С дальнего холма, будто поток воды, спустился порыв ветра. Я оперлась на оградку, ощущая его ласковое прикосновение. Удивительно, как я еще стояла на ногах.
— Тут тихо, — заметила я.
— Хорошее местечко, — согласился хирург, достав из кармана трубку. Кивнув на огороженные жестяными листами грядки, он объяснил:
— Тень от холмов не дает земле засохнуть.
— И у вас тут не бывает проблем?
— Банды знают, что мы лечим любого, кто к нам придет, и не задаем вопросов.
— И Ловцы? — я внимательно посмотрела на его лицо, глубокие впадины щек. Он затянулся едким табачным дымом.
— Они знают, что я исповедую Путь. Они уважают мой выбор, кажется, считают чем-то схожим с их представлениями об Ифах, об устройстве мира.
Мужчина встретился со мной глазами и улыбнулся.
— Это покой?
— Нет, — ответил он. — Просто жизнь.
Мы провели на ранчо двое суток, пока Генерал лежала без движения, прикованная к самодельным системам жизнеобеспечения. Фалько то ругала нас последними словами за отказ дать ей наркотики, то поднимала на смех. Сайлас в полубреду требовал разделить с ним ложе.
«Покой», — думала я, опустив голову ему на плечо, осторожно, чтобы не потревожить переломы. Прислушивалась к его дыханию. Может, покой выглядит для меня именно так?
Наутро после нашего побега Пегги, Бу и Крыса, в бинтах с ног до головы, приехали к ранчо на заимствованных мулах. Притащили искореженный корпус «Чарис» на грузовой платформе. Увидев незапертый грузовой отсек корабля, Фалько рассмеялась. Он был битком набит добычей: панели, реле, микрочипы и другие компоненты электроники, силовые ячейки — вся начинка «Снаряда» и покинутых истребителей Согласия была здесь.
Мы сидели с хирургом и его мужем Марти на веранде, пили драгоценный чай и наблюдали за тем, как чики со все возрастающим энтузиазмом подсчитывают будущие барыши.
— Если сможем переправить хотя бы половину этого на другие луны, сколотим состояние, — провозгласила Пегги.
— Нужен будет опытный контрабандист, — Фалько прищурилась. — Ты как, летун?
Сайлас расхохотался и тут же застонал от боли, и схватился за бока.
— Только если прекратишь называть меня летуном.
— Я чего понять не могу, — рассуждала Крыса, ковыряясь палочкой в зубах. — Почему Ловцы оставили все это добро? Они же разделывают все до ниточки, нет?
— Они кое-что взяли, по крайней мере тела, — ответила, пожав плечами, Бу. — Может быть, не смогли все унести?
— Нет, — Пег нахмурилась. — Кое-что явно специально отложили в сторону, как будто выделили долю.
Я почувствовала на себе взгляд Фалько и подняла голову.
— Так или иначе, — заключила она, — мы это заработали.
— С лихвой! — улыбнулась я.
Я не могла припомнить более счастливого дня здесь, на Фактусе. Пока чики разбирали добычу, а Сайлас с хмурой миной осматривал свой корабль, я сновала по ранчо. То помогала хирургу обработать инструменты, то поливала грядки Марти с овощами и лечебными травами.
Позже мы сидели все вместе за поцарапанным металлическим столом, уплетая змеиный суп, приправленный травами и жгучим домашним чили, и лапшу, сделанную из протеина. А потом до ночи пили чай. Фалько вещала о делах в Гавани, Сайлас травил байки о пошедших не по плану сделках на транспортных спутниках, а Бу и Крыса делились последними сплетнями.
Редкий и оттого еще более счастливый день. За оградой ранчо нас ждала суровая реальность, куда предстояло рано или поздно возвращаться. Поэтому, как только окончательно стемнело и Сайлас с Марти отчистили посуду песком, мы с Пегги помогли хирургу подключить его старенький приемник. Крыса яростно крутила ручку, чтобы хватило энергии на последний выпуск новостей.
Когда на сером тусклом экране начали проявляться буквы, мы сгрудились вокруг приемника.
