Психоаналитик: «Твой дом и землю продадут родственники чужим людям, без твоего ведома, но так нужно. У тебя другие задачи: выжить…».

Приблизительно в это же время тетушка написала мне письмо. Тетушка описывает в письме мой край, мой дом, соседей и сообщает о здоровье моей мамы:

В этом году было много черники. Даже я с Витой ездила на коняшке в Иодыни за черникой. Так давно там не была, лет десять. Так интересно, за это время все изменилось, дорога через лес совсем иначе выглядит. Ваших построек почти нет. Хлевок перевезли в Зависишки (соседняя деревня). Хата развалилась, стоит только труба, построенная моим отцом в 1957 году (дед Адольф клал печь в нашем доме? Я не знала).

Я это помню, тебе был всего один годик. Около хаты вырос большой куст и красиво прикрывает бревна. В Иодынях теперь три хаты, и живут три человека. В лесу мы были полдня, черники набрали очень много.

Весной ездила к твоей маме, проведала. Она выглядит хорошо, здоровье все то же. Меня она узнает и рада, как увидит, ни о ком больше не спрашивает, ни о ком не заботится. А для нее все готово: в тепле, чисто одета, обута и накормлена.

Про Рому (мой брат) ничего не знаю, адрес ваш не передала. Эдик (брат отца) Рому разыскал, когда брал землю, хотел с ним делиться, но Рома отказался. Рома сам мне об этом сказал. Я спросила: «Почему?» – а он ответил: «Я же человек…». (Очень интересно, что имел в виду мой брат, когда говорил это? Кому нужнее земля: племяннику-сироте или взрослому дяде с хорошим социальным статусом? А почему про меня забыли?) А я ему ничего в наследство не предложила, так как он отказался навещать мать. А дед Козелло (Адольф Романович) мне сказал: «Все оставляю тебе, но если Ванда (моя мать) что-нибудь попросит, не отказывай ей».

23.08.2002. Кимбартишки

Что могла попросить Ванда, признанная недееспособной? А внуки что? Внукам дедушка ничего не завещал? Может, это и есть тот самый тайник в черном ботинке, что мне приснился? Занимательный детектив, не правда ли?

Что же происходило дальше? На склоне лета, где-то в августе, мама совсем перестала заниматься домашним хозяйством. Она ходила по дому хорошо одетая, как будто кого-то ждала. Она попеременно подходила то ко мне, то к Лельке, то начинала искать Рому.

Она гладила нас по голове и говорила странные вещи. Вроде того, что ее сейчас заберут куда-то, за ней и днем и ночью следят, но она не преступница, все врут… И начинала плакать. Нам было странно все это слышать. Будучи здоровой, мама нас не гладила по голове и не жаловалась нам. Чем мы ей могли помочь?

Наши дачники, которые, как всегда, снимали у нас полдома на лето, тоже между собой переговаривались и сочувственно смотрели в нашу сторону. Мы с Лелькой снова вели хозяйство. Дачники, видимо, посоветовали отцу отвезти маму к врачу. Отец посадил ее на мотоцикл и повез в Тильже к нашей акушерке, которая срочно вызвала скорую и отправила маму в больницу соответствующего профиля.

В этот день, когда маму отправили в больницу, к нам зачем-то приехал дядя Антонин с дочкой Витой. Тетушка в этот раз не приехала. Узнав, какое горе постигло нашу семью, дядюшка задумчиво походил по двору, поговорил с дачниками, сел в машину и уехал. Какое-то время мама еще будет появляться дома, но она уже будет совсем другим человеком, хозяйство забросит. Интересы ее будут самыми примитивными: поесть, поспать и выпить. Тетушка больше никогда не появится в нашем доме.

И вот мне снится такой сон.

22.08.03. Очень тревожный сон. Все происходит будто бы в Питере. Нева вышла из берегов. Я вижу, что вода поднялась до фундаментов домов. Дома хорошие, крепкие, красивые.

Я иду по набережной и вижу, как моя тетушка падает в Неву, ей спешат помочь люди, она быстро оказывается на поверхности. Рядом появляется и дядя Антонин, и мы все вместе оказываемся уже в деревне моего детства, в Йодынях. А оказавшись в деревне, мы идем в баню.

