— Отёк дыхательных путей, — почти выплюнул он. — Ничего не помогло.

А Максу стало интересно, что бы на это сказал Уильям, потому что ему самому казалось, что санитар лжёт. Или не договаривает.

— А можно взглянуть, чем вы его лечили? — спросил Макс. Санитар и Шкипер одновременно обернулись к нему. — И, полагаю, стоит вызвать кого-то более квалифицированного из городской больницы, чтобы освидетельствовать смерть, проверить, не был ли этот человек дополнительно отравлен.

— Ты считаешь, — напрягся Шкипер, — что его отравили? Прямо здесь? Это серьёзные обвинения.

— Я считаю, что этого санитара и все его лекарства стоит проверить.

И тут за окном раздался шум, будто кто-то врезался в железные инструменты и свалил их. Хрипящие чертыханье, странное кряхтение… Шкипер встревоженно вскинул голову.

— Мы проверим, — сказал он. — Возьмём его под стражу и всё проверим.

— Ч-что⁈ — воскликнул санитар. — Но!.. Как⁈

Он как-то странно посмотрел на Шкипера, но тот ничего не сказал, вообще не подал виду, что заметил этот взгляд, полный смятения. Так смотрят те, кого подставили. И Макс снова пожалел, что здесь нет Уильяма с его эмпатией. Всё бы тут же стало ясно.

Пока же они со Шкипером передали сопротивляющегося санитара в руки охраны. Ходить за ними далеко не пришлось, благо карцеров для подозреваемых было достаточно, и ночной патруль тут же приступил к допросу санитара. А Макс и Шкипер решили уехать обратно в отдел полиции. Роквуд до сих пор не вернулся, но Шкипера, казалось, это совсем не волнует. Он предположил, что Роквуд курит где-то на территории, а может, встретил какого-то знакомого и они сцепились языками.

— Уверен, сейчас выйдем отсюда и встретим его.

И Макс, может, в это бы и поверил, не накопись у него столько подозрений за один вечер. Когда они спустились на первый этаж, Макс задумчиво покосился на тот коридор, из которого выходил Шкипер, когда они встретились.

— Слушай, а туалет ведь там? — спросил он, показывая на коридор.

Шкипер кивнул, и Макс пообещал вернуться через пару минут. Ну и что, что до участка ехать — пять минут. Приспичило. Очень.

Разумеется, «приспичило» ему далеко не в туалет, а потому, только скрывшись за углом от тянущегося за ним взгляда Шкипера, Макс почти бегом бросился к первой двери, приоткрыл её, ничего важного не обнаружил и метнулся к следующей. Он прошёл так ещё несколько дверей, натыкаясь только на пустующие палаты или подсобки. За одной действительно скрывалась уборная с табличкой «Для персонала». Уходя от неё, Макс даже погромче хлопнул дверью.

Теперь нужно было действовать ещё быстрее и тише. Макс заглянул в ещё несколько незапертых дверей с удивлением отмечая, что кабинета главврача в этом коридоре не было. И его подозрения заиграли с новой силой.

Макс дошёл до конца коридора, где длинное крыло делилось на два. Один коридор вёл в тёмный закуток с двумя дверьми, а второй упирался в высокие раздвижные двери в перешеек, что соединял госпиталь и тюрьму. И из этих дверей, выталкивая тележку, нагруженную тазами и пустыми утками, выехал санитар. Мужчина в возрасте, вскинув брови, посмотрел на Макса.

— Что-то случилось, сэр?

— Ищу туалет, — соврал Макс.

— Так вы его прошли. Вам назад. И на таблички внимательно смотрите.

— А. Да, конечно. Скажите, а я отсюда выйти на улицу смогу потом? Закурить хочется, а в помещении не люблю.

— Да, конечно.

И санитар объяснил сначала, что нужно войти в перешеек, а там уже справа и дверь на улицу будет. Её обычно не запирают, потому что все заключённые тюрьмы всё равно сидят в камерах, а в госпитале на первых этажах нет тех, кто мог бы сбежать. Вопросу про кабинет главврача, в который ушёл его друг, столичный инспектор, санитар удивился:

— А кабинет не в этом крыле вовсе.

— А что в этом? — насторожился Макс. — Может, какая-то лаборатория, в которой главврач мог работать в это время? Потому что я точно знаю, что инспектор ходил к главврачу и точно сюда. Может, я ошибся про кабинет…

Санитар задумался.

— Поищите в лаборатории. Это как раз по левую руку от вас. Двери не перепутать.

И он покатил тележку дальше. А Макс отчего-то обратил внимание на его обувь: обычные медицинские тапочки, которые все носили в больницах. И вспомнил, что у того санитара обувь была другой, уличной, в которой по стерильным коридорам обычно не ходят.

— Спасибо, — пробормотал Макс в спину санитару и, крутанувшись, пошёл в этот самый закуток с выключенным светом.

***

Лабораторию и правда было просто узнать: через матовую полупрозрачную тонировку дверей виднелись флуоресцентные лампы, сияющие белым светом над длинными столами у стен, очертания рабочих мест и ящиков. В лаборатории никого не было, но она стояла открытой. Макс неуверенно вошёл, достав пистолет. На первый взгляд ничто не казалось подозрительным. Просто куча склянок и баночек с цветными таблетками, сиропы в стеклянных бутылочках, скопления пачек бинтов, марлей, рулоны ваты, пакеты с жидкостью для капельниц. Проходя мимо них, Макс пытался вспомнить, как выглядел пакет в палате лавочника, потому что ему казалось, что они смутно отличались. Будто в том было что-то неправильное. Но он не был врачом, знания его были слишком размыты и поверхностны. Всё, что он умел хорошо: заматывать и обрабатывать раны, проводить непрямой массаж сердца и искусственное дыхание. Самые базовые навыки, способные поддержать жизнь до прихода настоящего врача. Он легко мог что-то просто не знать о новых стандартах в капельницах.

Впрочем, и о лекарствах он знал мало, если это были не обезболивающие или дезинфицирующие растворы, а потому разглядывание баночек и бутыльков, оставленных на столах или за стёклами шкафов, не давало ему ничего конкретного. Но он просто чувствовал. Сомневался. И ему это не нравилось.

Макс остановился и, уперев руки в бока, осмотрелся ещё раз. В окна лаборатории смотрела ночь. Его окружало безмолвие, лишь слегка тревожимое мерным гудением.

Может, он ошибся? Может, все знаки он себе придумал, подогнал факты поудобнее, а смерть лавочника, исчезновение Роквуда и странное поведение того санитара — лишь совпадения?

С другой стороны, будь он заговорщиком, он бы наверняка попробовал избавиться от улик и сделать вид, что всё в порядке. С этой мыслью Макс заглянул в урны, но те уже были вычищены. Он цыкнул от досады и хотел уже поставить ведро на место, как вдруг взгляд привлекла бумажка, валяющая в самом углу между плинтусом и лабораторной тумбой. Видимо, её не заметили, когда убирались.

Макс присел и поддел бумажку пальцам. Она оказалась этикеткой от какого-то препарата, и её срывали очень неаккуратно, а может, и вовсе рвали: уцелел только кусок с началом названия, и он оно будто казалось смутно знакомым. Макс точно его слышал или видел, но не мог опознать. И так он и сидел на корточках, задумчиво теребя обрывок этикетки, когда открылась дверь.

Макс не обернулся, но затылком почувствовал, как на него направили пистолет.

— Оружие на пол и медленно поднимайся, — скомандовал ни разу не дрогнувшим голосом Шкипер.

— Вот как, Шкип, — усмехнулся Макс, глядя на растянувшийся на плиточном полу теневой силуэт. Подчиняться приказу он, конечно, не собирался.

— Пистолет на пол и встань.

— Ещё что мне сделать?

Макс сжал пистолет поудобнее. Левой рукой стрелять не так сподручно, как правой, но талант есть талант — при необходимости он не промахнётся. Главное — скорость реакции.

— Чего ты ждёшь, Шкипер? Сентиментальность не даёт? Неужто наши два года работы помешают тебе выстрелить мне в спину сейчас. Ты слишком далеко зашёл и только что сдал себя, чтобы этого не сделать.

Шкипер сделал несколько шагов вперёд, и его тень накрыла всё ещё сидящего на корточках у шкафа Макса.

— Твоя девчонка плохо на тебя влияет. Суешь нос куда не нужно.

Он услышал щелчок предохранителя, едва заметный скрип спускового крючка…

Макс рванул в сторону и вскинул пистолет. Две пути вылетели одновременно. Секунда — и с хлопком они разлетелись на осколки, врезавшись друг в друга.