Тетеньке с рыжими волосами действительно хотелось есть, причем сильно. И она, в смысле я, хорошенько подумав, решила, что без похода в магазин не обойтись. Во-первых, потому что из Гошиных запросов на всех хватило бы только макаронных изделий. Но даже если не привередничать, накормить всех чем-то еще все равно бы не вышло. К тому же Галю мне хотелось угостить чем-нибудь вкусненьким.

– Придется немножечко потерпеть, – сообщила я о своем решении. – Я в магазин.

– Мы с тобой! – воскликнул Гоша.

– Ты собрался идти в женском халатике? – спросила я. – И вообще, вам и тут есть чем заняться.

Мне и правда пришла в голову замечательная мысль. Вспомнив, как с помощью хрундюка мой любимый принц быстро освоил русский язык, я решила, что неплохо бы использовать полученный опыт и по отношении к принцессе. Правда, с некоторыми поправками. Вот только мне и самой было кое-что непонятно, и я уточнила:

– Кстати, почему ты опять заговорил канцеляритом? Фильмы уже забылись?

– Не то чтобы совсем забылись, – почесал в затылке Гошенька, – но похоже, первыми выветриваются знания, которые впитались хрундюком в последнюю очередь. И потом, нельзя же изъясняться исключительно фразами из кино. Я полагаю, что торг здесь неуместен.

– А я полагаю, что здесь неуместна эта цитата, – хмыкнула я. – И вот тебе задание: пока я хожу в магазин, научи Пиктигаулу русскому языку.

– Элементарно, Ватсон, – с отчетливым сарказмом ответил Гоша. – Думаю, еще и на китайский времени хватит.

– Не надо язвить. Я ведь не прошу за сорок минут пройти полный курс. Хотя бы основные слова и фразы!

– Ну ладно, включай свою магическую коробочку с фильмами, – вздохнул принц.

– Нет уж, никаких коробочек, кроме этой, – постучала я согнутым пальцем по его голове. – Мне не нужен из Гали киноцитатник. Передай ей основы. Чтобы она могла выразить словами самые необходимые вещи. И чтобы понимала хотя бы суть того, что говорят. Потри ей как следует хрундюк и действуй – не мне тебя учить.

– Хорошо, не кино, – не захотел так просто сдаться Гоша, – но ведь есть еще и телевидение! Благодаря ему я стал изъясняться по-русски легко и свободно. Да, это не вполне разговорный язык, но ведь ты прекрасно меня понимаешь, равно как и я тебя.

– Любимый, – сказала я. – Мы оба с тобой узнали, что такое настоящее зло.

– Ты имеешь в виду лунного мага? Прости, но этот вопрос спорный, ведь он же все-таки нас не убил…

– Погоди, – выставила я руку. – Этот вопрос мы еще непременно обсудим. Но в любом случае современное телевидение может стать для неокрепшего разума ребенка злом куда бо́льшим. Я слишком привязалась к Галчонку, чтобы поступить с ней столь жестоко. Поэтому, дорогой мой, никакого телевидения! Лишь старая добрая магия плюс твой педагогический талант.

– Но…

– Хочешь котлеток?

– Непременно.

– Тогда время пошло. Мама мыла раму и так далее.

Уже надевая старые растоптанные туфли, я попросила:

– И никому не открывайте! Даже если будут в дверь колотить – не подходите, сидите тихо, как мышки.

– А если это будешь ты? Как же мы об этом узнаем? Видимо, нам придется сидеть возле окна и опять наблюдать за твоими перемещениями…

– Ничего вам не придется, – помотала я головой и показала запасной ключ, который только что достала из тумбочки, – я сама открою. Ваша задача одна – русский язык. На остальное не отвлекайтесь. Приду – проверю!

После этого я уточнила еще раз, что нужно купить, прикинула, на что из «хотелок» хватит денег, вздохнула и отправилась в путь, решив, что сориентируюсь в магазине. И лишь когда вышла во двор, поняла, что до магазина еще нужно дойти. Дело в том, что черная дворняга с белыми пятнами возникла передо мной, словно все это время сидела и дожидалась, когда я выйду.

Первым желанием было развернуться и шмыгнуть обратно в подъезд. Но это сразу показалось мне плохим решением – если уж собака сидела здесь так долго, ничто не помешает просидеть еще столько же, а у меня гости не кормлены, да и сама я – тоже. Нужно было как-то отогнать псину. Вот бы снова кто-нибудь сбросил сверху вазу!

