Я верчусь рядом с тетушкой. У нее большая сумка на коленях, и из этой сумки приятно пахнет сдобой и ванилью. Мы любили с сестрой, когда приезжала тетушка: она работала в городе кондитером и привозила очень вкусные слоеные булочки, пирожки и печенье! Вот и сейчас тетушка достает из сумки свежую выпечку, разворачивает кулек и приглашает меня угоститься.

Я беру один пирожок для себя, другой для сестры и убегаю на улицу. В голове застревает вопрос: почему мама так неприветлива со своей сестрой? Она даже не пытается это скрыть. Всем видом показывая, что сестра здесь нежеланный гость.

Тетушка еще не была замужем, хотя ей было уже довольно много лет, но она и не была совсем уж старой, чтобы не нравиться мужчинам. Я ее запомнила, как очень самостоятельную и умную женщину. Кроме того, у тетушки был комплекс: она считала себя некрасивой, и, думаю, это мешало ей успешно выйти замуж.

Я уже окончила школу, когда наконец тетушка вышла замуж. Вернее, она кого-то попросила, чтобы ее сосватали за какого-нибудь вдовца. И такой вдовец нашелся. Это был Антонин Иванович Волков. Мы все называли его на польский манер дядя Антоний. Тем более что на польском языке он говорил очень хорошо. Отличительными чертами этого человека были хваткость и мастерство. Он умел все и даже шил обувь (тапочки, босоножки, туфли, сапоги).

У него была небольшая квартира в Вильнюсе, рядом с вокзалом. Там они и поселились вместе с тетушкой. Оба супруга оказались прирожденными предпринимателями. Буквально через несколько лет у них появилась легковая машина «Жигули». И тут оказалось, что наш дядя Антоний еще и ветеран Великой Отечественной войны (1941–1945). И машина была ему положена как ветерану. От первого брака у дяди Антония были взрослая дочь и внук. Тетушка родила ему двоих детей – сына Витольда и дочь Виталину. Дочка от первого брака, и дети от второго брака прекрасно между собой ладили. Дочка дяди Антония постоянно навещала его семью. Тетушка относилась к ней радушно.

Когда я уехала в Ленинград, я иногда выбиралась к тетушке, хоть это случалось очень редко. Границы были еще открыты, билеты – дешевы, и общение наше было приятным.

Но откуда пришли эти видения? И эти странные воспоминания? Я часто задумывалась: почему наша семья распалась? Люди разъехались кто куда, некоторые совершенно неожиданно умерли. После похорон деда почти сразу умерла бабушка, потом моя сестра Лелька, потом муж сестры. Остались мама и отец с братом, я училась в Ленинграде. Мне эта ситуация казалась более чем странной, многие люди удивлялись: что за напасть такая на семью?

Я вспомнила вдруг, как однажды к нам в дом пришла какая-то черница. Как в сказке А. С. Пушкина «О мертвой царевне и о семи богатырях». Она постучала в окно. Дома были я, мама и сестра. Она вошла. Огляделась. Села на лавку и стала рассказывать, что у нее сгорел дом. Теперь ходит, собирает кто что подаст. Она стала расспрашивать про соседние деревни. Шла она со стороны Тильже, и я не заметила, чтобы у нее было много тюков – ничего не было, кроме небольшой сумки. А прошла она не одну деревню.

Лет ей было, на первый взгляд, больше сорока, одета была во все черное. Лицо худое и бледное, с черными глазами. На голове повязан темный платок – вокруг шеи, несколько выбившихся локонов выдавали в ней брюнетку.

Женщина стала расспрашивать мать: чем та живет, есть ли муж и так далее. Мать ей отвечала, что муж есть, но вот только выпить любит. А как выпьет, так дерется. Женщина помолчала, а потом вслух сказала: «От этого есть средство…». А потом спросила, что бы мать могла ей дать… У нас всегда было очень бедно. Мать ей объяснила, что нет ничего, если только мешочек муки гороховой…

Черница поблагодарила мать и уже собралась уйти, но тут уже мать наша ее остановила и спросила, что за средство от пьянки она знает. Женщина снова оглядела избу, и глаза ее остановились на нас с Лелькой. Взгляд у нее был тяжелый, мы с Лелькой прилипли к полу, а черница проговорила:

– Здесь чужие глаза…

Мать позвала ее в другую комнату и закрыла плотно дверь. Где-то через полчаса мать и незнакомая женщина снова появились на кухне. Они оживленно беседовали. Незнакомка, казалось, была чем-то очень довольна. Она раскланялась и быстро ушла.

