Европейцы приняли решение освободить Цыси от ответственности за злодеяния «боксеров». Главным зачинщиком назначили отца наследника престола и основного вдохновителя ихэтуаней великого князя Дуаня. Его приговорили к смертной казни, оговорив право владельца престола по своему усмотрению сохранить ему жизнь на том основании, что он числился видным членом императорской семьи. Великого князя Дуаня отправили в Синьцзян до конца жизни отбывать тюремное заключение. Шести сановникам и чиновникам вынесли безусловный смертный приговор, остальным обвиненным достались наказания самого разного характера. Владелец престола отправил своих посланников в Германию и Японию выражать «сожаление» по поводу убийства дипломатов этих стран. В Дагу срыли все форты. Ввели норму права, которой предусматривался запрет на образование общественных организаций для проповеди ненависти к иностранцам, а также запрет на присоединение к ним.
Раздел, в силу которого жизнь китайского народа на самом деле переменилась, касался военной контрибуции. Она достигла ошеломляющей суммы 450 миллионов лянов серебром. Такая цифра получилась путем сложения всех требований участвовавших в войне стран с точки зрения затрат на их военные экспедиции и ущерба, нанесенного их гражданам. Американцы рассуждали так, что контрибуция «должна находиться в пределах возможностей китайцев ее заплатить». Они предложили властям западных держав умерить свои аппетиты до разумного предела и изначально предложили общую сумму контрибуции 40 миллионов лянов. Однако немцы «не видели причин для проявления западными державами чрезмерного великодушия», и практически все остальные победители выразили единое с ними мнение. Граф фон Вальдерзее написал в дневнике, что сам кайзер потребовал от него «наложить на китайцев предельно крупную контрибуцию, так как он остро нуждался в деньгах на флот». Уполномоченного ведомства для проверки обоснованности претензий каждой из стран тогда не существовало, равно как и общепризнанных принципов расчета запрошенных сумм. Власти стран-победителей в войне по собственному разумению назначали размер контрибуции. Заявителем крупнейшей претензии числилась Россия, чья железная дорога в Маньчжурии подверглась налетам черни, и притязания составляли 29 процентов от общей военной контрибуции западных союзников. За Россией следовала Германия с 20 процентами, потом Франция и Британия, власти которых сначала было согласились с американцами, но в скором времени потребовали больше. Японцы по сравнению с 1895 годом проявили относительную сдержанность и отстали от французов с англичанами. Даже американцы поменяли свой курс и в итоге тоже выставили счет, признанный по результатам последующего расследования избыточным[46]. Общую сумму 462 560 614 лянов серебром позже чуть-чуть округлили до 450 миллионов. Так как китайское население в то время составляло приблизительно такое же число, китайцы сочли (и считают до сих пор), что названная сумма представляется символом наказания всего народа.
Роберт Харт и другие умные люди предупреждали, что «эта страна находится совсем не в том положении, чтобы выполнить требования союзников». Но нашлись и те, кто видел у Китая такие возможности. Французский священник Пьер-Мари-Альфонс Фавье высказал предположение о том, «что императорской семье принадлежат ценности стоимостью 300 миллионов марок». Но даже граф фон Вальдерзее признал такое предположение за гранью разумного: при взгляде на Запретный город «возникает ощущение былого величия, подвергающегося постепенному упадку…». В донесении своему кайзеру он сообщал: «Не могу поверить, будто при дворе, смирившемся с такого рода упадком, могут водиться несметные богатства. Представить себе не могу, где такие огромные богатства могут храниться?!» Среди предложений выдвигалось и такое: «Каждой державе следует позаботиться о своей доле контрибуции и занять некую часть китайской территории». Граф фон Вальдерзее хотел «прихватить область Шаньдуна». Мечту о ней лелеял его кайзер и требовал от графа ее осуществить. Однако власти остальных держав, прежде всего Британии и США, возражали по поводу любого варианта расчленения Поднебесной империи. Граф фон Вальдерзее обратил внимание на то, что американцы «вроде бы не хотят, чтобы кто-то что-то взял себе от Китая». Жена американского посла Сара Конгер эмоционально написала: «У меня возникло огромное сочувствие к китайцам. Китай принадлежит китайцам, и этот народ никогда не звал иностранцев на свою землю. Китайцы продемонстрировали свою готовность на неслыханные жертвы ради достижения своей цели. Раздел Китая другими странами будет означать войны и необходимость содержания здесь крупной и мощной регулярной армии. Горечь поражения будет все сильнее терзать китайцев и толкать их к действию, и они воткнут в иностранцев свое отравленное жало с таким количеством яда, на которое никто не рассчитывает».
