Забава… затем растерянность… неверие… ужас осознания… обещанную некогда серыми, а сейчас почти чёрными глазами сладость… предвкушение и… её согласие….
Нет, этого не может быть!
Снова неверие… за ним осознание… соблазнительное предвкушение… и вновь сокрушительное… согласие!
Горло пересохло, руки мелко трусили, но:
— Так вы пошутили Арсений?
Торжествующая ухмылка на звук собственного имени и:
— Нет, лисичка, это не шутка. И будь послушной малышкой, обратись правильно, - жёсткий бескомпромиссный взгляд, обещающий слишком много. Больше чем она может осознать и уж точно больше, чем она может выдержать.
— Ар-арсений, что происходит. Это какая-то игра?
Удивлённые открытые грозовые глаза, но хитрые искорки в них мешали поверить в правдивость произносимых слов. Тем не менее:
— Никаких игр Ли́са. Я и так чувствую себя стариком рядом с молодой красивой девушкой, а когда ты обращаешься ко мне по имени отчеству и на «вы», то складывается ощущение, что я давным-давно должен был заказать для себя белые тапки, но за ворохом рабочих дел как-то позабыл об этом.
— Вы вовсе не старик. А очень даже…, - девушка запнулась, осознав, что едва не ляпнула. Она быстро опустила глаза, разглядывая собственные колени, и по ощущениям вспыхнула зарницей. Так как щеки, шея, уши – всё обдало жаром.
Сидящий напротив мужчина громко и непринуждённо рассмеялся. А девушка удивлённо вскинула глаза, позабыв о недавнем смущении, настолько её поразил прозвучавший смех. Точнее сам факт того, что этот строгий и жёсткий человек вообще способен так открыто и заразительно смеяться.
— Тебе придётся закончить предложение Ли́са, - отсмеявшись сказал Арсений и это была не просьба. Серые глаза вновь резали лазером по живому, выжигая кожу до нутра. Девушка громко сглотнула, но отважилась:
— Вы не старик. А очень красивый мужчина, - почти шёпотом закончила фразу Ли́са. На её щеках наверно можно жарить стейк, так сильно они полыхали. Руки не произвольно взметнулись вверх и влажные ладони накрыли алеющие щеки. Но собеседник не ведал жалости и не собирался щадить неискушённую девушку:
— А теперь повтори то же самое только без «вы», - тяжёлый взгляд давил всё сильнее, подавляя и утверждая собственное превосходство. Но Ли́са удивила их обоих, в первую очередь себя:
— Знаете, что Арсений, а не пойти ли вам в сад.
Сказать, что Арсений удивился вслед за девушкой, это ничего не сказать. Он откинулся на спинку стула, скрестив руки и постукивая указательным пальцем по губам, задумался, бросая короткие, но проницательные взгляды на собеседницу. Но вот глаза потеплели, губы улыбнулись:
— Храбрая лисичка. Молодец. Но знаешь, я не твой родственник и не твой преподаватель, чтобы ты относилась ко мне с повышенным пиететом. Так что расслабься и сделай приятное, - лукавая улыбка и хитрые искры в серых уже без грозовой черноты глазах, - доброму дядюшке Арсению. Давай на «ты», прошу.
Василиса опешила и растерялась! Ведь она меньше всего ожидала, что напористый Арсений в принципе способен на просьбы. Казалось, он всегда делал только то, что сам считал нужным, уж конечно никого не спрашивая при этом. Но как изменилось его лицо! Когда он отпустил давящую властность, и показал обычного расслабленного человека. «Святые небеса, где то-самое золотое блюдо с женскими разбитыми сердцами? Надеюсь подальше от меня!» Можно долго сопротивляться агрессивному напору, но разве возможно противостоять просьбе скреплённой теплотой в глазах и нежной улыбкой?
«Этот мужчина своим преображением в хамелеона меня в дурдом пропишет раньше времени», - подумала Ли́са и вымученно улыбнувшись все же сдалась:
— Хорошо Арсений как скажешь. Пусть будет «ты».
— По-моему наш обед успел остыть. Хочешь я попрошу подогреть?
— Не стоит беспокоиться, меня всё устраивает, - напряжённые искры угрожающе зашипели и собрались было взметнуться над накрытым столом, но Ли́са не была глупой, поэтому продолжила, - а тебя?
