Я было подумала, что это Молони все не может остановиться и прекратить свое парадное шествие. На полпути я заметила что-то, закопанное в склоне дюны. Наклонилась и начала смахивать песок. Черные волосы, перепачканные в крови. Знакомое лицо с паутиной мелких морщинок. Светло-карие глаза, которые видели так много за такую короткую жизнь. Распахнутые настежь, забитые песком. Аккуратная дырочка во лбу. Генерал.

Я посмотрела по сторонам. Вот «Чарис», превратившаяся в груду металла. Разбитое стекло. Безжизненное тело Сайласа повисло на штурвале.

Дальше я увидела припорошенных песком Крысу и Бу. Там же, будто обнявшись во сне, лежали Пегги и Фалько.

Меня затрясло. Эти жизни, такие яркие, такие насыщенные, кометы, несущиеся сквозь вселенную, — и таков их конец?

А где же были Ифы? Они шли за мной по пятам, путали меня и направляли по кривым тропкам — ради этого?

Я закричала, требуя ответа, и «Чарис» объяло пламя. Я снова закричала, и загорелось тело Генерала, и песок под моими ногами тоже загорелся, обращаясь в темное стекло. И сквозь него внизу я могла видеть тела всех павших. Подняв голову, я поняла, что желтый свет почти потух.

— Нет, — процедила я, шагая прочь. Ведь есть сотни других дорог, есть сотни других реальностей.

— Нет! — закричала я снова, когда стало совсем темно.

Споткнувшись, я упала. Меня подхватили несколько рук, еще до того, как я коснулась земли. Рук, обагренных кровью.

На меня глядело существо с моим лицом. Его глаза будто вмещали в себя все пространство между звездами. Каждый сантиметр кожи испещрен линиями, отмечен жизнями. Существо медленно раскрыло ладони. В одной лежал скальпель Эстерхази. В другой — испачканная в крови игральная кость.

Выбор есть всегда.

Дрожащей рукой я взяла скальпель. И тут я поняла. Линии на коже отмечали не забранные жизни. Они отмечали другие реальности, другие миры, другие повороты судьбы. Никто не сможет сохранить разум, прожив все это.

«У всего есть цена», — сказал Ловец.

Я поднесла скальпель к своему лицу.

Существо усмехнулось и бросило игральную кость.

Выстрел.

На мгновение мир замер, будто увязнув в тяжелом желтом свете Суплицио. Тут же, страшно захрипев, Генерал упала на землю.

В глазах еще не погасли звездочки от увиденного разряда. Я глядела на то, как она лежит на боку, мелко дрожа. Под девочкой разливалась лужа темной крови, вытекающей из груди.

— Нет! — сорвалось восклицание с моих губ. Я подбежала и опустилась перед ней на колени. Выстрел разворотил грудную клетку. Сквозь разорванные мышцы белели ребра.

— Пришлось поступить так, — бесстрастно сказала Элайн. — Мы дали ей шанс встретить смерть с честью, но она им не воспользовалась.

Командующая снова направила револьвер на меня.

— Взять ее.

Подошли солдаты, но я не отрывала глаз от Беатрис. Она взяла что-то из сумки, предложенной одним из солдат. Даже от одного вида этого предмета к горлу подступила тошнота. Тюремный ошейник с иглами и лезвиями, которые перережут узнику горло при попытке побега.

«Нет, — говорила я им. — Нет, так не пойдет».

Они не ответили, и никто не помешал Элайн подойти ко мне и аккуратно пристроить иглы к моей шее.

— Не переживай, Лоу, — ласково бормотала она. — В каком-то смысле ты просто разменная фигура. Если бы ты не украла вирус, то Свободные Окраины не стали бы атаковать Тамань, не лишились бы поддержки, и война продолжалась бы до сих пор.

Она почти с нежностью втыкала одну за другой иглы в мою кожу.

— В конце концов, при другом раскладе мы бы не позволили тебе его украсть.

Я смотрела в глаза Беатрис. Они были полны уверенности, решимости. Даже сейчас она считала себя правой. Она поступила бы так снова, снова пожертвовала бы тысячами жизней ради быстрого окончания долгой кровавой войны.