КОМАНДУЮЩАЯ ФЛОТА БЕАТРИС ЭЛАЙН ПОГИБЛА В КОРАБЛЕКРУШЕНИИ
Сообщается, что Командующая Беатрис Элайн разбилась в результате аварии, случившейся на Фактусе между станцией Дракс и Пятой Гаванью. Командующая этапировала двух опасных заключенных, чтобы передать их в руки правосудия в Гавани, но из-за неисправности навигационной системы корабль сбился с курса и попал в зону электрической турбулентности над линией Аэрострады. Корабль потерял управление, что привело к гибели всего экипажа. Сообщается, что оба заключенных также погибли.
Поисковый отряд эвакуировал тела Командующей Элайн и шести ее подчиненных в ту же ночь.
Фалько откинулась на стуле с усмешкой.
— Да здравствует Согласие. Надо же так уметь языком чесать.
— Зона электрической турбулентности, — медленно перечитал Сайлас. — Кто вообще способен в это поверить?
Фалько поморщилась, потирая ногу.
— Согласие почти не контролирует пограничные луны. Нельзя, чтобы их считали слабыми.
Марти провел еще несколько минут, разбираясь в путанице форумов черного рынка.
— Похоже, народ списывает все на Ловцов, — пробормотал он. — Пишут, мол, Хель Конвертер восстал из мертвых.
Я почувствовала жжение в свежем шраме и интуитивно потрогала грудь. Видел ли хирург метку Ловцов, пока обрабатывал мои раны? Я поймала его взгляд, и он просто кивнул в ответ на мой молчаливый вопрос.
Фалько расплылась в улыбке.
— Тем лучше. Никто не подозревает, что мы там были. А кто знает, ни за что не проговорится.
Крыса засмеялась, похлопав начальницу по плечу.
Я глядела на приемник связи. «Оба заключенных также погибли». Сколько раз я могу умереть?
— Десятка, — осторожно заметил Сайлас. — Понимаешь, что это значит? Ты в безопасности. Если они официально сообщили, что тебя нет в живых…
— Это уже не первый раз.
— Но в этот раз они не в курсе, что ты жива, — усмехнулся он. — К тому же ты видела заметку? Выживших нет. Кто возьмется утверждать иное?
Я вспомнила солдата, который с ужасом смотрел на мое приближение.
— Никто.
— Значит, — протянул он, — ты свободна.
«Свободна». Это слово зудело у меня в голове, пока мы грелись у печи, передавая из рук в руки бутылку мескаля. Зудело, когда я глядела на Генерала, на ее маленькое израненное личико, скрывающее яростного хищника. На ум приходили слова хирурга о Пути, о том, что мы встречаемся один на один с непознаваемыми механизмами вселенной.
Потом я долго ворочалась под одеялом и, наконец, бросив попытки уснуть, вышла на веранду.
Стояла глубокая ночь, и ветер пел в полную силу. Он пел о черноте между звездами и о невидимых нитях, соединяющих миры — и нас всех — в единое целое. Я закрыла глаза и слушала.
Постепенно воздух вокруг меня изменился. Так проявляется морозный узор на стекле или тепло огня сквозь толстый металлический лист. На этот раз они не рвались вперед, как стая голодных псов, они просто молча присутствовали. Я открыла глаза. Далеко, за последним фонарем ранчо, я увидела неподвижную фигуру. Женщина с седыми волосами стояла, глядя в мою сторону. Она вытянула руку, приглашая меня с собой. И тогда я поняла, что мне делать.
Через несколько минут дверь тихонько притворилась за мной. Грудь болела от холодного воздуха, а больное плечо, на которое я накинула рюкзак, отозвалось вспышкой боли. Я тихо спустилась с крыльца.
Когда проходила мимо грядок, дверь сзади распахнулась. Я остановилась. Если это Сайлас, искушение будет слишком сильным и может помешать мне совершить то, что должна. Я нехотя повернулась.
На крыльце, босая, стояла Генерал, обеими руками обхватив рану на груди.
— Уходишь, — прохрипела она.
Я смотрела на девочку, вспоминая скорбь на ее лице, когда она приставляла пистолет к моей голове, и хищное торжество, когда Элайн упала на песок.
— Да.
Она покачнулась, сморщившись от боли.
— Куда ты пойдешь?
— На запад, — ответила я. — К Ловцам.
— Разве они не чудовища?
— Не знаю. Но у них есть ответы.
После долгого молчания она кивнула. Потом, сдерживая рыдания, продолжила:
