Еще в период греко-персидских войн в Египте вспыхнуло восстание против персов, и на помощь восставшим пришли афиняне. Артаксерксу пришлось отправить в Египет довольно значительные силы. Одну из армий возглавлял сатрап Заречья Мегабиз. Часть ее была переправлена морем, а часть двинулась по суше, и это, естественно, наносило урон жителям тех районов Заречья, через которые проходили войска. То восстание было подавлено (Thuc. I, 109; Diod. XI, 74–77). Но через некоторое время восстание против царя поднял уже сам Мегабиз.
Мегабиз принадлежал к самым "сливкам" персидской знати. Его дед, тоже Мегабиз, был одним из тех семи персов, организовавших выступление против Гауматы, в результате чего царем стал Дарий. Сам он, женатый на дочери (или сестре) Ксеркса, был одним из полководцев последнего во время похода на Грецию. Артабан пытался вовлечь его в заговор против Артаксеркса, но Мегабиз не только отказался, но и активно участвовал в разгроме заговорщиков. Однако по число личным причинам он вскоре выступил против царя. Артаксеркс направил против него значительные силы, но Мегабиз разбил их. Характерно, что во главе армии, направленной против Мегабиза, был поставлен египтянин Усирис (Ray, 1988, 282). Артаксеркс явно рассчитывал на то, что египтянин не пойдет на союз с тем, кто недавно подавил восстание в Египте. Но это ему не помогло. Царь был вынужден пойти на примирение с мятежным сатрапом. Мегабиз явно пользовался значительной поддержкой в самых высших кругах персидской знати и при дворе, так что расправиться с ним Артаксеркс не мог. Только после смерти Мегабиза и его жены его сын Зопир, по-видимому, потерял эту поддержку и был вынужден бежать в Афины (Kroil, 1931, 122–123; Gisinger, 1972, 767).
Возможно, мятеж Мегабиза подтолкнул Артаксеркса на поддержку местных общин, в том числе иудейской. Для этого в Иерусалим был направлен царский виночерпий, т. е. царедворец довольно высокого ранга, Неемия с полномочиями правителя провинции. Как и Эзра, он был фанатично верующим иудеем и продолжил линию Эзры, направленную на резкое отграничение общины от остального мира и на внедрение в ее жизнь установлений Пятикнижия. Но он пошел еще дальше. Неемия упорядочил внутреннюю жизнь общины. По завершении строительства стен Иерусалима, что, видимо, было особенно актуально в свете недавних сражений в Заречье, и в город переселили не меньше 1/10 всех общинников. Упорядочена была служба в храме, который стал подлинным центром не только религиозной, но и всей общественной остальной жизни иудеев и общинного самоуправления. Опираясь на древние установления, Неемия восстановил правило периодической отмены долгов и возвращения должникам отнятых у них земель. Были упорядочены подати в пользу храма и его служителей (Neh., 2—13). Все эти меры укрепили общину и позволили ей успешно противостоять враждебной коалиции, состоявшей из самаритян, кедаритов и жителей За-иорданья, которых возглавляли соответственно правитель провинции Самарии Санбаллат, царь Кедара Гешем и аммонит Тобий, как и Санбаллат, наследственный правитель своей территории (Tadmor, 1981, 221–223; Вейнберг, 1989, 192–193). Социальные реформы Неемии привели к росту благосостояния рядовых общинников и низших слоев жречества, а это, в свою очередь, как и приток новых переселенцев, вызванный и религиозными соображениями, и привлекательностью уровня жизни, стало причиной роста населения общины, так что во второй половине V в. до н. э. она насчитывала уже не менее 70 % всего населения провинции Иудеи. Такая община уже вполне могла стать опорой персидской власти.
Территориально иудейская гражданско-храмовая община находилась в провинции Иудее и, постепенно расширяясь, заняла ее почти целиком. Но все же юридически различия между провинцией и общиной сохранялись. Самоназванием общины было, по-видимому, "Израиль". Когда-то это слово обозначало союз двенадцати племен, происходивших, как они сами считали, от Иакова-Израиля, сына Исаака и внука Авраама. Позже так стало называться единое еврейское царство, а после его распада — северное царство. Хотя последнее исчезло, название "Израиль" сохранилось в народной памяти. Теперь оно стало означать все тех, кто почитал единого и единственного Бога и принадлежал к народу, заключившему с Богом договор и Богом избранному. После деятельности Эзры и Неемии так стали называть только членов общины с центром в Иерусалиме, не принимая в состав Израиля даже тех иудеев, которые жили в Палестине до возвращения пленных.