Подумав так, я вспомнила вдруг Гошину оговорку, которой не придала сразу значения: «…сидеть возле окна и опять наблюдать за твоими перемещениями…» Опять! Получается, что они уже за мной наблюдали? Значит, мне не показалось, что в окне кто-то мелькнул… Но тогда и вазу скинул кто-то из моих венценосных гостей: или Галя, или сам Гоша. Мою любимую вазу! Ну я их поучу русскому языку, когда вернусь! Хотя… Они ведь спасли меня от собаки, а не просто так дорогой посудой разбрасывались. Но сейчас-то у меня не было ничего, чем можно было бы швырнуть в эту приставучую дворнягу.

Правда, собака на сей раз вела себя не очень агрессивно. Она определенно узнала меня и начала было рычать, но тут же и перестала, удивленно наклонив голову: мол, чего это с ней – была в таких прикольных веточках, а теперь вдруг стала как все?

– Да, собака, – ответила я на ее немой вопрос, – я обычная девушка, а совсем не пугало. Пропустишь меня?

– У-г-мм… – издала неопределенный звук псина, явно еще не решив, как ей поступить.

– О! – придумала я. – А ты хочешь колбаски?

Собака радостно гавкнула.

– Во-от! – расплылась я в улыбке. – Обещаю, что угощу тебя кусочком колбасы, но для этого мне нужно сходить в магазин и купить ее. А магазин там, – показала я в нужную сторону. – Пропустишь?

Удивительно, но собака будто и впрямь поняла мои слова. Она отошла в сторону, и снова гавкнула: иди, дескать, но без колбасы не возвращайся.

Правда, когда я прошла половину двора и, не выдержав, оглянулась, дворняга деловито трусила следом – видимо, колбаса для нее была не той темой, в которой можно полагаться на волю случая.

Я купила три упаковки котлет по шесть штук в каждой – пировать так пировать, – два кило картошки, полкило колбасы, столько же сыра, два десятка яиц, хлеба и еще кое-чего по мелочи. А также, несмотря на трещащее по швам финансовое состояние, расщедрилась на маленький тортик для всех нас и на одно мороженое – для Галчонка.

Когда я вышла из магазина, сразу увидела мою провожатую с хвостом – собака неспешно подошла и села, строго глядя мне прямо в глаза. Ее взгляд был настолько красноречивым, что не требовалось никакой языковой магии. «Ты обещала колбасу, – бессловесно говорила дворняга. – Я поверила тебе и терпеливо ждала. И жду до сих пор. Где?»

– Сейчас, сейчас, – ответила я, поставив пакеты на крыльцо магазина. – Я не забыла.

Достав колбасу, я стала думать, чем от нее отрезать кусочек. Ключами было бы негигиенично, банковской картой – чересчур эпатажно. И тогда я просто отломила руками, сколько смогла. Получилось гораздо больше, чем собиралась, но отламывать от уже отломленного мне показалось стыдно. Да, стыдно перед собакой, а что такого? Она ведь тоже человек. В смысле, живое существо с развитым мозгом. После Болтуна я вообще стала относиться к животным по-другому.

Собака приняла угощение с достоинством – благодарно гавкнула и лишь после этого приступила к трапезе, которая, впрочем, состояла всего лишь из пары кусательных движений челюстями и одного мощного глотка. После этого псина снова уселась и возобновила немую беседу со мной. Но я на сей раз вступать в нее не стала, сказала лишь:

– Э, нет! Меня дома еще два проглотика ждут.

Я подняла пакеты и пошла. Собака, словно верный телохранитель, двинулась следом.

– Ты это напрасно, – решила расставить я точки над сомнительными буквами. – Я свое обещание выполнила, так что все, иди гуляй. Может, еще кого добренького встретишь.

Дворняга не обратила на мою речь ни малейшего внимания. Шла себе и шла, всем своим видом заявляя: «Где хочу, там и гуляю. Мне, может, просто с тобой по пути».

Как бы то ни было, в подъезд я ее, понятно, не впустила. Но собака восприняла это на удивление спокойно, даже не гавкнула, так что моя заволновавшаяся было совесть успокоилась и тоже не стала поднимать шум.