Ноги соскользнули окончательно, и Лиз повисла на руках. Взгляд зафиксировался на приближающейся стене и той дыре, к которой тянулась верёвка. Кровь стучала в ушах, сердце колотилось в груди, как сумасшедшее, и она не слышала, что ей кричат, пока чудом к ней не пробился раздражённый голос Уильяма:

— Отцепись или тебя щас раздавит!

И она отчего-то послушала.

Уставшие руки, всё это время кольцом сжимавшие камень, расслабились и соскользнули. Лиз зажмурилась, сдавленно вскрикнув. Верёвка снова натянулась, насколько это возможно, и она поняла, что не летит, а почти катится вниз.

Её ступни ударились об пол, тело врезалось в чьё-то чужое, они оба осели на камни и оказались в темноте. Скрежет. Оглушающий стук прямо за спиной. И кажущийся таким неуместным громкий выдох облегчения.

— Боже мой, — раздался голос Уильяма над головой. — Если я возьму тебя ещё куда-то, то ты ж точно убьёшься.

Поняв, что она не падает и ничего не трясётся, Лиз опасливо приоткрыла глаза. Свет двух перекрестивших лучи фонарей осветил для неё крошечную комнату в пещере внутри статуи и пальцы, заткнувшие ход. Уильям держал её почти на руках. Это на него она упала. Макс стоял рядом и, глядя пустыми огромными глазами в сторону, сматывал верёвку.

— Я её достала, — сказала им обоим Лиз, хлопая глазами, и вытащила коробочку-портмоне из кармана шорт.

Поднялись наверх они в тяжёлой тишине. Уильям забрал у Лиз коробочку и снова пошёл первым. У самой Лиз звенело в голове, и она шла пошатываясь, будто пьяная. Но от предложения Макса залезть ему на спину отказалась: земля под ногами казалась сейчас очень важным элементом жизни. А когда их наконец осветило вечернее солнце и вместо глухих шагов зашуршала трава, она не выдержала: раскинула руки и закричала какую-то несуразицу, благодаря солнце, землю, ветер и то, как крепко держат её руки в стрессовых ситуациях. А потом осела на траву и разлеглась звездой под чистым вечерним небом. Над ней трепетала трава, её обдувал солёный ветерок, и нервы медленно отпускали.

Макс присел рядом на корточки.

— С тобой всё в порядке?

— Угу.

Лиз потянулась к нему, провела кончиками пальцев по его щеке, задела повисший на шее жетон и, глупо рассмеявшись тому, как он мятником залетал туда-сюда, тихо попросила:

— Дай мне немного полежать, хорошо?

Макс улыбнулся ей, посмотрел на Уильма, который сел на серый валун, в котором, если не знать, никогда не различить голову гигантской статуи, и сжал ладонь Лиз.

— Пойду проверю, что там у Уилла, — сказал Макс, поднимаясь.

Лиз проводила его с мечтательной уставшей улыбкой и прикрыла глаза.

Уильям встретил Макса хмурым взглядом, пронизывающим насквозь так, что волосы и на руках, и на затылке зашевелились.

— Ты влюбился в неё? — тихо спросил Уильям. — В Лиз. Мне кажется…

— Тебе «кажется» или ты «чувствуешь»? — перебил Макс, нахмурившись. В голову сразу пришёл их небольшой спор с Лиз о том, использует ли Уильям свой дар вне работы в полиции. И кажется, она была права.

Уильям пожал плечами, устало глядя вперёд.

— В моём случае это одно и то же.

— У тебя есть с этим проблемы?

— Работа, Макс… Мы работаем…

— Именно, — снова оборвал его Макс. — Так что давай поговорим по работе, да, Уилл? Что с этой штукой? Она вообще стоила того, чтобы ради неё рисковать?

Уильям покачал головой, тяжело вздохнул и крутанул коробок. Он блеснул на солнце рубиновой крошкой и раскрылся одним ловким движением пальцев Уильяма. В этот раз никаких паролей и шифров не было. Замок открывался просто, и просто же из найденного сокровища выпала сложенная восемь раз карта. Макс удивлённо вскинул брови, когда Уильям расстелил её на земле рядом с собой.

— То есть мы ещё не всё? — спросил Макс.

— Как «не всё»⁈ — воскликнула Лиз, вскакивая.

— Мы нашли ещё одну карту, — крикнул ей Уильям. — Похоже, это какой-то квест. В конце нам постоянно дают путеводитель к новой загадке. Мы прошли два, и вот — третий ключ.

