И сам Серторий, и его полководец Гиртулей не раз совершали походы в долину Бетиса, но удержаться там не смогли. Население этого региона явно было против них. Об этом, в частности, свидетельствуют почести, возданные Метеллу в Кордубе после одной из его побед (Plut. Sert. 22; Сiс. Arch. 10, 26). При всей преувеличенности почестей сами по себе они свидетельствуют о настроениях населения, а Кордуба была в то время центром всей этой долины и населена в значительной степени колонистами[851]. По Цицерону (Balb. 17, 40), Гадес поставлял в Рим продовольствие во время Серторианской войны; но не имея собственной сельскохозяйственной территории, он это продовольствие явно получал из долины Бетиса. Южная Испания выступала против Сертория.
Серторию было важно укрепиться на восточном побережье: это давало бы ему плацдарм для похода в Италию и позволяло установить прямые морские связи с пиратами и Митридатом[852]. Однако укрепиться там он так и не смог. Характерно поведение города Лаврона, который стоял на стороне Помпея и который Серторию пришлось брать штурмом, после чего город был сожжен (Plut. Sert. 18; Pomp. 18; Арр. Bel. civ. 1, 109). Главным своим портом Серторий сделал Дианий (Strabo III, 4, 6; Сiс. in Ver. 1, 34, 87), который ни до этого, ни после этого значительным центром этого региона не был. Видимо, ни на какой другой порт он рассчитывать не мог. Правда, около Тарракона Серторий вел одну из своих последних битв (Strabo III, 4, 10), но неизвестно, на чьей стороне выступал город и в чьих руках он в то время находился. Новый Карфаген в 76 г. до н. э. стал базой Меммия, легата Помпея, для его наступления на Сертория (Сiс. Balb. 5). На этом побережье только один крупный город не только встал на сторону Сертория, но и сопротивлялся Помпею и после гибели Сертория. Это — Валенция (Sal. Hist. II, fr. 98, 6; Flor. II, 10, 9). Но Валенция была в свое время основана Брутом для лузитан, сражавшихся под командованием Вириата и переселенных после убийства Вириата и разгрома лузитан на восток Испании (Liv. per. LV)[853]. Так что это исключение только подтверждает правило: в целом восточное побережье Испании, как и ее юг, было настроено антисерториански.
На первый взгляд это кажется парадоксом. Ведь основная часть колонистов, как уже говорилось, состояла не из римлян, а из италиков, причем многие из них бежали из Италии, спасаясь от репрессий Суллы. В самой Италии италики до конца поддерживали врагов Суллы, причем в политической борьбе Серторий в свое время поддерживал именно тех, кто был на стороне италиков (Plut. Sert. 4). Однако этот парадокс только кажущийся. Италики, поселившиеся в провинции, как об этом говорилось выше, занимали там привилегированное положение и мало чем отличались от римлян. Политика Сертория, направленная на привлечение местного населения, не могла их не испугать: они боялись потерять с таким трудом приобретенные привилегии. Поэтому римско-италийское население Пиренейского полуострова выступило против Сертория.
Совершенно иной была позиция лузитан, кельтиберов и части иберов, еще не подвергшихся романизации, обитающих преимущественно во внутренних и западных частях Пиренейского полуострова. Конечно, в некоторых случаях и там Серторию приходилось подчинять местное население силой, как это он сделал с живущими в пещерах харциатанами (Plut. Sert. 17). Но наиболее значительные народы и города туземной Испании пошли за ним. Туда, в Лузитанию и Кельтиберию, уходил Серторий в случае поражения, и там он черпал новые силы.
Лузитаны признали Сертория стратегом-автократором (Plut. Sert. 11). Это напоминает, как иберы провозгласили стратегом-автократором Гасдрубала (Diod. XXV, 12), что означало признание его своим верховным вождем. Аналогичным было, видимо, и положение Сертория у лузитан. Подобным было, вероятно, его положение и по отношению к другим испанцам[854]. В отношениях же с кельтиберами прибавился еще один момент: Серторий выступал как их патрон, а они считали себя его клиентами[855]. В качестве клиентов они повиновались его приказам, активно участвовали в его войнах, а тот по обычаю щедро давал им золото и серебро, снабжал их всем необходимым, исполнял их желания (Plut. Sert. 14). Значительная же часть испанцев еще и «посвятила» себя ему: они дали клятву умереть вместе с ним, не только шли не раздумывая за ним, но в случае необходимости спасали его с риском для своей жизни (Plut. Sert. 15). В глазах кельтиберов Серторий выступал наследником их старой родовой знати. Они питали почти мистическую веру в этого человека и видели знак особого покровительства ему небесных сил в той белой лани, которая его всюду сопровождала (Plut. Sert. 11; Арр. Hisp. 100): культ оленя, лани был широко распространен в Испании[856].
Плутарх (Sert. 11) пишет, что большинство испанцев последовало за Серторием из-за его мягкости и решительности. Эти качества Серторий проявил уже раньше. И во время войны с Метеллом и Помпеем он продолжал ту же политику. Так, зазимовав в конце 77 г. до н. э. в долине Ибера, он создал зимние квартиры не в городе Кастра Элия, а за этим городом. И даже взяв штурмом Контребию, Серторий наложил на нее лишь умеренную контрибуцию (Liv. XCI).
Ливий (XCI) называет общины и народы, поддерживавшие Сертория, союзными ему (socii). Вероятно, можно говорить об оформленном союзе между Серторием, патроном и верховным вождем, и местными общинами. Зимой во время перерыва в военных действиях Серторий собирал съезды таких общин (conventa), на которых рассказывал о своих делах, давал распоряжения относительно подготовки к новым военным действиям, собирал подати. Союзные общины были обязаны поставлять войско, оружие и подати (которые, по-видимому, были меньше обычных). Полководец взамен благодарил их за труды, раздавал награды и убеждал и побуждал собравшихся убеждать других, сколь важна для Испании победа его партии (Liv. XCI). В необходимых случаях он оставлял в некоторых городах свои гарнизоны, как в Контребии, и брал заложников (Liv. XCI).
Своей столицей Сеторий избрал Оску (иберский Больскан). Этот выбор был не случаен. Оска была расположена в еще сравнительно мало романизованной области, поддерживавшей Сертория, и в то же время вблизи основного театра военных действий на востоке и северо-востоке страны. Если бы представилась возможность, оттуда легко было начать поход в Италию[857]. Кроме того, этот город был важным экономическим центром. В нем уже давно активно действовал монетный двор, и оскские (больсканские) денарии с местными легендами широко распространялись во всей восточной части Ближней Испании, составляя большинство в находимых монетных кладах[858]. Этот монетный двор был использован и Серторием. Он выпускал значительное количество монет. И в настоящее время большинство иберских и кельтиберских монет, найденных в Испании, в том числе оскских, относится именно к 70-м гг. до н. э.[859] Монеты, выпускаемые Серторием, были не римского типа, а местного[860]. Следовательно, предназначены они были для внутреннего употребления и, вероятно, служили средством расплаты с местным населением. Количество находимых монет может говорить о том, что Серторий предпочитал не просто забирать у туземцев то, что ему необходимо для войны, а покупать это. И это обстоятельство дополняет картину его отношений с местным населением.
В Оске Серторий устроил школу для детей местной знати, которым он давал римское образование. В самом образовании и даже в одежде детей, которых он одел в тоги, окаймленные пурпуром, присутствовала изрядная доля демагогии, тем более что дети ему служили и заложниками (Plut. Sert. 14). Но и в этом случае школу надо рассматривать в общем свете «испанской политики» Сертория: он как бы показывал местной аристократии те возможности, какие она будет иметь в случае его победы. Не исключено, что он и серьезно рассчитывал сделать в будущем из этих юношей свою опору в провинции.
