В наследство также пришли трофеи. Украденные украшения, посуда, ткани, мебель, все, что находчивые воры двух столиц смогли нажить, тяжёлым трудом теперь тяготило Вадима. После разговора с митрополитом, Вадим решил, как обналичить эти трофеи. Несколько десятков мастеров по краденом украшениям с удовольствием переплавляют их в новую утварь для храмов. Вадим заказал несколько десятков хороших икон, а его строители уже составляли сметы работ, пусть ему и придётся оплатить неустойку, за отказ от некоторых работ.

Весь, вообще весь бизнес равнялся полутра тоннам золота, примерно, конечно. В золоте считать было привычнее, так-то рубль делали из серебра. Еще триста тысяч золотом ждали в оговоренном с Живым месте. Вадим не решился везти плату за услуги для Дальнего Востока сразу в Петербург, пока шли боевые действия с конкурентами им Москвы и Новгорода.

— Прежде всего, я хочу знать, что у нас крепкий тыл, — Вадим улыбнулся и показал рукой на Ханну, — как у нас успехи?

— Журналы вышли в публикацию на Рождество. За первый месяц на Вестник подписалось пятьсот человек, сейчас около полутора тысяч только в России, — она перевела дыхание и глотнула остывший кофе, — с Модником он, конечно, не сравниться, только за первый месяц пять тысяч человек в России захотели узнать, что модно носить при дворе, на работе и в гостях.

Ханна показала на новый костюм Максима.

— Так, у нас выросли заказы к костюмам стандартных размеров для средних чиновников и заказы на мебель «в тон настроению», — Ханна вспомнила один из рекламных слоганов и улыбнулась, — дамы с удовольствием покупают минеральную воду доктора Гаазы, мыло и другую косметику.

— А, Ессентуки, — Вадим улыбнулся мыслям.

— Ну да, другие лекарственные средства не так расходятся в России, но нам уже поступил крупный заказ из Дании и Голландии, —уточнили Ханна, проверив бумаги.

— Интересно, — Вадим принял отчет мадам Волович.

— Хех, похоже, теперь моя очередь, — Максим поднялся из-за стола, чтобы раздать свои отчеты, — мы сильно потратились за этот год, включая вложения на Кавказ.

Он заглянул в глаза Вадиму.

— Василий скупает всю землю, которую может. Во время войны она намного дешевле.

— А если они уйдут от берегов Черного моря?

— Значит, мы потеряем десяток аулов с шерстью. Земля останется. Нам в любом случае ее нужно будет заселить, — пожал плечами Вадим.

— Ага, заселить. А старых хозяев — выселить. То место, которое тебе вручили Кубанские казаки, туда же без вооружённого конвоя не подойти!

— Ааа, ты про медное месторождение, — вслух сказал Вадим, умолчав о нефтяных землях. Рано было пока всем знать о них.

— Теперь же, ты просишь меня купить землю на Кольском полуострове, ради какого-то бурого парашка! — возмутился Максим

— Фосфора, — поправил его Вадим, — стоит тебе познакомиться поближе, так ты поймёшь, что он на вес золота.

— Так же, как толпа беженок из Китая? Ты же вроде не любишь крепостных, — Михаил проверил записи и посмотрел на Вадима.

— Тебе написал мой отец из Оренбурга?

— Да, у него все готово. Они как ненормальные сеют пшеницу, лен, пеньку.

— Великолепно. Переходим к следующему докладчику.

Микола вытянулся.

— Мы отправили все заказы для оружейных заводов, ждем два оставшихся платежа от казны, — зачитал он отчет, — после того, как Кондрат устранил проблемы с пропажей наших грузов по пути, наши ткани, костюмы, мебель и остальное пошло в Москву и дальше. Для железной дороги господина Мальцева между Петербургом и Москвой мы отправили уже десять экскаваторов вагонного типа. Еще пять они ждут до мая.

Микола волновался, отчего дико потел и немного заикался.

— Нам нужно больше рабочих и инженеров, если мы хотим увеличить выпуск… карет за прошлый год продано двести штук. На корабль Вестник установили двигатель и винты. Капитан Романов уже дырку постучал в двери моего кабинета, — Микола с жалобой повернулся к Вадиму.

