Более двух столетий римский понтифик терпеливо расширял границы области, подчинявшейся его власти, и с успехом противостоял императорам. Законники курии создали теократическую доктрину, в соответствии с которой в этом мире Папе Римскому принадлежала auctoritas[114], превосходившая любое земное могущество. Утверждалось, что весь мир находится под его духовной властью. Папа отправлял легатов во все стороны света и мечтал подчинить епископов своим законам. Избранный в 1198 году на Папский Престол тридцативосьмилетний Иннокентий III привел к завершению многочисленные попытки, делавшиеся в этом направлении. Этот благородный римлянин был интеллектуалом. В Болонье он изучал право (итальянский стиль), в Париже — богословие (французский стиль). Он стал первым Папой, который открыто объявил себя не только преемником святого Петра, но и наместником Христа. Царем царей, Rex regum, возвышавшимся над государями и судившим их. В день интронизации он провозгласил: Мне сказал Христос: «Я дам тебе ключи от Царства Небесного; все, что развяжешь на земле, будет развязано на небе». Посмотрите же на слугу, который возглавляет целую семью, — это викарий Иисуса Христа, преемник Петра. Он стоит между Богом и людьми, меньше Господа, больше человека. Папа стремился накрыть всех правителей Европы сетью феодальных повинностей, которую держал в своих руках. Ему это почти удалось. Опираясь на достигнутые успехи, к концу своего царствования он созвал Собор в Латеране, который в средневековом христианском обществе по значимости решаемых на нем проблем и влиянию, оказанному на современное христианство, может быть приравнен к Тридентскому собору. В его программу входило «уничтожение ересей и укрепление веры, но также преобразование нравов, искоренение пороков, насаждение добродетелей, исправление ошибок. И наконец, прекращение раздоров, установление мира, ограждение свободы и повсеместное торжество истины». Наступила реакция. Церковь собирала силы, крепла, отторгала от себя все инородное. В 1179 году предыдущий Собор повелел заключать в лепрозорий, отделив от народа Божия, любого человека, несущего в себе заразу, — пораженного гнойной болезнью, а также безумного или одержимого бесами. Продолжая эту политику, Собор, созванный Иннокентием III, предписывал евреям носить особую нашивку на одежде, некую метку — знак изгоев. Затем Церковь перешла в наступление. Следовало сохранить единство католического мира, и цель крестового похода была изменена — борьба теперь велась с раскольниками (в 1204 г. армия крестоносцев захватила Константинополь), а также, и в первую очередь, с еретиками, представлявшими главное зло[115]. В 1209 году Папа, пообещав рыцарям области Иль-де-Франс индульгенции из Святой земли, призвал разграбить Лангедок и уничтожить альбигойцев[116]. В этой борьбе, говорил он, и отчаянном усилии повсеместно утвердить свое владычество Римская Церковь давно не полагается более на монахов. Древние монашеские ордена утратили свой авторитет, служили посмешищем на рыцарских пирах. Дидактические поэмы, составленные в начале XIII века для французской аристократии на ее родном языке, полны критических замечаний о бенедиктинцах и картезианцах, упреков в уединенном и роскошном образе жизни, который они вели, «будто настоящие ярмарочные торгаши». В действительности обличения были направлены против религии равнодушия и самодовольного эгоизма. Монахи — рыцари орденов тамплиеров и госпитальеров[117] в меньшей степени подверглись опале. Они, по крайней мере, сражались в миру, проповедовали куртуазные добродетели — мужество и стремление к завоеваниям, представляли собой иллюстрацию деятельного христианства. Однако духовные движения, приведшие к возникновению новых конгрегаций, призывали теперь к религиозной жизни, которая была основана не на звоне мечей и конных поединках, а на любви к Богу и людям. Подражание Христу, Его заботе о бедных — таков новый стиль ордена Святого Духа, последователи которого посвящали себя уходу за больными, а также ордена тринитариев[118], занимавшегося выкупом пленных. Деятельность этих орденов отвечала евангельским настроениям, которыми были проникнуты миряне. Лишь такой подход давал некоторую надежду на благоприятный исход в битве с лжеучениями. Иннокентий III прекрасно сознавал это, он сам привнес в Церковь некоторые элементы учения вальденсов и множества других сект, проповедовавших отказ от богатства, — он принял «католических бедняков», гумилиатов;[119] поддержал светское покаяние. Теперь следовало привлечь интерес к двум учителям, двум «вождям», которых Небесный Промысл, стремясь приблизить Церковь ко Христу,
