Не вызывает сомнений, что такое решение получило одобрение Цыси. Она постаралась ослабить зависимость императора от Вэна в государственной политике, но ей пришлось действовать крайне осторожно с оглядкой на их духовную близость. Теперь она могла вздохнуть с облегчением и удовлетворением. При всем при этом она продолжала проявлять заботу о благополучии Вэна. На следующий день после отставки выпало мероприятие, когда императрица, как это было заведено, раздавала летние подарки высшим советникам. Вэн от своего подарка отказался и сказал евнуху, принесшему ему кусок шелка, что он больше не служит в Верховном совете. Через евнуха Цыси настояла на своем, и старик в конечном счете принял ее подарок, но не прислал письма с благодарностью. От его имени благодарность вдовствующей императрице выразили его бывшие коллеги.

Впервые в их жизни Цыси и ее приемный сын наладили исключительно плодотворное сотрудничество. Из дворцов хлынул поток новаторских указов. Все эти указы издавались от имени императора, но одобрила их Цыси. В основе указов лежали предложения сановников, поступавшие со всего Китая. В верхней части списка сфер для нововведений стояла система образования населения, считавшаяся главной для решения задачи по подготовке правящей верхушки империи. По старой системе усилия обучаемых сосредоточивались на доступной только посвященным ученым конфуцианской классике, а для жизни в современной эпохе они получали мало знаний. К тому же больше 99 процентов населения оставались неграмотными. По этому поводу проницательный американский миссионер Вильям Мартин заметил, что «будущее Китая зависит» от реформ Цыси. Так как эта система служила фундаментом государства, ее замена на западную систему означала мощный скачок в будущее.

В качестве первого шага реформаторы отменили самые заумные предметы императорских испытаний, и на будущий год их собирались заменить экзаменами по текущей обстановке и хозяйственному расчету. Император Гуансюй собственной рукой отредактировал текст данного указа и тем самым показал, насколько тонко он изучил его тему. По всей Поднебесной намечалось открыть начальные, средние и высшие учебные заведения западного толка, в которых предполагалось обучать население естественным и общественным наукам. Чиновники тщательно продумали и спланировали места их размещения, финансирование, комплектование штатом и обеспечение наглядными пособиями. В качестве флагмана нового китайского просвещения основали Пекинский университет.

Многие из нынешних проектов начали воплощать в жизнь или разработали в период предыдущих усилий Цыси по внедрению нововведений. Среди прочих мер ввели практику обучения студентов за рубежом. Поступило сообщение о том, что их величества осенью собираются совершить путешествие на поезде по железной дороге в Тяньцзинь. Они собрались проинспектировать армию, в которой началась боевая подготовка по современной методике. Их величества решились на символический жест, чтобы продемонстрировать ту важность, какую они придавали железнодорожному сообщению и современной обороне империи. Нововведения внедрялись в виде современных методов ведения сельского хозяйства, западного толка коммерции, новых публикаций и последних технических достижений, для которых подготовили нормы государственного регулирования и контроля. Можно предположить, что одно точно сформулированное и абсолютно новое предложение, обещавшее далекоидущие последствия, поступило от Цыси (выполнить его она приказала своему преданному стороннику Жунлу): ввоз из-за границы машин для переработки сырья и доведения его до товарного состояния, предназначенного на вывоз за границу. В качестве примера и ради повышения стоимости предполагалось перерабатывать верблюжий волос и овечью шерсть, считавшиеся традиционным экспортным товаром с севера Китая, чтобы ткать из них готовые текстильные изделия и одеяла. Перспектива наращивания экспорта послужила Цыси решающим доводом для прокладки в первую очередь железнодорожной сети.

Их рабочие отношения складывались гладко на протяжении двух с лишним месяцев, и по всей стране можно было почувствовать новаторский порыв всего двора. Поддержку среди чиновников можно было оценивать как «шесть или семь человек из десяти, а тех, кто упорно цеплялся за старые порядки, – не больше одного-двух из десяти». Некоторые указы выполнялись незамедлительно, в их числе учреждение Пекинского университета. Однако, перед тем как практически все эти указы можно было выполнить, яркое событие стало причиной резкой приостановки реформы – автором события стал коварный и неординарный человек по имени Кан Ювэй, прозванный Диким Лисом Каном.