— Новость о готовящейся гонке готова, мы только ждем, когда растает лед, — отчиталась Ханна. Она занялась связями с общественностью.

— Хорошо. Есть ли интерес к тестовым листкам?

— Маленький, — честно призналась Ханна. Пока никто не оценил задумку Вадима с всеобщим тестированием.

— Для нас же лучше. Через год все вокруг заметят, что наши сотрудники лучше, через два начнут посылать рекрутеров в университеты, как мы сейчас. Может, через пять до них дойдет, зачем мы тестируем всех, — вслух рассуждал Вадим. Местные еще не поняли до конца, какой потенциал может лежать в обычной кухарке, прачке или швее, если дать им шанс, разглядеть алмаз и обработать его. Ханна смутилась, может, тоже вспомнив, с чего начинала.

— Как у нас обстоят дела с порядком? — Вадим повернулся к Кондрату.

— Еще пятьсот человек захотели стать дружинниками. Около трех сотен за прошлый месяц прошли вечерние курсы и устроились на работу, — Кондрат говорил без отчета перед собой, просто зазубрив, — беспокойств от новый членов минимум. Ваша демонстрация Седого оставила впечатления…

— Вадим, Борис Владимирович хотел бы увидеться с тобой, — Максим решил сменить тему, напомнив Вадиму о его отце в Оренбурге.

— Пока не могу, разбираюсь с токсичными последствиями, — Вадим встал из-за стола и зашел за спинку кресла Захарченко и положил ему руки на плечи, — вместо меня в Оренбург поедет мой доверенный Михаил. Да, Михаил?

— Конечно, — не растерялся Захарченко.

— Заодно заберешь плату от нашего дальневосточного друга, — Вадим отошёл от кресла Захарченко и щёлкнул пальцами, привлекая внимание Егеря, который читал газету у дверей, — позови мастера Уманского.

Дверь распахнулась, и мастер Уманский потащил деревянный ящик с бумажной лентой и каким-то кабелем, который волочился по полу.

— Вадим, что это? — Максим указал на ящик.

— Это, наши деньги из воздуха, — улыбнулся Вадим.

— Как же они достали. Ну откуда я должен знать, что такое токсичный? — Дмитрий Волович сидел в административном здании Заводского у телеграфа имени Волович. Маленькое устройство с барабаном бумажной ленты и кнопки ставилось на стол, а оператор с помощью этой кнопки выбивал сообщения на азбуке Морзе, которые по медным проводам в бумажной обёртке передавались дальше. Главным препятствием для введения телеграфа в обращения для Вадима стала неповоротливая туша чиновников. Ну в упор они не хотели уродовать город какими-то проводами. Помогло вмешательство флота, которое знало об уже имевшихся разработках в государстве. В замен Горынин потребовал, это, если официально, а так, конечно, попросил, отдельную линию для Кронштадта и Петербурга. Задумка выходила дорогой, но не дороже денег. Вадим ударил по рукам и приказал скупать медь. Провода для кабелей тянули через обработанные алмазы. Несколько образцов угробили, над чем плакали бывшие подпольные ювелиры. Теперь же в Заводском строился полноценный телеграфный цех.

Главным достижением Вадим здесь считал линию Москва Петербург, которую уже вели вдоль железной дороги. Мальцев по началу идею не оценил, пришлось показывать и рассказывать, после чего промышленник поинтересовался: а не будет ли это отдельной компанией, и где можно купить ее ценные бумаги.

И теперь Дмитрий следил, как из Заводского паутиной тянут провода в том числе в Ригу, Смоленск, Хельсинки и Таллин. Это на года превосходило то, с какой скоростью Империя распространила изобретение Якоби, проведя на этот момент только сообщение между Главным штабом и Зимним дворцом.

В большом амбаре на окраине города десяток людей играл в карты. Они сидели там несколько месяцев, охраняя тайный склад с награбленным добром, сами о том не подозревая. Но вот о чем они точно знали, так это о необходимости приглядывать за Седым.

Странный не человек сидел в отдельной комнате и смотрел на звезды через окошко. Его не посадили за решётку, он сам согласился отойти с пути, но что-то шло не так. У Седого росло чувство неправильности, все шло как-то не так.