— Ты что-нибудь помнишь о Малых Силах?

— Это те дети-солдаты?

Я кивнула:

— Ага. Которых Согласие вырастило у себя в тренировочных центрах.

— Я… — он сглотнул слюну. — Я не знаю. СО всегда говорили, что это маленькие монстры, которых пытали и перекраивали, пока в них не останется ничего человеческого, но…

— Малые Силы были нашим величайшим достоянием! — Лото встала, опрокинув табурет. — Нашими лучшими бойцами! А ты смеешь называть их монстрами?!

Ее глаза налились слезами; стакан отправился в стену за барной стойкой, в нескольких сантиметрах от головы Дамовича.

— Эти дети были самыми смелыми из всех нас!

— Так что с ними случилось потом? — спросила я, надеясь, что Лото попадется на крючок.

— Герои войны, — всхлипнула она. — Им повезло. Пожизненный пенсион, никаких забот. Не то что остальные, кого бросили в заднице среди бандитов и отребья…

Она шагнула ко мне, но Жаль тут же сунул ей в руку новую бутылку змеиной настойки:

— Держи, Лото, глотни еще, я знаю, как тебе тяжело.

— Да откуда тебе знать! — воскликнула Лото. — Я к ним со всей душой, а меня бросили тут, среди зеков.

— Послушай, док, тебе лучше убраться, — прошептал Дамович, когда Лото отошла к своему табурету. — Она знатно наклюкалась, и она тут не одна такая. Время ужина уже заканчивается.

Я не стала возражать. В любом случае не стоило дожидаться, пока в забегаловку набьется народ.

— Держи, — я достала из рюкзака пакетик. — Это для Роули.

Подарок был скудным, несколько таблеток мышечного релаксанта, но Дамович расплылся в благодарной улыбке. Первая искренняя эмоция на его физиономии. Он был трусом и идиотом, но искренне любил Роули, оставившего здоровье на оружейных фабриках, и заботился о нем, как мог. За это я его уважала.

— Да пребудут твои мысли в чистоте, док, — тихо произнес он.

Я молча покинула зал.

Когда я вышла, на площади торгового поста уже скапливался народ, ища развлечений. Подойдет всё что угодно: тараканьи бои, скандал, поножовщина, пусть хотя бы пьяный свалится в канаву, споткнувшись о собственные шнурки.

Сегодня им повезло: приехали «Аспиды Вальдосты». Я задержалась у входа в бар. Не хотелось это признавать, но мне стало интересно. Бродячие шапито обычно показывали дешевые трюки и фокусы, немного техники из внешнего мира — обыденной для Ближних Планет, но до сих пор вызывающей восхищение здесь, — или же постановки битв прошедшей войны, облагороженные высокопарными фразами, которых никто никогда не произносил. Иногда — бои жуков, птичьи бои, даже призовые схватки между боксерами и ветеранами, которым хотелось вновь ощутить на зубах вкус крови.

Сложно было угадать, что устроят эти «Аспиды». Два актера с густо размалеванными лицами, одетые в облегающие серебряные костюмы, разворачивали сцену. Свист и улюлюканье толпы сопровождали их работу. Боев, похоже, не будет.

Воздух разрезал высокий, нарастающий звук, переходящий в грохот. Музыка. Вздрогнув, я посмотрела на сцену, куда вышли двое музыкантов, один с барабаном, другой со свирелью. Как же давно я не слышала настоящих музыкальных инструментов! В памяти всплыл концертный зал на Проспере, чистые, богатые люди, наслаждающиеся игрой симфонического концерта. И вот я здесь, зачарована двумя бродягами с самодельными дудками. Но я не могла побороть себя. Вокруг люди отбивали ритм ладонями, пение заполнило пространство, толпа все росла и росла. И я поддалась общему импульсу, истосковавшись по зрелищам после месяцев, проведенных в Пустошах.

Из-за завесы на сцену вышел человек и поднял руки, призывая зрителей к тишине. На ветру трепетали длинные полупрозрачные ленты, прицепленные к его локтям, запястьям и блестящим черным волосам, ниспадающим на широкие плечи. На темнокожем лице с накрашенными черным губами блестел рисунок в виде серебряной чешуи. Я рассмотрела витые металлические кольца на каждом пальце. Это тот самый Вальдоста?

