– А я могу где-нибудь почитать об этом? – этот вопрос был скорее риторическим. Понятно, что секреты в газетах не публикуют. Черт, газеты! – Барс, а газеты в вашем мире есть?

– Газеты? – он удивленно хлопнул своими пушистыми ресницами. – А-а-а! Ты имеешь в виду информационные листки? Есть. А зачем они тебе нужны?

– А вдруг там что-то есть об этом пророчестве и о том, чем мне все это грозит? – агрессивный вид Аглаи мне совсем не понравился. Я такими темпами до маршрутки домой не доживу. – Они где у вас хранятся? В библиотеках?

– Листки в библиотеках? – нахмурился мохнатик, – зачем? Что прошло, то прошло. Но если ты уж очень хочешь порыться в старье, то есть музей информационного листа. Сходи туда и посмотри.

– И где этот музей расположен? – уточнила я.

– Без понятия, – рассмеялся питомец. – Рынкароны газетами, как ты их называешь, не увлекаются. Я вообще читать не умею. Мне это ни к чему.

Я мысленно прикинула, кто может мне об этом рассказать. Зои вряд ли. Затрясет своими белыми крылышками и все. Шин Гримли? Я, похоже, и так его крупно подставила. Не хотелось бы доставить мужчине еще неприятностей. Он пока практически единственный мой сильный союзник. А с другой стороны, правило «язык до Киева доведет» еще никто не отменял. Осталось узнать, есть ли у меня выходные, и могу ли выйти в город? Хотя, после сегодняшнего происшествия, я даже не знала, есть ли у меня работа!

Следующим утром в столовую меня пустили без проблем и накормили без лишних вопросов.  На сытый желудок мир показался немного веселее. И с этим настроением я подошла к процедурной. Зои уже хлопотала на своем рабочем месте.

– Пелагея, ты пришла! Я так рада! – поприветствовала она меня. – А то я всю ночь не спала, думала, как уколы делать буду.

– А ты думаешь, мне их можно делать? Шари не примчится с порцией обвинений? – аккуратно уточнила я у девушки.

– Аглая-то? А зачем? – удивленно вскинула она брови. – Шарина Адама выписали. А так ей до нас дела нет.

Ага, Адам, значит! Хотя бы имя местного принца узнала. Вот вернусь домой и буду девочкам на работе рассказывать, как во время инъекции к Адаму прилипла… Хотя кому я об этом расскажу? Сразу в дурку отправят. Скажут, доктор Аронова с ума сошла.

Только уколы я делать сегодня не стала, решив, что нужно заняться Зоиным обучением. Мне вчерашней картинки со шприцом под мышкой на всю жизнь хватило.

– А откуда вы про микробы знаете? Их же не видно!

– А зачем колоть в одно и то же место, ведь попа большая?

– А зачем после укола нужно обрабатывать, ведь мы внутрь ничего уже не засовываем, а, наоборот, вытаскиваем?

Я терпеливо старалась отвечать на вопросы напарницы, хотя иногда они казались до крайности наивными. С другой стороны, я себя успокаивала тем, что спроси меня сейчас Зои про магию, я буду выглядеть точно такой же дурочкой. И убираться, как делает она, уж точно не могу!

К приходу шина Гримли мы успели управиться.

– Пелагея, инъекции ты делала? – уточнил он, даже не поздоровавшись.

– Нет, ваше лекарство! – изобразила я неуклюжий книксен. Как ни крути, а под реалии этого мира все же приходится подстраиваться. – Инъекции делала Зои, но под моим руководством. У нее очень хорошо получается!

– Вот и славно! – мужчина удовлетворенно кивнул. – А то я не знал, как попросить тебя больше этого не делать. Боюсь, что ее могущество просто так вчерашний инцидент не оставит, хотя шарин Адам и утверждал, что ничего страшного не произошло.

– А что произошло-то? – набралась я смелости и задала вопрос. – К нему все девственницы так прилипают?

Шин Гримли, видимо, представил, как это все выглядело бы, и нервно закашлялся:

– Слава богам, не знаю! Ни разу не видел. Все слишком дорожат своими жизнями, не одна его могущество не трогала.

– А он что, и на балах у вас не танцует? – поинтересовалась я, сама не знаю зачем. На бал санитарке из пятой лечебницы путь точно заказан.

