С облегчением я протянула дрожащую руку, и он прижал ее к своей груди. Я почувствовала медленное ровное сердцебиение и немного расслабилась. Боже, я любила его.

— Приступ паники, — призналась я.

— Милая. — Он бросил на меня сочувствующий взгляд и помог стать на ноги. Тревожность — это то, что мы, к сожалению, разделяли. Он понимал меня. Я прижалась к его сильной груди, а он обнял меня. — Ты хочешь уйти?

— Прости, — пробормотала я, — я просто очень устала.

— Ты предупредишь Пателя, что уходишь?

— Нет. Давай просто уйдем. — Я знала, что так невежливо, но была бледна и потрясена, и, честно говоря, не думала, что Патель заметит отсутствие своего арт-директора.

— Что случилось? — спросил Ашер, когда мы вышли из дома.

Дул прохладный вечерний ветерок и приятно обдувал мою липкую кожу. Вдоль дороги стояли припаркованные машины, а двое парковщиков в конце подъездной дорожки сидели за раскладным столиком и пили кофе. Поскольку машина Ашера была припаркована у ворот, он не сдал брелок.

Ашер водил «Понтиак Концепт». Полностью электрический гиперкар воплощал в себе экологическое сердце Ашера и его любовь к лошадиным силам. Я ждала, пока автомобиль стоимостью в два миллиона долларов сканировал лицо хозяина с помощью программы распознавания лиц. Двери открылись вверх, как у Бэтмобиля.

Наверное, я никогда не привыкну к богатству Ашера, как бы он ни старался втянуть меня почти во все аспекты своей жизни.

Скользнув на кожаное пассажирское сиденье, я подождала, когда закроются двери.

— Думаю, я просто устала, — солгала я. — Мы работали на износ.

Я не хотела рассказывать Ашеру о галлюцинациях с Джейми. Я не хотела, чтобы он в тысячный раз предложил мне обратиться к психотерапевту.

Мой лучший друг рассматривал меня, и я съежилась под его темным взглядом. Я ненавидела лгать ему. Эти шоколадные глаза светились таким добром и теплотой, что обманывать его казалось дурным тоном.

— Ты отлично справляешься со своей работой, Джейн. Никто не задается вопросом, как тебя повысили. Дело не во мне, дело в том, насколько хорошо ты справляешься с работой.

Я благодарно улыбнулась. Он единственный в моей жизни по-прежнему называл меня Джейн. Для всех остальных я была Марго. Я думала, что смогу легко избавиться от старого имени. Однако, когда наша связь углубилась, я поняла, как сильно мне не хватает просто быть Джейн, и попросила Ашера называть меня так. Он и Кэсси, моя подруга из колледжа, были единственными людьми, кто так делал. Возможно, кого-то это смущало, но не меня. Какая-то часть меня все еще хотела сохранить частичку той девушки, кем я была раньше.

Машина беззвучно выехала задним ходом с подъездной дорожки. Я силой заставляла свои усталые глаза оставаться открытыми.

— Что-нибудь о Фостере? — спросила я.

Я уже давно не спрашивала. Но галлюцинация с участием Джейми терзали мою совесть.

— Я не могу заставить Лизу говорить. — Пальцы Ашера крепко сжали руль. — Фостер откупился от нее. Как и в прошлые разы. А они слишком боятся, что он разрушит их карьеру. Я тоже должен быть осторожен. Если Фостер узнает, что я расследую, все будет кончено.

В груди заныло от тоски, а горло обожгло горькое чувство беспомощности.

— Может, мне пора выйти?

— Нет, — огрызнулся Ашер, — мы больше не будем об этом говорить.

Я подавленно замолчала, и Эш вздохнул.

— Джейн, медовая ловушка слишком опасна. И кто скажет, что все, что ты обнаружишь, будет доказано в суде? В худшем случае — и это самый вероятный сценарий — он возьмет от тебя то, что хочет, и ты станешь очередной жертвой.

Я вздрогнула при этой мысли.

— Прошло семь лет, — прошептала я. — И я ничего не сделала.

— Мы пытаемся. — Эш потянулся и успокаивающе провел ладонью по моей руке. — И у нас есть время. Это не фильм, где плохой парень получает свое в течение двух часов. Фостер умен, но однажды он оступится, и мы будем рядом, когда он это сделает. — Он вдруг усмехнулся. — Вот кое-что, что тебя точно развеселит: у него синяк под глазом, и он держится за левый бок, как будто у него сломаны ребра.

Я нахмурилась.

— Что?

— Кто-то избил его.

— За что? Не то чтобы меня это волновало. Я бы хотела посмотреть.

— Без понятия. Но он не говорит, так что, кто бы это ни был, ему удалось одержать верх. Ты бы видела его. Он пользуется косметикой, чтобы скрыть синяк.

Смех Эша заставил меня хихикать. Я повернула голову в его сторону.

— Я люблю тебя, Эш.

Его лицо смягчилось.

— Я тоже тебя люблю.

ДЖЕЙМИ

Черный «Порше» плавно и бесшумно скользил по холмам в сторону Глендейла. Вид на Лос-Анджелес едва улавливался со стороны Лорел-Каньон. Долина огней, жизни и человечества. То, где раньше я видел красоту, теперь казалось тенью между огнями. Темные места, где совершались темные дела.

Мое настроение не улучшилось из-за того, что я увидел ее впервые за два года.

Джейн.

Я крепче сжал руль и застонал.

Она ушла с вечеринки с Ашером Стедманом. И впервые за два года я почувствовал, как ослабевает контроль над собой.

Ирвин Олдеридж научил меня одной вещи — держать свои эмоции под строгим контролем. Когда ты холодный безэмоциональный ублюдок, никто не догадается, о чем ты думаешь. Что ты планируешь.

Мне казалось, что хорошо усвоил его уроки... но всякий раз, когда дело касалось Джейн, мое сердце бешено колотилось, а кожа покрывалась холодным потом. Смотреть, как она уходит с сыном ублюдка, что разрушил мою жизнь, было одним из самых сложных событий в моей жизни. А в моей жизни хватало сложностей.

Я закрылся. Остановил себя, чтобы не выбежать из дома Пателя Смита и не столкнуться с Джейн.

Это не входило в план. Я напугал ее. Как и надеялся. Начало положено.

Когда я впервые узнал, что Джейн работает в Голливуде, то почувствовал себя преданным. Конечно, ее работа была связана с искусством, но в наши совместные планы входила тихая творческая жизнь вдали от блеска и огней Голливуда. Деньги никогда не были нашим приоритетом. Славы нужно было избегать любой ценой. И все же, вот она: женщина Стедмана. Ее в бикини засняли папарацци во время отдыха с ним на курорте. Я возненавидел эти фотографии, когда впервые увидел их в интернете. Джейн красовалась на страницах, где любой ублюдок мог как следует рассмотреть ее и пофантазировать.

Я ничего не мог сделать, и мне стало все равно. Мне стало пофиг, как только я узнал, что она спит с врагом.

Предательница.

— Что-нибудь о Фостере? — Голос Джейн наполнил салон машины.

От этого вопроса у меня перехватило дыхание.

Попасть на вечеринку Пателя Смита оказалось слишком просто. Этим людям нужно усилить свою охрану. Еще проще было установить подслушивающее устройство в машине Ашера Стедмана. Стоимостью в два миллиона долларов! В обычной ситуации — крайне маловероятная вещь, но у друга Ашера, Кента Бишопа, проблемы с наркотиками, и он был готов на все ради денег. Он установил жучок в машину своего друга, когда они этим утром поехали в Малибу, чтобы покататься на серфе.

Ашер до сих пор не сказал ничего важного.

Однако, услышав голос Джейн, у меня заколотилось сердце.

— Я не могу заставить Лизу говорить, — ответил Ашер. — Он откупился от нее. Как и в прошлые разы. А они слишком боятся, что он разрушит их карьеру. Я тоже должен быть осторожен. Если Фостер узнает, что я расследую, все будет кончено.

Какого черта? Мои руки сжались вокруг руля. Это то, о чем я подумал? Джейн и Ашер тоже рыскают около Фостера?

— Может, мне пора выйти, — сказала Джейн.

— Нет, — огрызнулся Ашер. — Мы больше не будем говорить об этом.

О чем она?

— Джейн, медовая ловушка слишком опасна. И кто скажет, что все, что ты обнаружишь, будет доказано в суде? В худшем случае — и это самый вероятный сценарий — он возьмет от тебя то, что хочет, и ты станешь очередной жертвой.