Мои руки сжались в кулаки, одна потянулась к поясу, хотя солдаты крепко держали меня за плечи. Может, она действительно права? Я задрожала, как будто кто-то другой рвался наружу из-под обличья Десятки Лоу, срывая старую кожу, смахивая шелуху объявлений о розыске. Новая сущность, жаждущая действия. И в эту странную секунду, когда ошейник готов был защелкнуться у меня на шее, я выпустила ее наружу.

Взмах скальпеля. Элайн выпустила ошейник и попятилась, держась за запястье. Я пыталась вырваться из хватки солдат, бежать, но она уже подняла револьвер окровавленной рукой и направила мне в лицо.

Звонко щелкнул выстрел. Элайн смотрела вперед непонимающим взглядом, потом сделала несколько шагов и упала. Из середины ее лба блестящим червяком потекла кровь.

Генерал оскалилась в улыбке, прежде чем закрыть глаза и выронить пистолет из рук.

— Рота! — закричал один из солдат. — На караул!

Но под ногами уже затряслась земля, и гул двигателей начал нарастать, будто приближающийся ураган.

Я поглядела вверх и увидала, с замиранием в сердце, как первый корабль Ловцов спускается с небес, посылая вниз короткие хаотичные пулеметные очереди. С дикими криками чики разбежались в стороны, прячась от пуль, подобрали оружие и начали стрелять во все, что двигалось.

И вот наконец я почувствовала, что они со мной. Они клубились вокруг каждого мимолетного решения, каждого удачного выстрела, каждой секунды промедления. Они ворвались на поле боя, сея хаос, открывая дверку удачи.

Корабль Ловцов пролетел прямо у нас над головами, выпуская долгие очереди по командной рубке истребителя Беатрис. Полыхнул огонь, и смотровые окна выбило изнутри взрывной волной. Я сорвала с себя тюремный ошейник и швырнула его на песок.

На ногах остался лишь один из солдат. Я пошла прямиком на него. Солдат стрелял в меня, но без толку: он промахивался раз за разом. Когда у него в обойме не осталось патронов, я подошла вплотную и увидела в его зрачках свое отражение: вся в крови, со скальпелем в руке и меткой Ловцов на шее, с бесстрастными глазами хищной птицы.

— Беги, — одними губами сказала я.

Солдат побежал, и вслед за ним устремились они, разрывая плотную ткань бытия, открывая все двери, путая тропинки, ведущие в разные реальности здесь, на принадлежащей им луне, в одном шаге от пустоты.

Ранчо было укрыто от злых ветров плавными холмами и даже издалека грело теплым светом, похожее на светлячка в усталой ладони. Хирург вышел на веранду и с наслаждением вдохнул холодный воздух, распространяя вокруг себя запах крови и антисептика.

— Интересный был денек, — протянул он.

Я мрачно улыбнулась. Последние несколько часов я помогала хирургу и его мужу зашивать, обрабатывать, прижигать, переливать кровь и плазму. Внутри стонал Сайлас, без сознания из-за контузии и четырех сломанных ребер. Фалько лежала по соседству, требуя укол морфина; пуля раздробила ей бедро. А Генерал…

— Как она? — спросила я, поднося тазик с чистой водой, чтобы врач мог помыть руки.

Он сухо рассмеялся, сосредоточенно оттирая от крови морщинки на костяшках.

— Что?

— Да есть в этом какая-то ирония. Согласие распылило свои силы настолько, что луны вроде этой просто разваливаются, но некоторые вещи они сделали на совесть. — Мужчина взглянул на меня. — Вроде нее.

— Она выживет?

Он пожал одним плечом.

— Подкожная мембрана, которую они ей установили, взяла на себя основной удар, и, возможно, если она оправится от кровопотери и разрыва легкого, то сможет…

— Но?

— Я не знаю, что они с ней сделали, но это не ограничивается костями и кровью. Я не могу это поправить.

Я поглядела на него. Лицо хирурга освещал мягкий свет диодов, установленных под крышей веранды. У него не было никаких татуировок, только два небольших шрамика на шее выдавали в нем бывшего заключенного.

— Вы состояли в СО?

Он медленно кивнул.

— Был какое-то время. До того, как они окончательно запутались.