...Определил ей в помощь двух вождей [120]. Речь идет о Франциске Ассизском и Доминике Гусмане, впоследствии канонизированном. В 1205 году парижские рыцари еще не мчались в Лангедок, чтобы во имя Христа истребить еретиков или любого, кто попался бы им под руку. Папа Иннокентий III принял епископа испанского города Осма, которого сопровождал субприор Доминик. Их путь в Рим лежал через области, охваченные ересью катаров, и в Монпелье они встретили совершенно павших духом легатов-цистерцианцев. Причины поражения католиков предстали им со всей ясностью — они заключались в безнравственном поведении духовенства, погрязшего в роскоши. Прибывшие объявили Папе, что «для того чтобы закрыть рот злоязычным, священнослужители должны уподобиться Доброму Пастырю, проявлять смирение, ходить пешком, не иметь золота и серебра — иными словами, вести образ жизни, во всем сходный с апостольским». Епископ и его каноник предлагали отказаться от роскоши, в которой со времен Карла Великого жили все церковники Западной Европы, отказаться от конных выездов, драгоценностей, знаков земного могущества. Они намеревались вернуться в области, находившиеся в руках раскольников, в качестве свидетелей о Христе — истинно евангельских свидетелей, то есть совершенно нищих. Папа благословил и поддержал их, и посланцы отправились в Нарбонну. В Памье, Лаво и Фанжо они открыто выступили против совершенных, но теперь все видели, что представители Римской Церкви, как и их противники, не имели ни богатства, ни жен, ни оружия. Начались турниры красноречия. Доминик и его спутники были священнослужителями, образованными людьми. Если еретикам удалось восторжествовать над монахами-затворниками, то теперь в борьбу вступали представители университетской культуры. Они составляли памятные записки, заранее готовились к диспутам, желая ниспровергнуть сами догмы катаров, доказать их несостоятельность с точки зрения богословия. Свои аргументы они излагали на окситанском[121] языке, том же, на котором говорили их противники. Победителя в турнире выбирала аудитория, состоявшая из сеньоров и горожан. Доминик остался в одиночестве. В то время он основал близ города Пруй женский монастырь, соперник общин, куда женщины этой области удалялись, желая вести аскетический образ жизни и упражняться в катарских добродетелях. В монастыре был принят устав святого Августина[122], основанный на заповеди бедности. Лучше не знать, какова была судьба Доминика в кровавом водовороте крестовых походов; однако через некоторое время он снова начал проповедовать. Новый епископ Тулузы приблизил к себе Доминика вместе с группой его учеников. В краю, разграбленном бандами Симона де Монфора, католичество, подобно тирании, насаждалось силой, на руинах, встречая молчаливое сопротивление истребляемого, подавленного, враждебного населения. Маленькая доминиканская община пыталась сражаться, предпринимала новые попытки овладеть умами и посвятила свою деятельность духовному возрождению. Доминик присутствовал на Латеранском соборе. Отцы Церкви, прибывшие на Собор, созванный для борьбы с бесчисленным множеством сект, с подозрением отнеслись к возникновению новой конгрегации. Доминик сумел победить их недоверие. Ему было предписано воздержаться от составления собственного устава и выбрать какой-либо из уже существовавших. Доминик выбрал тот, который дал монахиням пруйской обители, — устав каноников-августинцев. Внеся некоторые изменения в этот устав, он основал орден проповедников. вернуться Ж. Дюби намекает на события Четвертого крестового похода, когда крестоносцы, подстрекаемые правительством Венеции, для которой Византия была главным торговым соперником в Восточном Средиземноморье, вместо освобождения Святой земли вмешались в 1202 г. в борьбу за власть в Константинополе, в 1203 г. посадили на трон своего претендента, а после свержения последнего в 1204 г. захватили Константинополь и попытались создать собственную крестоносную «Римскую империю» (позднейшие историки назвали ее «Латинской империей»), которой не удалось распространить свою власть на всю территорию Византийской державы; в 1261 г. греки вернули себе Константинополь. Одним из аргументов крестоносцев в пользу своих действий было заявленное стремление к восстановлению христианского единства. Восточная и западная ветви некогда единой христианской Церкви достаточно давно конфликтовали друг с другом, временами отделялись друг от друга, но лишь в 1054 г. произошел окончательный раскол на православие и католичество. Православные в глазах католиков (и наоборот) были, во всяком случае первоначально, раскольниками, но не еретиками в полном смысле, заблуждающимися, но не врагами христианства. Завоевание Византии привело к формальному объединению Церквей и подчинению Константинопольского патриархата Папскому Престолу, но большинство православного населения не приняло этой унии, и она была официально