Я вижу тут и свою двоюродную сестру Виту и здороваюсь с ней, но она мне не отвечает.

Потом я вижу своего двоюродного брата Витольда и спрашиваю его: «Сколько тебе лет?» – «Двадцать пять», – отвечает он. «Я бы не сказала, – говорю я, – тебе двенадцать, ну самое большое – пятнадцать лет…». Затем я осознаю, что мой брат Витольд умер и было ему не больше двадцати пяти лет.

Этот сон повествует о том, что произошло в семье тетушки за тот период, пока мы с ней не виделись.

Витольд дружил с моим братом. Они были погодки. Рома жил один в нашем деревенском доме. Отец уже жил и работал в Висагинасе. Тетушка и дядюшка всячески запрещали Витольду водиться с моим братом. Они считали его человеком с дурными наклонностями, малолетним алкашом и уж никак не родственником, хотя брат имел работу и жил на свои деньги. Витольд страшно сопротивлялся такому деспотизму своих родителей.

Однажды он сильно напился и пришел поговорить с матерью, а тетушка выгнала его из дома. Он пришел и спросил: «Что мне делать, мама?». Жизнь его никак не складывалась. Женился на одной девушке, родился ребенок – бах, ребенок погиб. Женился на другой – не сошлись характерами. Взял жену с ребенком – тоже не смогли жить вместе… Вот что за напасть? И тогда случилось непоправимое. Моя бедная тетушка, злясь и раздражаясь на своего непутевого сына, сказала ему: «Раз ты не знаешь выхода, раз не можешь бросить пить, то иди и вешайся тогда!!!». И Витольд сделал так, как сказала мама…

Река, вышедшая из берегов, – это чувства и эмоции, их очень много. Это беда. Так и было: тетушка хоронила сына.

Я иду с родственниками и попадаю в деревенскую баню. Сон говорит, что я и мои родственники должны испытывать чувство вины. Мы все виноваты в том, что происходит.

Диалог с Витольдом о возрасте мне непонятен. Скорее всего, это указан возраст души моего двоюродного брата. У меня в дневнике отмечен 2028 год почему-то. Что это за год? Какое за ним скрыто будущее? Я пока не знаю.

Сестру Виталину я тоже увидела не просто так. Прошло немного времени после смерти Витольда, и Виталина попала в автомобильную аварию, ее сбила машина. Она еле выжила. Так одним махом тетушка потеряла сына и чуть не лишилась дочери.

За что судьба так немилосердно отнеслась к тетушке? Нервные срывы подорвали ее здоровье и привели к тяжелой форме диабета.

Когда я приехала проведать мать, а потом через год приехала на ее могилу, я неожиданно узнала, что моя тетушка была ученицей у цыганки. Она сама мне почему-то стала об этом рассказывать. Моя тетушка сознательно изучала цыганскую магию?! И если изучала, то, наверно, и применяла там, где, с ее точки зрения, без магии нельзя было обойтись…

Встретила меня тетушка тоже своеобразно. Дверь в доме она подпирала голиком (веником на палке, которые рисуют в детских книжках про Бабу-Ягу). Когда я хотела войти в дом на правах гостя, тетушка меня отодвинула и сказала: «Сначала я!». Я произнесла обычное в этих случаях при входе в чужой дом: «Славу Отцу и Сыну, и Святому Духу», только на польском. Тетушка раскинула приветливо руки, заулыбалась и сказала мне, так сказать, отзыв: «Во веки веков слава!». Радость ее была неискренней. Но ничего не поделаешь.

В реальной жизни меня преследовали цыгане! Я никогда не останавливалась, когда они меня цепляли, старалась пробежать мимо. Однажды маленький цыганенок чуть не вытащил у меня кошелек, когда я садилась в автобус. Я увидела маленькую и грязную худую ручонку и шлепнула по ней ладонью. Цыганенок отдернул руку: кошелек был спасен! Потом в метро та же самая история! Вот, оказывается, в чем дело… И сны мне снились с участием цыган. Я понимала, что это какой-то большой обман, но в чем он заключается, я понять не могла.