— Дима…

Муж поднимает руку, и при этом наливает себе виски.

— Успокойся, все в порядке с твоим Артемом, — он подносит наполненный стакан к губам, но не притрагивается к нему. — Или будет…

Дима смотрит на меня поверх стакана. А я понимаю, на что он намекает. Только от меня зависит, будет ли в порядке человек, который всего лишь хотел мне помочь.

Да, твою же мать!

— Что ты хочешь? — я обхватываю край столешницы и сжимаю ее до боли в пальцах.

— Мне нужно, чтобы на встречах с шейхом ты была идеальной женой, — Дима ставит нетронутый бокал на стол. Немного виски выплескивается на деревянную поверхность, но муж не обращает на это внимание. Он поднимается и повторяет мою позу. Чуть ли не наваливаясь на стол, максимально сокращает между нами расстояние. Я чувствую его горячее дыхание у себя на губах и забываю обо всем. По телу проходит дрожь, и я сама тянусь к мужу. Но вовремя успеваю очнуться и делаю шаг назад.

— Это все? — голос больше напоминает писк, и я прокашливаюсь.

Легкая улыбка появляется на губах мужа и ту же исчезает. Если бы я не смотрела на него, то не заметила бы изменений вовсе.

Дима кивает.

— Сколько мне нужно притворяться идеальной женой? — не знаю, куда деть руки, поэтому хватаюсь за край футболки — мне нужна хоть какая-то опора, а еще я испытываю непреодолимое желание прикрыться. Как же не вовремя я опять вспоминаю, что на мне кроме футболки и трусиков больше ничего нет.

Дима, конечно же, замечает мои попытки прикрыться. Но, как ни странно, предпочитает не комментировать, а просто говорит:

— Месяц.

Я, наконец-то, могу нормально дышать. Всего лишь месяц. Или лучше сказать целый месяц! За это время я придумаю, как исчезнуть так, чтобы генерал меня не нашел. Киваю. Слишком воодушевленно. А может, мне этого всего лишь кажется? Потому что Дима никак не реагирует: не напрягается и в его взгляде ничего не меняется. Я вижу лишь пустоту. Такую глубокую, что в ней можно потеряться.

— Хорошо, тогда подготовься, — муж снова опускается в кресло и откидывается на спинку. — Как тебе должны были сообщить, у нас сегодня встреча с шейхом.

Я снова киваю и уже начинаю поворачиваться, когда решаю предпринять еще одну попытку:

— Так, что с Артемом?

— Его забрал Вадим. Он позаботится о твоем «друге», — последнее слова Дима буквально выплевывает и тянется к стакану. — Жду тебя через полчаса.

Я киваю, чувствуя, как облегчение накрывает на меня. Почти не помню, как выхожу из кабинета и поднимаюсь в спальню. На автомате одеваюсь, в коем-то веки выбирая черные расклешенные брюки и красную шелковую блузку вместо платья. Дополняю образ черными лодочками и клатчем. Волосы собираю в тугой пучок на макушке. Легкий макияж помогает скрыть следы нескольких бессонных ночей, прежде чем я спускаюсь вниз.

На улице нахожу не только мужа, который стоит, прислонившись к тонированному джипу, и разговаривает по телефону, но и еще две такие же машины прямо за нашей. У каждой стоят по два охранника, которые никак не реагируют на моего появление. Они смотрят прямо перед собой, словно забывали о том, что они живые люди.

Нехорошее предчувствие охватывает меня, но я заталкиваю его как можно глубже. Не знаю, что произошло, но не сомневаюсь, Дима с этим разберется. Каким бы хреновым он не был мужем, рядом с ним все еще остается безопасно.

Стоит мне подойти, как Дима отклоняет вызов и открывает для меня пассажирскую дверь рядом с водительским местом. Я торможу.

— А кто поведет? — не спешу забираться внутрь.

Дима хмурится, но, по крайней мере, не пытается запихнуть меня в машину.

— Я, — он едва уловимо кивает на распахнутою дверь, но я не слудую немому приглашению.

— Ты же пил, тебе нельзя за руль.

