- Ах ты, нахалка! – над рядом с моим лицом замерла кисть с дорогим маникюром, пойманная за запястье длинными тонкими пальцами.

- Не смей трогать мою женщину. – от его холодного тона по коже пробежали мурашки. – Меня унижай сколько влезет, но её я обидеть тебе не позвоню. Я уважаю тебя за всё, что ты для меня сделала и никогда этого не забуду. Если у тебя всё и увидеть во мне сына у тебя не выходит, ты знаешь где дверь. Я хочу отдохнуть с людьми, которым есть дело до моей жизни. Именно до моей жизни, а не моего кошелька.

На лице женщины отразилась гримаса отвращения и вырвав свою руку из его пальцев, она фыркнула и демонстративно покинула кухню.

Я повернулась к Ною и замерла: она смотрел в сторону входной двери, за которой пару минут назад скрылась его мать и улыбался. Было в этой улыбке что-то похожее на облегчение.

- Совсем забыла, - я взяла с полки небольшой свёрток и протянула его Ною, - с выпиской.

Ной поднял на меня растерянный взгляд, накрыв мои руки своими.

- Нора, не нужно было…

- Ну же, открывай, - Серафим слегка подтолкнул его плечом, - она очень старалась.

Ной нерешительно развернул обёрточную бумагу, а я с любопытством наблюдала за тем, как в его удивительно медовых глазах блестят по-детски чистые искорки счастья.

- Выглядит тёплым, - он провёл кончиками пальцев по мягкой вязанной поверхности, а затем медленно завязал на своей шее, - спасибо.

Всем своим видом он излучал надежду. Лёгкую и безмятежную надежду на светлое будущее.

В груди непривычно сильно сжалось сердце.

Сколько дней мне осталось?

Сколько ещё я смогу смотреть на него, прежде чем навсегда закрою глаза?

Непонятное чувство подступило к горлу горьким комом.

Нет…я не должна ему завидовать.

Я должна за него радоваться.

Удостоверившись в том, что дом сверкает чистотой я остановилась в гостиной, чтобы выдохнуть.

Вдоль стен стояли вазы и корзины с цветами, переданные Ною от преданных поклонников его творчества. Он мило улыбался курьерам, но оставался совершенно равнодушным.

- Будто это нужно только мне, - пробубнила я себе под нос.

- Дай ему немного времени, родные стены быстро восстанавливают, - пройдя сквозь стену улыбнулся Серафим.

- Когда-нибудь я тебя прибью за такие проделки, - бросила ему я, рассмеявшись.

- Тюю, - Серафим потрепал меня по макушке, - невозможно убить того, кто уже мёртв. Придумай что-нибудь пооригинальнее. Как обстоят дела с твоим списком?

- Почти все пункты пройдены, - я задумчиво потёрла лоб, - осталось совсем немного. Да и…наверное стоит потихоньку собирать вещи.

Серафим склонил голову на бок.

- И что же ты собираешься с ними делать?

- Думала отдать в приют, в котором росла. Может быть, кому-нибудь пригодится одежда, я практически ей не пользовалась.

- Ты знаешь, - Серафим опёрся спиной на стену и скрестил на груди руки, - когда-то я тоже жил в приюте. Правда…мне повезло чуть больше, чем тебе.

Услышанное повергло меня в шок. Я уставилась на него во все глаза, пытаясь сформулировать в голове вопрос, который назойливо крутился на языке.

- Так что, - будто прочитав на моём лице замешательство мило улыбнулся Серафим, - мы с тобой знакомы уже очень давно, просто ты забыла об этом. Да и…тогда меня звали по-другому.

Я опустила глаза, лихорадочно перебирая в голове воспоминания о том, кого видела в приюте, в котором выросла, но никак не могла вспомнить.

- Не всплыло в памяти? – мягко рассмеялся он, на что я растеряно покачала головой. – Тогда позволь, я тебе помогу.

Я вздрогнула от прикосновения тёплых рук к моим щекам. Серафим поднял моё лицо вверх, вынуждая посмотреть в глаза.

- Серафим…

- Чшш, - прошептал он, - доверься мне.

Зрачки его глаз резко расширились, от чего показалось, что глаза стали совершенно чёрными и бездонными, как липкая и непроглядная тьма.

