— Вот же срань… — произнесла Огненная Бестия, бросая тело напарника на землю и не отводя взгляда от глаз саламандры. — Слушай, Нуму. Я понимаю, ты хочешь сдохнуть сейчас, но я же не могу тебя вот так вот бросить. Одновременно драться и нести тебя тоже не могу. Поэтому… Будь добр, поднимай свою задницу и быстро беги на север к чёрным скалам. С монстрами я разберусь, только не тупи. Чем быстрее, тем бежишь, тем будет легче мне. Уяснил⁈

Южанин медленно поднялся и опёрся на посох. В глазах его мелькнула новая невидимая искра, давшая краткую цель. Он понимал свою напарницу, которая из чувства долга уже не сможет просто сбежать. А умереть можно будет и потом, при этом никого не утягивая на дно с собой. И Нуму побежал. Пусть он и являлся калекой, но крепкое тело паресиса даже с использованием посоха позволяло при желании двигаться довольно быстро.

— Нужно было брать диадему… и меч… а лучше два и пару гномьих арбалетов, — вздохнула Ада, поудобнее сжимая рукоять своего церемониального кинжала, который сродни зубочистки для местных тварей.

Впрочем, даже так паресис остаётся весьма опасным. Устремившись прямо к саламандре, воительница даже не попыталась уворачиваться от потока огня. Стихия врезалась в смертную, но не нанесло никакого вреда, впрочем, как и заклинания самой волшебницы вряд ли нанесут вред живущим в лаве монстрам.

Сделав высокий и длинный прыжок, Огненная Бестия ещё в полёте метнула свой кинжал в правый глаз, а приземлившись на голову тут же ударила кулаком во второй и пробила око. Не теряя ни секунды, рука углублялась всё дальше и пальцы схватились на зрительном нерве.

Рывок и прыжок, убивать этого монстра смысла нет, достаточно лишить зрения. Поэтому выполнив свою цель Ада тут же разорвала дистанцию и теперь готовилась к новой схватке, сжимая в одной руке выдернутый кинжал и вырванный глаз. В этот момент в сознании мелькнула забавная мысль. Если то пророчество правда, то здесь воительница получается не умрёт. С одной стороны она полностью отрицала увиденное, с другой ничто не мешает ей черпать уверенность из этого пророчества. Как удобно.

Через секунду око полетело в морду выползшего на землю змея, а с кинжалом Ада бросилась за успевшим отбежать Нуму. Буйствующая саламандра же начала кидаться на всех подряд, в бешенстве она откусывала головы змеям, пока те впивались в её тушку клыками.

Сражаться с местными обитателями приходилось ещё множество раз. Иногда удавалось отделаться малой кровью, а порой ломались кости от неожиданных ударов хвостов. Поцелованная Огнём кружилась вихрем вокруг бегущего Нуму и покрывалась ранами. Кинжал в её руках давно уже расплавился, но удалось вырвать клык одной из тварей.

Южанин же бежал вперёд и даже порой прыгал прямо в чёрный туман. Ветра Этия сгущались всё сильнее, но они чувствовали чужую волю и расходились. Паломников аномалия не трогала, хотя порой стоило подождать рассеивания тумана, ведь из-за спешки тело Нуму начало слегка… разлагаться, гнить, скорее даже просто распадаться, будто здесь зашкаливает уровень радиации.

Последний рывок и бесчестный южанин резко тормозит перед обрывом. Он не видел цвет скал, но знал, что они чёрные как смола. Путь всегда заканчивается здесь, только в прошлый раз бесчестный вышел к берегу через мирное ущелье. И такого количества тварей не было. А до ушей уже донёсся звук прилива, значит где-то внизу бьются о камень волны моря. Ошибки быть не может, это точно чёрные скалы. Только напарницы что-то нигде не видно уже минут как пятнадцать, что довольно много.

Но вдруг чёрный туман рассеялся вновь, пропуская бегущую на максимальной скорости Огненную Бестию с ошалевшим взглядом. Волосы её обгорели, вся кожа стала обугленной, что даже льющаяся из ран кровь тут же запекалась. Сложно представить с чем именно она столкнулась, раз огонь смог повредить её физическое тело.