Я, конечно, благодарна, что не придется ехать со Славой. Увиденное, в подвале еще долго будет всплывать у меня перед глазами. Но и тот факт, что придется остаться в замкнутом пространстве с мужем, который совсем недавно не брезговал алкоголем, тоже не добавляет уверенности, что смогу добраться живой и невредимой до места назначения.

— Я не так много выпил, — Дима спокоен, даже слишком. Это то спокойствие, которое наводит ужас на врагов. То спокойствие, которое появляется у змеи перед нападением. То спокойствие, которое пугает меня до чертиков. — Поверь, ничто не повлияет на мои навыки вождения.

Оглядываюсь. Охрана рассаживается по машинам. Никто не собирается противоречить «хозяину». У меня тоже не остается выбора, поэтому я забираюсь внутрь джипа.

Пристегиваюсь еще до того, как муж занимает водительское место, и мы сразу выезжаем.

Нам едва удается добраться до Москвы, как у Димы звонит телефон. Он вытаскивает его из кармана брюк и, прежде чем ответить, бросает взгляд на экран.

— Вадим, слушаю, — голос мужа напряженный, а брови собрались у переносицы. Не слышу, что говорит мужу его брат. Но видимо положение серьезное, ведь Дима резко выворачивает руль и, чуть ли не врезаясь в проезжающую по встречке машину, разворачивается.

Только после того, как мы перестраиваемся, я понимаю, что рука мужа прижимает меня к сиденью.

Машина тормозит у загородного особняка. Наш дом по сравнению с этим кажется халупой. Охраняемая территория с собственным лесом, садом и огородом. Асфальтированная подъездная дорожка прерывается неработающим фонтаном с купидонами на выступе посередине. Сразу за ним находится четырехэтажный белый особняк с витражными окнами и огромными колоннами у входа, которые поддерживают открытую террасу на втором этаже. Крыша из серой черепицы дополняется четырьмя кирпичными трубами, которые подсоединены к настоящим каминам на всех этажах.

Я была в этом доме всего раз, когда выходила замуж, и не думала, что когда-нибудь вернусь. Поэтому, выходя из машины, постоянно бросаю мимолетные взгляды на мужа, но так и не получаю от него ответной реакции. Странно, что он еще ждет, пока я догоню его, а не мчится сразу внутрь. Он даже за руку меня берет, давая указания проверить территорию своим собачонкам. Я пытаюсь выдернуть ладонь из его хватки, но как только Дима это чувствует, сжимает мои пальцы еще сильнее. Вздыхаю, понимая, что смысла сопротивляться попросту нет. Зато, когда мы подходим к особняку, сама приближаюсь к мужу. Даже пытаюсь скрыться за ним.

Сразу четыре охранника в военной форме, с автоматами в руках и балаклавах встречают нас. Они лишь кивают мужу и открывают нам дверь, но, проходя мимо них, я все равно чувствую, как мои внутренности скручивает в тугой узел. И это ощущение только усиливается стоит нам войти в холл.

Охрана везде.

Двое у выхода, по одному у каждой из четырех дверей, расположенных по две на противоположных стенах, а на винтовой лестнице — сразу шесть человек. На фоне белых стен их форма кажется грязными пятнами. А грязные берцы, как-то совсем не сочетаются с лакированным полом из натурального дерева, даже учитывая, что на нем остался приличный слой пыли. Да и автоматы совсем не подходят под хрустальные люстры, которые больше напоминают перевернутый фонтан с замершими в полете каплями. И конечно, выделяется рояль. С него, как я поняла, недавно стянули ткань, потому что он выглядит слишком чистым.

Муж в холле не задерживается. Тащит меня к дальней двери справа. Охранник никак не реагирует на наше появление. Стоит замершей и в то же время напряженной статуей, только его глаза постоянно сканируют пространство.

Муж толкает белую дверь, и мы попадаем в гостиную, где проходил фуршет перед тем, как на заднем дворе началась наша свадебная церемония.

Просторное помещение залито светом благодаря стеклянным раздвижным дверям, заменяющим дальнюю стену и ведущим на террасу. Свет отражается от белых стен и поблескивает на золотых вставках на колоннах в каждом углу комнаты. Стол у стены слева все еще накрыт белой тканью, зато два бежевые кожаных кресла и диван, которые окружают журнальный столик из затемненного стекла, открыты и вычищены.