Персидская монархия была огромным государством, размеры которого намного превосходили территории Ассирии и Вавилонского царства в периоды наивысшего их развития. Управлять такой огромной державой было крайне трудно. И Ахемениды, в отличие от ассирийских и вавилонских царей стремились привлечь к сотрудничеству местные элиты, в том числе жреческие. Оставляя власть в сатрапиях в руках назначаемых и в любое время сменяемых сатрапов, преимущественно персов, управление более мелкими единицами они доверяли местной знати. Порой это были цари, признававшие верховную власть "господина царей", как называли персидского монарха финикийцы (KAI, 14), но полностью автономные в управлении своими царствами. В Заречье это были финикийские города-государства и арабское царство Кедар. Цари Кедара, может быть, управляли, но уже от имени персидского суверена в качестве его губернаторов также Деданом в Северной Аравии (Eph’al, 1988, 163–164). Но и на территории, непосредственно подчиненной персидским царям, выделялись отдельные земли, иногда целые провинции, во главе которых стояли наследственные правители из местной знати. Таковы были провинция Самария и северная часть Заиорданья, управляемая знатной семьей Тобиадов. Должность правителя Иудеи не была наследственной, но все известные нам имена этих правителей — иудейские. Правда, один из них, правивший в конце V и в начале IV в. до н. э. и бывший, может быть, преемником Неемии, носил чисто иранское имя Багой (Арамейские документы, 1915, 11, 14). Но известны также иудеи с иранскими или вавилонскими именами, как, например, уже упоминавшийся Зоровавель, так что не исключено, что и Багой был иудеем (Eph’al, 1988, 152). Во всяком случае, это полностью вписывается в политику Ахеменидов. Такая политика облегчала управление огромным государством, но она таила в себе и опасность центробежных устремлений, различных сепаратистских движений, как со стороны местной знати, так и со стороны самих сатрапов. С другой стороны, неопределенность в порядке наследования царской власти провоцировала родственников царя самим добиться трона. Так, против Дария II выступил его брат Арсит, и ареной его восстания стала, вероятно, Сирия (Дандамаев, 1985, 195). Этот мятеж был подавлен с большим трудом. Еще опаснее для царя было восстание Кира Младшего.
Кир был младшим сыном Дария II, но надеялся занять престол, поскольку ему покровительствовала его мать Парисатида. Однако престол занял старший сын умершего царя Артаксеркс II, и Кир, управлявший к этому времени Малой Азией, решил добиваться трона силой оружия. С огромной армией, включавшей несколько тысяч греческих наемников (Маринович, 1975, 26–30), он вторгся в Сирию. Против него была направлена армия во главе с Аброкомом, но тот не решился встретить Кира в самом удобном месте, в так называемых Сирийских воротах, узкой теснине, через которую только и можно было пройти из Малой Азии в Сирию, и отступил на соединение с основными силами Артаксеркса. Кир занял финикийский порт Мирианд, а затем двинулся по северу Сирии до Евфрата. По пути он сжег дворец и имущество сатрапа Заречья Белеешь После этого он переправился через Евфрат и подошел прочти к самому Вавилону, но в решающем сражении погиб, после чего его войско распалось (Xen. Anab., I, passim). Только греки сумели организованно прорваться и с боем уйти на родину, но этот их путь проходил уже по новому маршруту, минуя Сирию.
Еще раньше вспыхнуло восстание в Египте. Его возглавил Амиртей, дед которого участвовал в предыдущей попытке египтян освободиться от персидского господства (Helck, 1979а, 124). Еще до этого в Египте были какие-то волнения, приведшие к разгрому храма Йахве, почитаемого иудейскими военными колонистами на острове Элефантине на крайнем юге Египта (Арамейские документы, 1915, 11–16). Иудеи, как они сами подчеркивали в своем письме, остались верными персидскому царю, что, конечно же, и стало причиной ненависти к ним египтян (Дандамаев, 1985, 204). Несколько позже египтяне открыто выступили против персидской власти. На подавление восстания была направлена армия Абракома, но тот вскоре был вынужден повернуть свои войска против Кира Младшего. И в результате в начале царствования Артаксеркса II Египет полностью освободился от персидского господства (Тураев, 1936а, 154; Дандамаев, 1985, 206). Фараоны последних XXVIII–XXX династий, однако, не ограничились утверждением в Египте, а пытались, как в былые времена, распространить египетское господство на Переднюю Азию. Вместе с тем, персидские цари никогда не оставляли надежду восстановить свою власть над долиной Нила. Передняя Азия и Восточное Средиземноморье стали ареной многолетней ожесточенной борьбы этих двух сил. И в этой борьбе симпатии местного населения были отнюдь не на стороне персов.