Итак, от мысли о расчленении Китая отказались. Тогда власти ряда стран загорелись желанием принудить китайцев к новым зарубежным займам. У Роберта Харта по этому поводу возникли возражения: китайцы тратили четверть своего годового дохода на погашение уже накопленных долгов, и любое их наращивание могло привести к утрате этой страной финансовой состоятельности. Глубоко сочувствовавший китайскому народу, пребывавшему в полной нищете, Р. Харт с группой зарубежных специалистов занялся поиском новых источников финансовых поступлений. Наконец они убедили власти западных держав пойти на повышение ввозных таможенных ставок в Китае до 5 процентов (с 3,17 и меньше процента), а также на обложение налогом до того момента беспошлинного импорта: предназначенных для иностранцев товаров, таких как европейские вина, ликеры и сигареты. Тем самым часть бремени «боксерской» контрибуции удалось переложить на плечи жителей Запада[47]. Р. Харт подсчитал так, что новые поступления могли составить до 18 миллионов лянов серебром в год.
Цыси тоже обдумала новый источник поступления денег и подсчитала, что за счет повышения ставки импортной пошлины в казну ежегодно будет дополнительно поступать около 20 миллионов лянов. Повышения таможенных тарифов в Пекине добивались на протяжении многих лет, и, когда Ли Хунчжан в 1896 году совершал турне по Америке и Европе, одной из основных задач перед ним поставили убеждение западных правительств в полезности такого шага. В тот раз у него ничего не получилось. И на этот раз Цыси попросила своих представителей попытаться снова, а на помощь им призвала британца. Британцы связывали с Китаем самые крупные коммерческие интересы, и банкротство Поднебесной грозило им большими потерями. Цыси к тому же рассчитывала на английское чувство самообладания и умеренность. К тому же ей могли сообщить о предложениях Р. Харта. Британцы, а также американцы разработанную схему повышения ставок одобрили. Потом окажется, что суждения вдовствующей императрицы о той или иной нации были такими же точными, как суждения об отдельных людях. Дальше она наказала великому князю Цзину и бо-цзюэ Ли согласовать подходящие условия платежей таким образом, чтобы новых поступлений «хватало для выплаты контрибуции, и, даже если их будет недостаточно, разницу можно было бы не слишком накладно компенсировать». В конечном счете условия платежей установили на 39 лет так, чтобы ежегодные поступления составляли около 20 миллионов лянов серебром. (В дополнение к самим возмещениям предусматривалось начисление процентов.)
За счет новых сборов на самом деле удалось выплатить большую часть «боксерской» контрибуции и облегчить неподъемное бремя, свалившееся на китайцев. Обеспечив все эти новые источники дохода в казну главным образом за счет иностранцев и вороватых чиновников, а также убедив власти европейских держав согласиться на повышение ставок сборов за ввоз товаров, Роберт Харт оказал Китаю неоценимую услугу. В одном из писем того времени он выразил такое предположение: «Я так думаю, что принес некоторую пользу. Но оценить ее будет легче по прошествии времени, чем сейчас». Цыси высоко оценила его труды и присвоила ему звание, которого удостоились всего лишь два самых высокопоставленных сановника империи – наместник Чжан Чжидун и генерал Юань Шикай: «Младший опекун наследника престола». Вот только через 100 с лишним лет после кончины вдовствующей императрицы никакого признания или почитания в стране, для которой он сделал больше любого другого иностранца, да и подавляющего большинства ее граждан, Р. Харту не достается. Средний китаец сегодня о нем практически ничего не знает, зато «боксерская» контрибуция, упоминающаяся во всех учебниках истории, постоянно приводится в качестве повода для порицания «западных империалистов» и осуждения Цыси за то, что она отдала им свою страну в залог. С американцами все сложилось благополучнее, чем с Р. Хартом, ведь их поведению китайцы дали достойную оценку: после получения платежей за несколько лет оставшуюся сумму контрибуции в Вашингтоне списали, распорядившись так, чтобы эти деньги использовали в сфере китайского народного просвещения. На эти деньги основали главный китайский университет Цинхуа, а также отправили из Китая на обучение в США большое число молодых людей. США к тому же числятся единственной страной, власти которой вернули китайцам серебряные слитки, захваченные американскими солдатами во время вторжения международных экспедиционных войск. В 1901 году из кабинета председателя комиссии по соли в Тяньцзине они похитили 500 тысяч лянов серебром, а спустя полгода Пекину вернули его стоимость в сумме 376,3 тысячи долларов США.