— Здесь собрались люди с чистыми мыслями и твердым духом? — воскликнул он.

— Да! — ответил ему кто-то из задних рядов, и толпа одобрительно загудела.

— Здесь собрались непоколебимые и верные?

Толпа еще сильнее выразила одобрение.

Какая-то часть меня хотела присоединиться к возгласам, похлопать соседа по плечу и улыбнуться. Но я не могла. Если б окружающие узнали, кто я, они бы отшатнулись в ужасе.

— Тогда я приглашаю сюда добровольца! Мне нужен смельчак, который докажет свою твердость!

Вальдоста хлопнул в ладоши, и на сцене появились два ассистента. Каждый из них держал видавшую виды клетку с живой змеей. Толпа восторженно загалдела, поняв, в чем суть предстоящего шоу. Представление с животными: сразись с опасной тварью и получи приз. Такие шоу в городках любили больше всего, зная, что животные приручены и не опасны. Ни у кого не было сомнения в исходе, не было непредсказуемости, хотя всем нравилось делать вид, что не знают заранее результата.

Я не могла сдержать горькой улыбки. Запрети что-нибудь — и народ возжелает этого со всей страстью, даже если запрещено сомневаться.

Мне стало неинтересно, и я пошла прочь. Вальдоста оказался обыкновенным шарлатаном, пусть и с претензией на нечто большее. Я почти добралась до ворот, но меня остановили новые возгласы. Добровольца нашли, и добровольцем оказалась Лото.

Она стояла, скрестив руки на груди, как уверенный в себе борец. Ее татуированное лицо светилось от паров алкоголя. Сплюнув, она — к одобрению толпы — подошла к клеткам, чтобы рассмотреть своих противников.

Вальдоста отступил, дав помощникам знак открыть клетки. Я встала на цыпочки, чтобы посмотреть, как рептилии выползают на темную сцену, ощупывая воздух трепещущими раздвоенными языками. Гремучие змеи, черные с серебряными полосами, как костюм Вальдосты, большие и сильные. Лото неуклюже двинулась к ним, делая ложные выпады в разные стороны.

— Червяки ничтожные! — разогревала она себя. — Куски дерьма с Окраин! Ренегаты чертовы, думаете, мы всё простим?!

Толпа исступленно загудела, увидев, что змеи обратили на Лото внимание и подняли головы.

— Разорву! — орала та. — Кровь высосу!

Вальдоста взмахнул руками, змеи вскинули головы, и тут меня накрыло ощущение присутствия чего-то непомерно громадного, не способного уместиться в моей черепушке: они пришли, и они голодны. Реальность потеряла четкие очертания, все возможные исходы, прошлое и будущее сплелись в тесный клубок.

Неужели они шли за мной? Неужели я привела их сюда? Усилием воли я сбросила морок и набрала полную грудь воздуха, чтобы закричать. На мгновение, несмотря на разделяющую нас толпу, Вальдоста поглядел мне прямо в глаза.

И тут воздух разорвал вопль, за ним еще один. Одна змея вцепилась Лото в плечо, вторая — и лодыжку, их ядовитые зубы впились глубоко в ее плоть. Вальдоста взирал на происходящее со смешанным чувством восхищения и ужаса. Один из помощников выхватил из-за пояса нож.

Люди разбегались кто куда. Все кричали, что они здесь: Ифы, демоны пришли полакомиться.

Я устремилась к воротам вместе с толпой, стараясь сдержать приступ тошноты, чувствуя на себе пристальный взгляд Вальдосты.

В неверных отсветах костра лицо девочки постоянно менялось, то превращаясь в старушечью физиономию, то вновь становясь совсем детским и безмятежным, как у обычного спящего ребенка.

Но она не была обычным ребенком. Всполохи костра выхватывали из темноты татуировку и черные спутанные волосы, подстриженные как носили в Согласии: длинные с одной стороны и короткие с другой, чтобы открывать знаки отличия на виске.

Я покатала шарик между зубами, смакуя его кисловатый вкус. Необходимо сосредоточиться, чтобы решить, что с ней делать дальше. За пределами той норы, в которой мы засели, натужно завывал ветер. Наконец, я подобрала с земли камешек, прицелилась и бросила в ребенка. Еще четыре таких броска — и девочка наконец начала просыпаться.