- Это наказание, - он произнёс это тихо, будто себе, - за то, что я был эгоистом и потерял надежду.

Он глубоко вздохнул и на его лице расцвела прежняя, нежная улыбка.

- Потому всегда помни, что нельзя терять надежду, нет безвыходных ситуаций.

Серафим протянул руку и взъерошил мои волосы, будто старший брат.

- Но, что мне делать? Осталось так мало времени, всего 100 дней.

Осознание захлестнуло с головой, подступая к горлу горьким комом. Моя жизнь не была простой, но я не хотела заканчивать её так быстро. Чего я добилась? Успела ли пожить? Нет…я ничего не успела.

Серафим, будто прочитав мысли, ласково сжал моё плечо.

- Не думай, что всё безнадёжно. У тебя есть чудесная возможность делать всё, что только хочется. Это прекрасно! – он игриво подмигнул мне. – Это твоя жизнь. Подумай, чего ты хочешь. Чего хотела, но боялась себе позволить?

Подобный вопрос поставил меня в тупик. Чего бы я хотела?

- Я…я не знаю.

Парень провёл кончиками пальцев по моим волосам.

- Подумай, - его голос звучал мягко и нежно, будто колыбельная, - а сейчас отдохни, день был тяжёлым.

Я усмехнулась. Действительно, нельзя назвать лёгкими сутки, в которые ты умерла и воскресла.

- Я не только о том, что случилось пару часов назад, - Серафим щёлкнул меня по носу, - мне прекрасно известно, что было до аварии.

- Ты следил за мной?

Он криво улыбнулся.

- Нет, просто наблюдал. А сейчас, мне пора. Дела зовут.

- А разве это…- он щёлкнул пальцами и исчез до того, как я успела закончить, - не одно и то же?

И в тот же момент на первом этаже раздался звон бьющегося стекла.

Осознание того, что я неслась по лестнице чужого дома на первый этаж до меня дошло уже на последней ступеньке. Лодыжка предательски заныла, заставляя обратить на себя внимание, но, почему-то я игнорировала собственную боль.

Из погружённой в полумрак гостиной вела арка, через которую лился мягкий золотистый свет, оттуда же доносились сдавленные ругательства и копошение. Я последовала на эти звуки и через пару секунд оказалась в просторной кухне, такой же светлой, как и всё в этом доме.

Дорогая мебель выглядела совершенной и чистой, будто ей никогда и не пользовались. Почему-то при виде всего этого на душе стало холодно и одиноко.

Недалеко от столешницы, над которой весели шкафчики, заполненные кружками и стеклянными стаканами, на корточках сидел Ной и что-то собирал с пола.

- Всё нормально?

Парень обернулся, сверкнув в мою сторону глазами. В его взгляде явно читалось раздражение.

- Вполне, - его голос был сухим и холодным, что по спине пробежали неприятные мурашки.

- Я слышала…-и тут мой взгляд упал на его руку, с кончиков пальцев медленно капала кровь, - ты ранен?

Его глаза расширились, будто от удивления, одновременно с тем, как моё тело будто на автопилоте двинулось к нему, явно не посоветовавшись с головой.

- Я не..-он замер, когда мои пальцы обхватили кисть его руки, - видимо порезался осколком.

Взгляд невольно упал на пол под его ногами и зацепился за прозрачные осколки, видимо от бывшего стакана. А на кремовом мраморе напольной плитки ярко горели пара рубиновых капель.

- Где аптечка?

Ной отдёрнул руку, сжимая пальцы в кулак.

- Не трогай. В этом нет необходимости.

Я сощурила глаза и молча встала, тут же пожалев, что сделала это резко. Лодыжка снова заныла, заставив зашипеть.

Ной бросил в мою сторону хмурый взгляд и сжал губы, пока я тем временем начала изучать кухню на предмет аптечки и метлы.

Открывая шкаф за шкафом, я всё больше и больше удивлялась тому, насколько пусто было в них: всего строго по минимуму, так будто посуда и всё остальное стояло там лишь для того, чтобы показать, что здесь кто-то живёт, но вовсе не для того, чтобы ими в действительности пользовались. Моё внимание привлёк набор ножей, полностью запакованный.

- Выглядят острыми, - сорвалось с губ.