И вот с этого момента в семье пошло все очень плохо. Я это хорошо запомнила. Меня не покидает ощущение, что эту женщину кто-то подослал. Кому-то понадобилось извести нашу семью. Но вот кто это мог быть?

Воспоминания снова перенесли меня в то время, когда все было еще хорошо и мирно в нашей семье. Ходили слухи, что мой отец женился по ошибке. Не эта женщина была ему предназначена судьбой. Когда отец выпивал, он пел одну и ту же песню, даже строчку из песни: «Называют тебя некрасивою…».

Однажды я, сама не зная почему, задала ему каверзный вопрос, вроде как в шутку: кто ему больше нравится – мама или тетушка? Отец засмеялся и сказал, что собирался жениться на тетушке, но… и развел руками.

Я пристала с расспросами к бабушке: почему так получилось, что папка хотел жениться на одной женщине, а женился на другой? Бабушка мне сказала, что, мол, подрастешь – узнаешь, что в жизни происходит не так, как хочется, а так, как ты перед Богом заслуживаешь.

А я родилась спустя год после свадьбы. И всю жизнь ощущала недостаток в моей жизни любви. Лжи и страха было сколько угодно, а вот любви был огромный дефицит! В результате я выросла ироничной, саркастичной и насмешливой. Спорт в какой-то мере помогал мне стать более решительной и твердой. Но я никогда не могла раствориться в другом человеке, даже в своих детях. Я люблю всех своих близких, но очень отстраненно. Любовь для меня стала большой загадкой. Да, впоследствии я прочитала много умных книг, начиная с Библии, и это успокоило мою душу.

Я также понимала, что спасти брак моих родителей уже ничего не могло. Вот почему бабушка с дедушкой уехали в Ригу. Они очень правильно сделали, что взяли меня с собой. Мой детский ум уберегли от скандалов и разборок. Когда я вернулась к родителям, я была уже более-менее взрослым ребенком, и разборки родителей не сильно задевали меня. Но я стала очень болеть. Астма меня мучила так, что казалось, это мои последние дни на земле. Я росла очень слабым ребенком, и мне приходилось укреплять свое здоровье всю жизнь.

Но вот что удивительно: как только я покинула отчий дом, моя астма исчезла! Я ходила на лыжах, я бегала марафоны и нисколько не задыхалась! Дети очень чувствительны к той атмосфере, в которой они растут.

А что же мои детективные поиски? Мысль, что все неспроста, укоренилась во мне. Вспомнилась и еще одна история.

Муж тетушки, дядя Антонин, как уже упоминалось, был человек рукастый. Замужеством своим тетушка была очень довольна. Дети ее росли, ни в чем не зная отказа. Однако развернуться в полную силу дядюшка не мог. Запрет в социалистической экономике на частный бизнес не позволял ему держать свое дело. Кроме того, статус ветерана ВОВ тоже к чему-то обязывал.

Но все-таки дядюшка шил свои босоножки и сапожки, тапочки и туфли. Сначала он обеспечил обувью всю родню. Обувь была красивая и удобная. Дядюшка был отличный мастер по индпошиву! Какой бизнесмен не рисковал? Руки чешутся, трудиться хочется, тем более что люди готовы были покупать дядюшкину обувь за любую цену. Наша «легонькая промышленность», как известно, сильно хромала и обувью народ обеспечить не могла.

Дядюшка избегал рассказывать кому бы то ни было о своем бизнесе. Он мог бы объехать ближайшие деревни и сразу бы сорвал крупный куш. Но люди разные бывают, были и такие, кто бы настучал, и тогда ему грозила ликвидация бизнеса, средств производства и всего имущества. Не мог дядюшка легализоваться, ну никак!

И вот тогда появилась идея подключить к этому бизнесу нашу мать. Логика была, думаю, такая: если маму «заметут», то что с нее взять? Бедная женщина с тремя детьми взялась подработать у одного мужика. «Кто он, что он?» – «Не знаю, простите, гражданин начальник, так вышло».