— Васька догоняй! – тёмная макушка замелькала среди толпы ребят всех возрастов покинувших среднюю школу после звонка. Сердитая девушка, сжав кулаки, бросилась вдогонку. Но спускаясь бегом по широкому лестничному крыльцу, передумала. Расстояние между ней и проворно улизнувшим говорило о том, что будь она спринтером, то всё равно не догонит. А значит не стоит и пытаться. Она сделала глубокий вдох. Затем, разжав кулаки, поправила удобнее рюкзак с учебниками, перекинула светло-русую косу на плечо, длиной доходившую до лопаток, и отправилась вслед за убежавшим неспешным шагом.

Осень стояла тёплая, деревья на перегонки друг с другом сбрасывали жёлтые и красные листья, укрывая землю разноцветным покрывалом, шуршавшим под ногами. Чтобы как-то развлечь себя во время пути девушка принялась напевать под нос приставучую попсовую мелодию, которую крутили все городские радиостанции. Она наслаждалась неторопливой прогулкой, одиночество не смущало её. Скорее наоборот, дарило ощущение свободы. Девушка подставляла лицо пока ещё тёплому ветерку, флиртовавшему с прядями волос, выбившимися из косы. Запрокидывала голову назад, чтобы согревающее кожу солнце полоснуло яркими лучами по малому количеству веснушек, украсившими нос и скулы, по глазам цвета осеннего неба, способных посоревноваться между собой глубиной синевы. Веки приходилось сильно зажмуривать от слепящего света, да так, что из уголков глаз стекала влага. Но девушке это не мешало, наоборот усиливало трепещущее радостное чувство в груди. Впереди зима, следом итоговый выпускной экзамен, значит, завершающий учебный год в школе будет самым напряжённым. А после - лишь тревожная неизвестность. Поэтому хотелось впитать последние мгновения уходящей беззаботной юности.

Девушка уже почти закончила свой путь и свернула в знакомый родной двор.

— Попалась! – неожиданно крепкие руки схватили со спины.

Высокий женский визг огласил округу. Всплеск адреналина прокатился по венам. Сердце заколотилось в бешеном ритме. Но мозг, спустя несколько секунд все же опознал голос схватившего.

— Виталик, ты меня угробишь когда-нибудь своими выходками, - страх отступил. Но раздражение, ещё недавно притупившееся под воздействием приятной прогулки, напротив не замедлило проявиться вновь. И не ко времени для парня девушка вдруг вспомнила кое-что обидное:

— Ты назвал меня Васькой! Опять!

Парень разжал руки и отошёл на расстоянии вытянутой руки от девушки. На всякий случай. Она не из драчливых, но мало ли. Всё бывает в первый раз, а получать на орехи не хотелось.

— Да ладно тебе. Пошли домой. У нас, кстати, тортик остался, очень вкусный! Может зайдёшь на обед? – парень хитро поглядывал на девушку. Она просто обязана согласиться. Ведь Ли́са никогда не находила в себе сил отказаться от угощения.

— Виталик, вот ты вроде взрослый парень уже. А дурачишься как ребёнок. Я домой, - твёрдо стояла на своём девушка.

— Ну, Ли́сонька, пожалуйста, я специально для тебя кусочек припрятал, - всё больше кривлялся Виталик, а девушка всё больше раздражалась. Нестерпимо захотелось настоять на своём и отправиться домой. Но Виталик был прав, заманивая подругу вкусностями. Поскольку все, кто знал Ли́су не раз наблюдали, что девушка ради лишнего кусочка вкусного торта или пирожного с воздушным кремом способна на многое.

Девушка, оправдав надежды парня, но не свои собственные, помучившись сомнениями всего несколько минут с досадой выдохнула:

— Пойдём, навестим твой тортик. Но лучше для тебя Вит, чтобы он оказался очень вкусным. Иначе….

Девушка не договорила что иначе, так как сама не успела толком ничего придумать. Но предусмотрительно помахала кулаком перед лицом провинившегося друга.

Виталик облегчённо закивал и более не опасаясь мести со стороны воинственно настроенной подруги, приблизившись к ней, снял с неё рюкзак и повесил себе на плечо. После они дружно зашагали к одному из подъездов длинного многоэтажного дома.