- Ты же не собираешься броситься на меня с одним из них? – Ной наблюдал за мной, сощурив глаза. Эмоций в них не было, разве что нечто, смутно напоминающее любопытство.

- Конечно собираюсь, - усмехнулась я, взяв набор в руки, - подкрадусь к тебе ночью и перережу сонную артерию. Потом закопаю труп в твоём саду и заберу себе твой дом.

Повисла тишина.

Я кожей ощущала на себе его взгляд, он уже не изучал меня, он прожигал. Но это было не от злости или страха, а скорее от удивления.

Ножи отправились обратно в шкаф и рядом обнаружился прозрачный пластиковый контейнер, внутри которого спокойно дожидались своей очереди средства оказания первой помощи.

- Я не могу понять, - его голос звучал не так холодно, как пару минут назад, но в нём всё ещё чувствовалось напряжение, - ты шутишь или до безрассудства честная?

- И то, и другое, - я вытащила аптечку из шкафчика и стала искать в ней всё необходимое, - а вот в какой степени и что, думай сам.

Ной усмехнулся и облокотился на столешницу, скрестив на груди руки.

- Позволь свою руку, - я протянула ему ладонь, ожидая, что он подаст раненную руку.

Он медлил, смотря мне в глаза.

- Какую игру ты затеяла?

- Всегда мечтала быть врачом, - я потянула его за рукав рубашки, - а тут, смотри, потенциальный пациент сам пришёл прям в руки.

Ной покачал головой, и протянул мне руку, сдаваясь.

- На самом деле, никаких игр, - пальцы быстро порхали над несколькими глубокими порезами на внутренней стороне его ладони, промывая и забинтовывая так, чтобы избежать резких вспышек боли, - я просто делаю то, что хочу. На данный момент, я хочу оказать тебе первую помощь. Всё, готово.

Взгляд задержался на его перебинтованной кисти у меня в ладонях немного дольше, чем следовало. Я ощущала тепло, сочившееся сквозь бинты, и нежность кожи его руки. Такие руки явно не знали тяжёлой работы, а длинные пальцы и точность нежных движений выдавали принадлежность к какому-то искусству.

- Ты музыкант, верно?

Он промолчал, медленно отнимая у меня собственную руку, но краткая улыбка на его лице говорила о том, что я права.

- Ты не знаешь местных легенд, верно? Об этом доме.

Ной понизил голос и наклонившись подался вперёд так, что наши лица почти поравнялись.

И снова этот запах кофе, манящий и будоражащей сознание.

Я прикусила губу, смотря ему прямо в глаза, утопая в их тёплом и тягучем мёде.

- Когда-то этот дом принадлежал одному пианисту, - его голос звучал низко и тихо, бархатно и мягко, - он жил один, но к нему часто приходили девушки. И спустя несколько дней после визита к нему, они умирали по каким-либо причинам.

На его лице не было и тени улыбки. Голос звучал всё ниже, всё глубже, а выражение глаз сменилось холодным безумством, от чего по спине пробежал неприятных холодок.

Сердце в груди забилось от страха, мешая дышать.

- Никто не мог доказать его причастность к их гибели, - продолжал Ной, приближаясь всё сильнее ко мне, вынуждая отступить назад, - пока в конечном итоге его не нашли на этой самой кухне повешенным на потолочной балке, напротив напольных часов. И теперь каждое полнолуние ровно в полночь его вспоминают. И сегодня тем, кто его вспомнит, будешь ты.

Стоило этим словам сорваться с губ, как по кухне разлетелся оглушительный звон боя часов, заставивший меня вздрогнуть от ужаса и осесть на пол, зажимая уши руками.

- Я не хочу сейчас умирать….

Тело сковало от страха, очень похожего на паралич. Ужас растекался по венам, сдавливая сердце, бившееся, как сумасшедшее.

На мои ладони легли тёплые руки, мягко отрывая от ушей.

- Я перестарался, прости, - тихо произнёс Ной, - выходит, я неплохой актёр.

Спустя мгновение, до меня начало доходить то, что произошло.

Я распахнула глаза и свирепо уставилась на Ноя.

- Но..часы…

- Я живу в этом доме давно, думаешь не знаю, когда они будут отбивать нужное время?