Сорокалетний кантонец Кан Ювэй родился в семье чиновника, вырос в открытом порту Наньхай, где проживала крупная колония европейцев. Он впитал множество реформаторских идей и горел желанием воплотить их в жизнь. Этого человека отличала предельная самонадеянность. В своей рукописи, красноречиво озаглавленной «История моей жизни», он заявил, что признаки величия личности у него проявились уже в пять лет от роду. Однажды, когда ему исполнилось двадцать лет и он сидел в одиночестве, ему внезапно представилось, что «небеса, земля и все остальное слились со мной воедино и от этого единства во все стороны распространялись яркие лучи света. Я ощутил себя настоящим мудрецом и радостно улыбнулся». Настоящим мудрецом был Конфуций, а Кан Ювэй верил в то, что он его нынешнее воплощение. Какое-то время он пытался приблизиться к трону, чтобы сообщить императору о своих воззрениях, а тот бы начал им следовать; понятно, что он рассчитывал направлять действия монарха. Тогда Кан Ювэй занимал совсем низкое положение в чиновничьей иерархии, и ему пришлось пережить множество обид, однако они совсем его не смутили.

Продолжая сближаться с влиятельными людьми, Кан подружился с крупным государственным деятелем, круто изменившим его судьбу: земляком из Кантона и руководителем внешнеполитического ведомства Чжан Иньхуанем, которого император включил в круг своих ближайших соратников, невзирая на слухи о его мздоимстве. Путем сложных махинаций Кан Ювэй 24 января пролез на собеседование с пятеркой высших императорских сановников. Сразу же после этого собеседования он написал челобитную императору, которую Чжан Иньхуань доставил адресату. Таким способом Дикого Лиса представили чиновникам высших государственных кругов и хозяину престола.

Кан Ювэй занялся написанием новых челобитных, которые Чжан Иньхуань передавал императору Гуансюю. А император передавал эти произведения эпистолярного стиля Цыси, сам же читал далеко не все из них. Цыси эти документы изучила с большим вниманием, и они произвели на нее самое благоприятное впечатление. Цыси сохранила брошюру, посвященную преобразованиям в Японии, и обратила на нее внимание своего приемного сына. Вдовствующая императрица открыла выдающегося реформатора, предлагавшего свежие идеи, к тому же отличавшегося убедительностью и бесстрашием при их изложении. В скором времени она заметила такие же внушающие надежды мысли в посланиях еще двух чиновников – цензора Шэньсю и просвещенного партнера Сюя. Как раз этих двоих мужчин она упоминала в указе, с которого 11 июня начинались нынешние реформы. Она не ведала, что оба этих прошения за них написал Кан Ювэй. Так получалось, что Цыси и Кан о многом думали одинаково.

Так как имя просвещенного партнера Сюя упоминали в императорском указе, Кан написал за него еще одно прошение, в котором предложил императору назначить Кана «близким советником по всем новым направлениям политики». Этот хитрец потом сделал то же самое для самого заметного соратника Кана, блистательного очеркиста по имени Лян Цичао. С благословения Цыси император Гуансюй назначил Кан Ювэю аудиенцию в Летнем дворце на 16 июня; итак, Дикий Лис стал одним из первых молодых людей, побеседовавших с императором перед назначением на высокий государственный пост. Впоследствии Кану предложили место штатного сотрудника министерства иностранных дел, но он на него не польстился. В частном порядке он отверг такое предложение, как «унизительное» и «донельзя нелепое». Он видел себя рядом с троном – мандарином, принимающим решения за его величество. В этом плане он с самого начала того года предлагал формирование при монархе своего рода «экспертного совета», наделенного некоторыми исполнительными полномочиями.