Нуму ничего не видел, но чувствовал смерть и страх где-то в скалах. Ада бежала от чего-то крайне опасного и даже не смотрела назад, понимая, что никакого смысла в этом нет. Южанин хотел крикнуть стой, но не успел. Девушка на полной скорости врезалась в него и оба паломника полетели вниз со скал. В последний момент удалось хоть как-то сгруппироваться и не разбиться о водную гладь.

Бесчестный тут же начал тонуть, но обугленная и дымящаяся от жара рука тут же подхватила его. Относительно долго ещё пришлось барахтаться, но вот подплыла рыбацкая лодка и двух паломников подняли на борт.

— Обалдеть… — удивлённо произнёс молодой юноша, помогая выбраться бедолагам из сети. — Да это точно паломники! Отец, я же говорил! Только почему вы вышли здесь?

Но статный мужчина и капитан небольшого рыбацкого судна ничего не ответил, ведь лишился дара речи. Гигантская тень почти достала до корабля, после чего резко исчезла. Невообразимого вида ужас выбрался из своего логова и едва не поймал добычу. Лишь на мгновение некоторым рыбакам удалось увидеть силуэт твари, но этого уже хватило, чтобы прибавилось седых волос на голове.

— Этий всемогущий, как же вам досталось… Я думал это смола, но… у неё же вся кожа обуглена, — тихо произнёс юноша, не зная даже как здесь помочь. — А этот… без руки, без ноги, слепой и изуродованный… будто его кто-то пытался казнить с помощью кнута…

Ада ничего не отвечала и продолжала спокойно лежать, набирая в лёгкие как можно больше чистого морского воздуха. Да уж, паломничество явно выдалось непростым. Только вот… Какой был во всём этом смысл? Разве этот путь что-то дал Поцелованной Огнём? Может и дал, время покажет. Но для себя девушка уже решила, что больше доверять всяким там Проводникам и прочим не будет.

— Госпожа Изабелла, рад вас видеть! — с доброй улыбкой Лансемалион Бальмуар встречал четвёртого мастера. — Позвольте.

— Какой вы галантный, — усмехнулась учительница Ады, поправляя свою несколько нелепую фиолетовую шляпу с алым пером.

И уже вместе они вошли в Великую Арену и поднялись на трибуну, где заняли свои места. Некоторые смертные провели парочку несколько странными взглядами. Статный и красивый этириданос, успешный и уже довольно известный, а рядом какая морщинистая старуха, имени которой никто не знал или не мог вспомнить. Хотя имелось и довольно много уважительных взглядов, в основном с верхних мест, где сидели так называемые старшие. Для них этот жест многое значил и без имён.

Сама Изабелла выглядела… как очень старая женщина. При этом Лансемалион Бальмуар всё ещё был раза в три старше как минимум. Это тоже почти все понимали, ведь разница в магической силе колоссальна.

— Отсюда открывается совершенно иной вид, — с улыбкой произнесла старуха, которая посещала главную трибуну в седьмой или восьмой раз за всю свою довольно долгую жизнь.

А виды действительно отличались. Из-за огромных размеров амфитеатра и поля боя в частности, даже сражения целых армий порой не рассмотришь толком, что уж говорить про дуэли. Поэтому использовалось увеличительное стекло, маленькие бюджетные монокли стоили сущие медяки из-за развития сектора промышленности по их производству. Поэтому даже простые смертные могли рассмотреть интересующие их детали, ведь монокли выдавали порой и бесплатно, вернее, цена уже входила в стоимость билета, так говорить куда вернее.

Однако всё ещё намного приятнее наблюдать с верхних мест, либо с парящих трибун. Но там как правило сидят лариосы, либо зажиточные алетисы и просто алетисы по особым праздникам.

— Ох, как она вся извивается, — задорно произнесла Изабелла, следя за движениями танцовщицы.

Новое выступление пока ещё не началось, так что оставалось лишь следить за рабынями. Самые лучшие красавицы и красавцы обслуживали главную трибуну, чтобы скрасить ожидание.

— Когда-то я тоже не имела горба, — четвёртый мастер начала вспоминать своё прошлое. — Более того, я когда-то ещё и сражалась в рядах защитников Эдема. Как и многие на этот трибуне. Ведь служба в армии считается почётным долгом, а не обязанностью. Некоторых вон тех стариков, что сидят повыше, я даже помню. Как например Торана Хаффана. Он же когда-то был главнокомандующим Анхабари, да! А двое его сыновей до сих пор являются верными генералами Песков и Солнца. Эх… это были золотые времена.