- Просто смотри.

- Опять ты подрался? – на заднем дворе приюта под большим раскидистым деревом сидели два ребёнка – мальчик и девочка. – Говорила же, не лезь ты к дурачкам этим!

Девочка осторожно протирала поцарапанную щёку мальчика и недовольно бубнила себе под нос.

На вид девочке было около шести, мальчик выглядел чуть старше.

У неё были короткие светлые волосы, непослушно торчавшие в разные стороны, падая на глаза неровно стриженной чёлкой. Маленький красный сарафан, казалось, был велик ей на пару размеров, испачкан пылью и акварельными красками. Она упрямо поджимала под себя босые маленькие ножки, покрытые синяками и ссадинами.

Мальчик был значительно крупнее неё…хотя нет, скорее просто выше ростом. Долговязый, с длинными и тонкими руками и ногами, он походил на плохо слаженную куклу. Светлые волосы с золотистым отливом были взлохмачены, в некоторые пряди спутались и из них торчали маленькие зелёные листья. Он был одет в растянутую голубую футболку и зелёные шорты.

- Они издевались над кошкой, - пробубнил мальчик, надув потрескавшиеся губы, - я не мог их не отмителить.

Девочка легонько замахнулась и стукнула мальчика по плечу, а затем ещё и ещё.

- Почему ты такой? Почему ты заступаешься за всех подряд? Тебе же тоже больно!

Мальчик заливисто рассмеялся и поймал на лету маленькую ручонку.

- Мне стало жаль кошку, она же не могла дать сдачи. Я сделал это за неё.

- Всегда ты так, Егор, - покачала головой девочка, - о себе нужно думать, а не о других.

- Нора, - Егор взъерошил светлые волосы девчушки и тепло улыбнулся, - если все будут думать только о себе, этот мир погибнет.

Его ярко-голубые глаза светились добротой и нежностью, совсем не присущую мальчишкам его возраста.

- Дурак ты, - пробурчала Нора, - кому какое дело. Больше никто и ни о ком не думает, кроме тебя.

- Ты же тоже думаешь обо мне, - Егор легонько толкнул девочку плечом, - и не говори, что это не так.

- А как по-другому? – девочка убрала с глаз непослушную чёлку и показала мальчику язык. – Ты мой единственный друг.

- Какая прелесть, - дети вздрогнули от звука знакомого голоса, - два отброса в одном месте!

Егор подался вперёд, закрывая девочку собой перед компанией подростков.

Их было пятеро: трое парней и две девушки, одну из которых Нора знала не понаслышке – Марго. Она была самой младшей из них и исполняла роль девочки на побегушках.

Самый главный из них – Мирон, задира и главный зачинщик беспредела в приюте. Любимым его занятием было издеваться над детьми, что не могла дать ему отпор. Особенно, когда у него было крайне плохое настроение.

- Что на этот раз у тебя произошло, Мирон? – глаза Егора сощурились. – Девушка бросила?

- В сторону отойди сопляк, - усмехнулся подросток, - мне нужна только эта малявка. Она стащила у меня кое-что важное.

- Я ничего не брала! – пропищала Нора, прячась за худенькие плачи мальчика. – Он врёт!

Девочка дрожала врем телом, и Егор прекрасно это ощущал, от чего злость в его груди разгоралась ещё сильнее.

- Знаю, что не брала, - прошептал Егор, - не бойся, я тебя защищу.

Голос мальчика прервался резким шипением, сорвавшимся с его губ от боли. По лбу потекла алая дорожка, а рядом с коленями мальчика упал выпачканный кровью камень.

- Егор….

Мальчик резко развернулся и тёплые руки сомкнулись вокруг девочки.

- Ничего не бойся, - его тело из раза в раз вздрагивало от новых ударов, - всё хорошо.

Девочка прижималась к мальчику, прячась за ним и рыдая навзрыд от страха, а вокруг всё громыхало от заливистого и противного смеха подростков, что бросали камни ради забавы.

- Что вы творите? – послышался голос женщины и руки мальчика, обвивавшие девочку так крепко ослабли и безвольно упали вниз, как и сам мальчик.

Повисла тишина, немая, сотрясающая душу до ужаса и покалывания в кончиках пальцев.