По пути до подъезда и во время подъёма в лифте ребята не разговаривали. Виталик предусмотрительно опасался разозлить подругу, уже жалея, что неудачно поддразнил её на выходе из школы. А Ли́са на всякий случай строила обиженный вид, хотя на самом деле уже давно научилась не обращать внимание на неприятные, порой раздражающие мелочи в поведении окружающих людей. По поводу дразнилки «Васей» ей пришлось особенно постараться. Ибо родители дали ей красивое имя Василиса. Но ребятня с самого детского сада, а после все школьные годы с завидным постоянством отказывалась называть миловидную к слову девочку иначе как Вася или Васька.

Поначалу Ли́са обижалась, злилась и частенько плакала, когда была совсем маленькой. Но мама отказывалась жалеть девчушку по такому незначительному поводу. Хотя предлог был незначительным лишь в глазах родительницы, но для маленькой Ли́сы он представлялся концом света. Василиса справедливо полагала, что данное имя подходит скорее мальчишке, или что ещё хуже дворовому полосатому коту. Которого соседские бабушки, просиживающие деревянные скамейки у каждого из подъездов, действительно окрестили Васькой. Но мама не уставала ей повторять:

— Если ты будешь плакать после каждого обращения Васька в твою сторону, то поверь у тебя не останется времени даже мультики смотреть, не говоря о том, чтобы помочь мне с выпеканием бисквитного рулета по новому рецепту.

Стоило девчушке услышать заветные для неё слова про сладости, как все переживания даже по самому мрачному поводу вроде величания её кошачьей кличкой отходили на задний план. Мама, зная о сладком пристрастии своей дочери, умело переводила детские переживания в безопасное русло. При этом строгая женщина, отказывалась жалеть девочку, искренне полагая, что тем самым она помогает ей взрастить внутренний стержень. Правильно это или нет – отказывать девочке в дополнительной ласке – может сказать только время, и возможно сама Ли́са, когда пройдёт пору взросления.

Сейчас же нарастив броню в отношении обидного прозвища, Василиса редко, когда позволяла себе реагировать раздражением или тем паче злостью. Она научилась на автомате поправлять всех и каждого, что её зовут Ли́са с ударением на первый слог. Её усилия и целеустремлённость не прошли даром и к настоящему времени в школе все звали девушку Ли́са или Лиса́, с ударением на последний слог. Но против лисьего прозвища она не возражала. «Пускай эти животные отличаются исключительной хитростью и коварством, но черты звериного характера необязательно же должны отразиться на мне?» - рассуждала девушка. Зато, какие они были красивые, эти лисы! Особенно в зимнее время, когда мех отрастал столь густой и пышный, что так и манил запустить в него пальцы, опробовать и убедиться, что в живую он в той же степени притягателен, как на картинке. Но лисы не одомашненные животные. Поэтому Василиса любовалась ими, только глядя на фото и видеорепортажи. Тем более девушка относилась к той когорте людей, что не жалуют насилие. Ко всему она решительно не любила охоту и не посещала зоопарки. Селить диких зверей в клетки или загоны – представлялось ей апогеем человеческого цинизма и лицемерия. Стремясь быть честной перед собой, Василиса признавала, что не отказалась бы от норкового полушубка, мягкого и нежного, уютно согревающего зимой. Но ей хотелось быть уверенной, что при производстве меховых изделий диким животным не причиняется сколько-нибудь вреда. Должны же быть специальные фермы по разведению меховой живности? Как, например, люди разводят коров или свиней.

Дразнить девушку Васькой позволял себе исключительно её закадычный друг и сосед Виталька. Их семьи жили в одном доме, но в соседних подъездах. Между собой дружили не только дети, но и родители. Собственно, дружба эта зародилась изначально между женщинами, Ольгой Фёдоровной мамой Виталика и Еленой Тимофеевной мамой Василисы. Молодые женщины имели возрастную разницу в четыре года, но сошлись на почве профессиональной деятельности. Поскольку обе оказались учительницами. Старшая - Елена Тимофеевна была учителем географии и завучем по совместительству. Преподавала она именно в той школе, в которой учились их дети – Виталик и Василиса. Тогда как Ольга Фёдоровна была учителем младших классов и трудилась в частном лицее.