… Тогда лучше ответь: ты осознал ситуацию?

– Фыр-р, – сказал Болтун. И даже Боди, которая внимательно нас слушала и лишь едва слышно поскуливала, теперь негромко гавкнула.

– И ты осознала? – усмехнулась я, но тут же вновь стала серьезной и сказала ежику: – Короче говоря, все теперь зависит от тебя. Я все прекрасно понимаю – и то, что у тебя семья, дети, и то, что ты оказался во все это втянут случайно и ничего никому не обязан, но… Ребята очень переживают, понимаешь? В Галином королевстве не осталось наследника престола, и вообще там полная хрень с поломанным временем творится, а в Гошином дело и вовсе, быть может, идет к свержению короля… А король, как ты знаешь, Гошин папа, поэтому Гоша переживает еще больше. И за сестренку тоже, ведь той вообще грозит невесть что – вплоть до насильственного замужества и ссылки на Луну. Кошмар, в общем. И да, я хорошо понимаю твое беспокойство: мол, если магии хватит только на один перенос, то как ты вернешься? Но не забывай, что у Галиного папы, который заодно тоже король, есть придворные маги с умением перемещаться на другие складки. Галя обязательно попросит его, чтобы он отправил тебя назад.

И тут Болтун чихнул. Я разочарованно вздохнула. Но затем подумала: а вдруг он чихнул потому, что просто чихнулось? И переспросила с надеждой:

– Ты согласен помочь?

Ежик снова чихнул и завертелся на месте. Ему явно что-то хотелось сказать, но сделать он этого не мог. И тогда я пришла на помощь:

– Есть какие-то нюансы?

– Фыр!

– То есть ты в принципе готов помочь, но с некоторыми условиями?

– Фыр!

– Тебе за это нужно много тараканов?

– Пч-чи! – замер на месте и уставился на меня черными бусинками еж.

– Прости, не хотела тебя обидеть, – извинилась я. – Сформулирую иначе: тебе что-то за это нужно?

– Пчи!

– Нужно что-то сделать, после чего ты согласишься помочь?

Болтун немного помолчал, а потом все-таки фыркнул. Как-то не очень уверенно. Ага… Я решила чуть изменить вопрос:

– Нужно что-то сделать не до, а после того, как ты поможешь?

– Пч-чи!

– Может, во время?..

– Фыр… – Это прозвучало тоже не особо уверенно.

Я стала думать. После – точно нет. До и во время перемещения – как бы да… Или точно да, но, быть может, не сделать буквально, а как-то поступить в принципе, или даже наоборот, чего-то не делать. Быть может это связано с его семьей? Я тут же об этом спросила.

– Пчи, – сказал Болтун.

– Что-то должно случиться с самим тобой?

– Пчи.

– Ежичек, я даже не знаю, что спросить, подскажи! – взмолилась я.

– Пч-чи… – опять уставился на меня Болтун.

Боди снова гавкнула – ей, вероятно, очень хотелось мне помочь, но она тоже не знала, как.

– Это что-то живое? – брякнула я.

– Фыр-р!

Ого, уже что-то! Я слегка воодушевилась.

– У этого есть зубы?

– Фыр!

– Это собака?

Болтун и Боди чихнули одновременно.

– Не собака? – удивилась я. – Но с зубами же! О, может, дракон?

– Пч-чи!

– У кого еще есть зубы?.. – закусив губу, стала вспоминать я. Губе стало больно. Догадка тут же постучалась в голову:

– Это связано с людьми?

– Фыр!

– С кем-то из нас троих?

– Фыр-р!

– С Галей?

– Пчи.

– С Гошей?

– Пч-чи!

– Со мной? – заморгала я.

– Фыр-р! – радостно затопал ежик.

А вот дальше у нас дело снова застопорилось. Я перебрала, наверное, сотню версий, хотя бы как-то связанных с собой, дошла даже до самых фантастических – Болтун на них на всех чихал, в прямом и переносном смыслах. Я предлагала перекраситься, остричься налысо, сделать стрижку «под ежика», выучить обиссякский, забыть матерный, вообще принять обет молчания, стать защитницей природы, заняться раздельным сбором мусора, стать вегетарианкой, начать есть тараканов, сделать татуировку в виде ежа, никогда не делать татуировку в виде ежа, сделать ее на таком месте, чтобы казалось, будто я на ежа села, порвать с цивилизацией и уйти жить в лес, написать книгу о наших приключениях, сдаться врачам и рассказать им о наших приключениях… На все я слышала в ответ лишь: «пчи» да иногда еще и печальное собачье поскуливание – Боди определенно наскучили мои извращенные фантазии.

И тогда я решила, что одна голова хорошо, а три лучше. Не в обиду моим четвероногим друзьям, я так подумала лишь о человеческих головах – исключительно в том смысле, что они умели разговаривать и могли бы подсказать еще какие-нибудь варианты. Поэтому я предложила ежику:

– Вот что, Болтун, пойдем-ка ко мне домой. Гоша с Галей умные, они нам помогут.

Он воспринял это предложение весьма эмоционально – забегал вокруг меня, чихая и пофыркивая, отчего я не могла понять, согласен он или нет. Но вот Болтун отбежал в сторону, замедлился, затопал на месте, потом вернулся и повторил свою пантомиму.

На сей раз я как-то быстро сообразила, что он имел в виду:

– Ты хочешь сказать, что будешь идти слишком долго?

– Фыр!

– Я тебя понесу.

– Фыр-р! – обрадовался ежик.

Я взяла кеды, посадила на них Болтуна, и мы отправились домой. Боди побежала впереди, всем видом показывая, что она тоже член нашей команды. Это заставило меня призадуматься: что же делать с ней дальше? Как-то незаметно вышло, что и я стала уже относиться к ней, как к своей, и мне некомфортно было думать о том, чтобы оставить ее на улице. А потом я отчетливо вдруг осознала: ведь может так получиться, что Гоша, Галя и Болтун отправятся скоро в иные миры – и что я тогда буду делать одна? Завою ведь от тоски и тревоги! И хоть мой любимый еще раньше говорил, что решив дома все дела, обязательно вернется ко мне – так ведь это когда еще решит! И не решат ли раньше его самого… Ой, дура я дурища, вот это уже совсем лишнее, не смей так даже думать!