Напряжение не успев закипеть, испарилось облачком пара. И обед сопровождался только стуком приборов о тарелки и редкими ничего не значащими фразами.
Арсений удивил девушку ещё раз, когда вместе со счётом ему передали пакет с пластиковыми контейнерами.
— Ты сразу позаботился об ужине? – улыбнулась Ли́са, глазами указывая на пакет.
— Это для тебя, - коротко ответил мужчина, оставив деньги на столе предусмотрительно вложенные в чек-бук. Затем поднялся и, взяв девушку за руку направился к выходу.
Сытая и довольная Василиса снова подставляла веснушки солнцу откидывая голову назад. Арсений усмехнулся:
— Теперь буду знать, что прежде чем заводить диалог необходимо тебя покормить.
В душе Ли́сы моментально зародился протест, но удовлетворённый желудок слишком активно делился удовольствием от вкусного обеда, разгоняя по телу приятную истому. Поэтому протест схлопнулся, даже не успев сформироваться.
Довезя девушку до подъезда, Арсений вручил ей пакет со словами:
— Спасибо за приятную компанию, - и Ли́са, неожиданно раздосадованная необходимостью расставаться, скомкано попрощалась, донельзя смущённая собственными эмоциями, и стремглав помчалась в квартиру, едва не забыв в машине свои сумки, чудом вспомнив о них в самый последний момент.
Уже дома, переодевшись в мягкое трикотажное платье, она с трепетом доставала на кухне контейнеры из пакета. И не сдержала радостного:
— Ура! Тортики!
Каждая коробка содержала по два внушительных куска разных видов торта. Всего было три контейнера. Ли́са решила, что надо непременно дождаться маму и вместе с ней попробовать это чудо. Сдержаться было трудно, но упрямая девушка решительно убрала искушение в холодильник. Строго-настрого запретив себе не то что открывать дверцу, но даже приближаться к ней.
Спрятав лакомство подальше с глаз, перед Ли́сой возник главный вопрос:
"А что скажет мама? Точнее, что скажу я, когда мама спросит? Врать не красиво, но не могу же я поведать, что обедала с отцом Витальки. Это как-то… странно? Придётся сказать, что это моя идея, так сказать стимул для мозгов", - сосредоточенно раздумывала девушка.
Но мама, вернувшись с работы не заметила подвоха, и они вдвоём с удовольствием насладились вечерним чаепитием.
Дни неслись ураганом безжалостно сменяясь один за другим. Василиса за учёбой, напряжённой подготовкой к экзаменам, постоянным курсированием по заезженной до зубовного скрежета однообразной дороге дом-институт-библиотека-дом, совершенно не замечала разницы между сегодня и вчера. Арсений за прошедшее время звонил всего лишь несколько раз по вечерам, но ни разу не предложил встретиться. По началу Ли́са недоумевала. Для чего же он просил называть его по имени если не собирается с ней встречаться? Но доводящие до состояния кипения мозги конспекты, выдержки из учебников мелькали даже под закрытыми веками. Загруженная по самую макушку штудированием девушка была не в состоянии анализировать, думать, просчитывать поведение странного пусть и притягательного мужчины, да она даже не в состоянии фантазировать о чём-либо помимо предстоящих экзаменов. Ли́са даже как-то позавидовала Виталику, который решился в своё время не поступать в институт, а отправился в армию, и сейчас судя по редким оговоркам Алины устроился на работу, но продолжать учёбу по-прежнему не торопиться. Что ж его тоже можно понять, видимо каждому своё.
«Моё серое вещество грозит взрывом сверхновой, - думала Ли́са, укладываясь спать и кривясь от ноющей головной боли, ставшей уже постоянным спутником от регулярного недосыпания и перенапряжения, - когда сверх старая звезда выработала своё термоядерное топливо и отработанное ядро как раз-таки взрывается великолепной вспышкой. Жаль, что фейерверк из мозгов не будет столь же зрелищным, как вид из космоса. Небеса, Ли́са куда тебя занесло? Немедленно спать!»
«Вот бы оказаться на море», - последняя мысль перед тем как измученная девушка погрузилась в тревожную дрёму, никак не желавшую превращаться в полноценный сон.
