Среди городов этой зоны было мало колоний. В Лузитании их насчитывалось всего пять, причем три из них (Эмерита Августа, Метеллин и Паке Юлия) располагались в долине Анаса недалеко от границы с Бетикой и могут быть причислены скорее к романизованной зоне. Все колонии этой провинции находились вне собственно лузитанской области, в более развитых южных и центральных районах, включенных в Лузитанию при образовании провинции[1176]. Во внутренних районах Тарраконской Испании к югу от Карпетанских гор имелась всего одна колония Либисоса, которая, однако, так никогда и не стала значительном городом ни в экономическом, ни в политическом, ни в культурном отношении[1177]. В северной части внутренних районов этой провинции тоже имелась только одна колония Клуния, которая была возведена в этот ранг за свои заслуги в антинероновском движении[1178]. Одна колония Флавиобрига находилась и на севере Испании (Plin. IV, 110)[1179], но ее появление, вероятнее всего, тоже не было связано с появлением там нового населения.
Римляне рассматривали колонии как свою главную опору в провинциях. Недаром столицы всех трех испанских провинций были колониями. Это относится и к конвентам. В Бетике из пяти конвентов четыре имели свои центры в колониях. Исключением был Гадес, но это древнейший город страны, один из важнейших экономических и культурных центров региона, во время гражданской войны доказавший свою верность Цезарю (Caes. Bel. civ. II, 20—21). В Лузитании центрами трех конвентов тоже были колонии.
Рис. З2. Римский амфитеатр в Мериде
Рис. 33. Западные ворота римского амфитеатра в Мериде
Рис. 34. Римский театр в Мериде
Рис. 35. Мост в Мериде через Гвадиану
Иное положение сложилось в Тарраконской Испании. Там существовало семь конвентов, но только у трех из них центры находились в колониях. Это были сам Тарракон и Новый Карфаген на побережье Средиземного моря и Цезаравгуста в долине Ибера. Центром Клунийского конвента тоже была колония, но она получила этот титул много позже создания самого конвента. Возможно, при создании конвента Клуния даже вообще не была муниципием. Центры северо-западных конвентов вплоть до реформы Веспасиана оставались податными городами[1180]. По-видимому, создание конвентов как промежуточных подразделений оказалось необходимым, а итало-римских поселений на этих территориях не было, и римским властям пришлось избрать туземные. Правда, при этом предпочтение все же было отдано городам, основанным Августом. Исключением была Клуния, которая и до этого играла значительную роль в регионе.
Остальные города римского или латинского права в этой зоне были муниципиями. Большинство их развилось из местных поселений. Таким был, например, в северной части страны Бригеций, чей муниципальный статус доказывается наличием в нем дуумвира (CIL II, 6094) и чье название почти совпадает с именем племени бригецинов (Ptol. II, 6, 29). На основе местных поселений создаются астурийские города Гигия и Флавионавия[1181]. В центре значительную роль играл Толет, ставший муниципием при Августе или при Флавиях[1182]. То же самое можно сказать об Олисипоне в Лузитании, получившем муниципальный статус от Цезаря или его преемников, но до 27 г. до н. э.[1183] На Балеарских островах флавиевским муниципием стал финикийский Магон[1184]. Некоторые города создавались римлянами заново. По-видимому, так возникли центры трех северо-западных конвентов, которые стали, однако, привилегированными только позже. Видимо, сразу как муниципий была создана Валерия[1185]. По Флору (II, 33, 59—60), Август спустил астуров на равнину и приказал им заселить бывший лагерь его войск. Речь идет об Астурике Августе. Видимо, и другие новосозданные города явились результатом переселения в одно место туземного населения.
Рис. 36. Плутон. Статуя из римскогo храма в Мериде
Рис. З7. Меркурий. Статуя, датированная 180 гoдом колонии Мериды (155 г. н. э.)
Значительным толчком к образованию городов было само римское завоевание. Города, как известно, являлись каркасом всего античного общества, и римляне, естественно, были заинтересованы в их появлении. Однако общий уровень социального развития племен внутренних и особенно северных районов Испании не позволял сразу же и в значительном масштабе создать городскую сеть. Темп городского развития зависел от конкретных условий. Так, Лук Август на северо-западе полуострова был основан уже вскоре после подчинения окружающей территории в 25 г. до н. э.[1186], но его основание было обусловлено в первую очередь чисто стратегическими соображениями. На севере города начали возникать лишь в конце I в., а в еще большей степени в начале следующего столетия[1187]. Название созданного здесь города Флавионавии ясно говорит о связи его появления с деятельностью императоров этой династии по упорядочению положения в Испании.
Рис. 38. Римская арка в Мединасели (Сория)
Можно говорить, что основное население римских и латинских городов этой зоны было местным. Римляне и италики там тоже могли жить, но было их там немного. И это были преимущественно либо чины администрации, либо немногочисленные ветераны, либо управляющие рудниками[1188]. В Олисипоне наиболее распространенные фамилии принадлежали к Юлиям, Цецилиям, Кассиям, Фабиям, Лициниям и Помпеям[1189]. Такие и подобные имена обычно имели романизованные туземцы. В Клунии самыми распространенными nomina были Юлии, Семпронии, Помпеи и Валерии[1190]. Семпронии и Помпеи явно связаны с полководцами, ведшими войны в этом регионе, а Юлии и Валерии вообще принадлежат к самым распространенным именам Испании. Поэтому вполне можно говорить о принадлежности большей части муниципальной элиты к доримской аристократии[1191]. Разумеется, в состав этой элиты могли войти и «новые люди». Так, в Магоне до положения эдила и дуумвира поднялся некий Кв. Цецилий Лабеон, сын вольноотпущенника[1192].
Рис. 39. Римская арка в Капарре (Касерес). Реконструкция А. Гарсия и Бельидо
С распространением римского и латинского права в северной части Лузитании и северо-западной части Тарраконской Испании появился еще один вид гражданских общин — civitates, создаваемые на основе племенных образований при невозможности создать прочное городское поселение[1193].