– Почему не танцует? – задумался начальник. – Танцует!  Но сколько раз я его видел, он всегда в перчатках. Похоже, запрет распространяется лишь на голую кожу.

– А что это за пророчество? – забросила я пробный камушек.

– Честно говоря, не помню и не интересовался. Мне до личной жизни шаринов дела нет. Что-то там было о государственном перевороте, – милейший Гримли пожал плечами.

– А вы не боитесь, что я прибыла сюда, чтобы этот переворот совершить?

– Ты? – он внимательно посмотрел на меня, а затем весело рассмеялся. – Нет, Пелагея, на заговорщицу ты точно не похожа. Я же вижу, что ты настоящий доктор. А доктора не могут что-то делать против жизни людей.

После обеда у меня выдалось свободное время. И я поняла, что могу потратить его если не полезно, то, по крайней мере, интересно. Решила, что могу выйти в город. А то проживу три месяца в чужом мире и ничего не увижу. Обидно будет.

Но тут возникла маленькая проблема. В хламиде с завязочками на спине я выглядела как все работники лечебницы №5. А вот без нее сильно отличалась от местных жителей. Женщины джинсы здесь не носили. А ничего другого у меня с собой не было. Две пары чистых трусов и лифчик не считаются. Они проблему не решают.

 Из женщин  я знакома только с  Примой и Зои. И если бы даже рискнула у них что-то попросить, вряд ли бы мне это подошло. Обе дамы были выше ростом и шире в теле. Я села на кровать и задумалась, глубокомысленно поглядывая на шторку на окне. В любимом  в молодости романе «Унесенные ветром» главная героиня из портьеры сшила себе бальное платье. Незадача была в том, что в доме Скарлет О’Хара занавески были бархатными. А у меня висело что-то отдаленно напоминающее марлю грязно синего цвета.  И если я ее соберу на ленточку и сотворю подобие юбочки, прохожие меня не поймут.

За этим занятием меня и застал Брсик.

– Покушать принесла? – я уже перестала обижаться на столь бесцеремонное обращение.

– На стуле лежит! – махнула рукой в сторону булочек, сиротливо дожидавшихся своей участи.

Мохнатая лапка тут же смахнула их в рот, я даже моргнуть не успела. А питомец тут же запрыгнул ко мне и, устроившись рядом, вытянулся во весь рост, напоминая уже не шарик, а мохнатую колбаску. Причем колбаска явно подросла и достигала примерно полметра.

– О чем думаем с таким затравленным выражением лица? – уточнил гость, состроив смешную гримаску, пытаясь скопировать мою мимику. Вышло у него забавно, и я невольно улыбнулась.

– Мне платье надо! – вздохнула в ответ.

– Платье? Зачем? – Барсик хоть и был нелюдем, но при этом был мужчиной. И ему были совершенно непонятны женские страдания.

– У меня появилось свободное время. Я хотела сходить поискать музей с информационными листками. Но если в таком виде выйду на улицу, – я рукой обвела себя в джинсах и футболке, – меня стражи порядка точно схватят. Или как они у вас тут называются?

– За что? – он все еще не понимал глубины моей трагедии. Хоть хламиду служебную порти и шей из нее что-нибудь.

– Ваши женщины ходят исключительно в платьях. Мои джинсы могут признать неприличными! – попыталась еще раз донести до мозгов в мохнатой голове, если они там были.

– А в чем проблема?  – после этого вопроса я его, честное слово, чуть рюкзаком не пришибла. Но продолжение было уже более интересным:

– Я сейчас! – с этим возгласом рынкарон исчез. А через пару минут появился, таща за собой нечто, расшитое золотом и драгоценными камнями. Похоже, они в этом мире тоже пользовались спросом.

– Вот, лучшее, что нашел! – пояснил питомец с гордостью.

Я аккуратно взяла наряд буквально двумя пальцами, ожидая подвоха. Но ничего страшного не произошло. Платье было просто платьем, хоть и явно очень дорогим.

– Ты где его взял? – от ответа на данный вопрос зависела дальнейшая судьба наряда.

– У Аглаи есть склад использованных вещей. Она к ним никогда не возвращается. Поносила платье и все. Висит. Я туда пробрался и позаимствовал.