Демонстративно громко стеная, Лиз поднялась на ноги и подошла к Уильяму с Максом, повиснув у последнего на плече. Он обхватил её за талию и улыбнулся, чувствуя, как она вжалась ему в руку щекой. Дуя губы, Лиз рассматривала расстеленную карту, а Уильям с плохо скрываемым раздражением старался на них с Максом не смотреть.

— Это звёздное небо, — пришла к выводу Лиз, и голос её звучал ужасно разочарованно, будто она ожидала что-то заковыристее.

— Из какой-то зоны? — спросил Уильям.

— Вероятно. Я не астроном.

— Отлично. Значит, как только вернёмся в столицу, ищем астронома.

И Уильям начал сворачивать карту, когда Лиз вдруг дёрнулась, сбросив с себя руки Макса, и с криком «подожди!» кинулась к Уильяму. Тот опешил и едва ли сообразил, когда Лиз вырвала у него из рук карту. Она несколько секунд поражённая разглядывала заднюю сторону, а потом разложила её на траве, наконец демонстрируя то, что же её так зацепило. То, что в сложенном виде казалось бессмысленным набором квадратов, как рубашка на игральных картах, вдруг обратилось множеством кусочков паззлов, поделённых бурыми полосами.

— Да ладно, — раздражённо скривился Уильям.

А Лиз загорелась, будто эта сторона карты дала ей новый заряд энергии. И не важно, что случилось под землёй, — перед ней лежал новый ребус. Настоящий, не требующий погружаться в воду, спускаться в пропасть или ходить на многометровой высоте.

— У кого-то есть ножницы? — Лиз обвела Макс и Уильяма взглядом.

Макс замотал головой, мол, откуда. А Уильям чуть ли не посерел от заполнившей его злости.

— Я запрещаю тебе даже думать о том, чтобы резать карту!

— Но её нужно разрезать, чтобы собрать паззл! — возмутилась Лиз.

— Отдай сюда, — потребовал Уильям.

Лиз посмотрела на Макса в поисках поддержки, но тот пожал плечами. Даже он сомневался, что стоит расправляться с картой сейчас. В конце концов, на другой стороне всё ещё было звёздное небо. Вдруг это тоже подсказка? Они не могли пожертвовать одной ради другой.

Надувшись, Лиз, постоянно закатывая глаза, сложила карту и сунула Уильяму в лицо. Тот, смерив её холодным взглядом, забрал карту и убрал сначала в рубиновую коробочку, а затем себе в карман.

— Что мы делаем дальше? — спросил Макс, пытаясь разрядить обстановку.

— По плану у меня не было ничего, кроме ночи в отеле, — сказал, поднимаясь на ноги, Уильям. — Ближайший поезд завтра, у нас билеты опять на вечер. Так что развлекайтесь. Считайте, что государство выплачивает вам моральный ущерб.

И, гаденько улыбнувшись Лиз, которая тут же бросилась проверять, всё ли в порядке с её блокирующим «чтение» кулоном, пошёл вперёд, туда, где, по его мнению — или ощущениям, — должен был ждать их брошенный автомобиль. И никто в тот момент не вспомнил полоумного старика, который к ночи, не увидев, как троица самоубийц поднимается по лестнице, по которой спустилась, начал читать морю мотивы за упокой…

На мнение Уильяма Лиз было плевать, а потому она ловко забралась на пассажирское сиденье и всю дорогу развлекала Макса болтовнёй о ерунде. Он устало улыбался, бросая на неё мягкие взгляды, и, будто забывшись, гладил её колено на остановках.

Уильям мрачный и недовольный зыркал на них с заднего сиденья, но ничего не говорил, лишь постоянно что-то писал в журнале, и пейджер его то и дело пищал от приходящих сообщений. От кого были сообщения и откуда в поле взялась связь, ни Лиз, ни Макс не знали, но для инспектора королевской полиции, вероятно, связь была везде вообще.

В отеле Уильям их оставил, уйдя в свой очередной дорогой и комфортный номер (Лиз расспросила об этом у администратора, мальчика на пару лет моложе её самой, смущая его беззастенчивым флиртом), а им с Максом опять вручили один ключ на двоих. И Лиз была не против. Ей нравилось находиться с ним рядом, ощущать защиту и уверенность, но при этом понимать, что в случае чего он легко бросится вместе с ней в любую, даже самую идиотскую передрягу. Ей нравилось обниматься с ним, лёжа в одной узкой кровати, не спеша перебираться к себе и не думая ни о чём.