расторгнута после восстановления власти православных императоров в Константинополе. События 1204—1261 гг. резко усилили взаимную ненависть христианских Востока и Запада. вернуться Госпитальеры, или иоанниты — старейший из духовно-рыцарских орденов. Основан в 1070 или 1080 г. в Иерусалиме под названием «Госпитальная братия св. Иоанна» (строго говоря, это был не орден, а религиозное братство). Первоначаль но в этом братстве были монахи, заботившиеся о больных паломниках, и рыцари, охранявшие их. Около 1099 г., после взятия Иерусалима крестоносцами, рыцари отделились от монахов и приняли название «Орден рыцарей госпиталя св. Иоанна Иерусалимского». В 1113 г. этот орден был официально признан Папой, причем в его состав входили и служители странноприимного дома. Между 1118 и 1120 гг., возможно, под влиянием тамплиеров для рыцарей-иоаннитов стали обязательными четыре обета воинов-монахов, то есть орден превратился в духовно-рыцарский в полном смысле слова. Окончательно устав был утвержден лишь в 1259 г. Первоначальным одеянием членов ордена была черная мантия с короткими и очень узкими рукавами (это символизировало отсутствие свободы у монахов) и белым крестом с раздвоенными окончаниями (так называемый «мальтийский крест») на левом плече. В середине XIII в. был принят красный плащ с указанным белым крестом. После падения Иерусалимского королевства госпитальеры, не имевшие обширных владений в Западной Европе, сначала обосновались в городе Лимасол на Кипре, а в 1309 г. отвоевали остров Родос у Византии и сделали его орденским государством; тогда же они стали именовать себя «Родосскими рыцарями» (официальное название сохранялось по-прежнему). В 1523 г. турки выбили их с острова, и в 1530 г. они заняли о. Мальту и получили название «Мальтийских рыцарей». Дальнейшие перипетии ордена выходят за рамки Средневековья; формально орден существует доныне, представляет собой подвассальное Ватикану государство, его резиденция в Риме обладает правом экстерриториальности, но на деле — это религиозно-благотворительная организация. вернуться Орден Святого Духа (точнее — орден госпиталитов Святого Духа; госпиталиты) — созданная в конце XII в. (устав ордена утвержден в 1198 г.) конгрегация каноников (см. примеч. 4, с. 352), то есть немонашеское объединение; госпиталиты посвящали себя уходу за больными по всей Западной Европе, а в течение XIII в. Стали создавать также приюты для нищих и воспитательные дома. Тринитарии — члены созданного в 1199 г. «Ордена Святейшей Троицы для освобождения пленных». Этот орден, также бывший не монашеским объединением, а конгрегацией каноников, занимался, как явствует из названия, выкупом христианских пленников у мусульман. вернуться Католические бедняки (Pauperes Catholici) — созданное в 1207 г. Объединение бывших вальденсов, которые заявили о полном подчинении католической Церкви, об отказе от учения об обязательной для всех бедности, но испросили для себя право (и получили его) вести нищенствующий образ жизни. В середине XII в. (скорее всего, в 1160 г.; называются и другие даты: 1134 г. и даже — маловероятно — 1017 г.) в Милане возникли общины гумилиатов (от лат. humilis — «смиренный»), мирян, не отказывавшихся ни от семьи, ни от привычного быта, но практиковавших в обыденной жизни большую, нежели это было принято, религиозность (отказ от клятв, ношение скромных одежд, широкая благотворительность); к концу XII в. гумилиаты стали принимать к себе клириков и организовывать для них общины по типу каноникатов, а в 1201 г. превратились в конгрегацию каноников, прекратив принимать мирян. вернуться Цит. по: Данте. Божественная комедия. Рай. XI. 36. вернуться Окситания - Южная Франция к югу от Луары. С раннего Средневековья две части Франции различались и правовыми нормами (на севере — обычное право, на юге — римское), и степенью романизации (юг испытал большее, нежели север, воздействие римской цивилизации), и способами обработки земли, и формами землепользования, и — главное — языками. На севере господствовал так называемый лангедойль, он же северофранцузский, или старофранцузский, язык, на юге - лангедок, он же южнофранцузский, старопровансальский, или окситанский. Название этих языков (и само название Окситании) образовано от произношения слова «да» на севере («oil» — «ойль») и на юге («ос» — «ок») соответственно. Слово «Окситания» возникло лишь в XIX в., но выражения «окситанский язык» (lingua occitana) и «родина окситанского языка» (patria lingua occitana) появились в официальных документах уже в начале XIV в. вернуться Августинцы — здесь: наиболее известная в Средние века конгрегация каноников. Во второй половине IX в. на основе трудов Августина Блаженного была создана компиляция, получившая название Устав святого Августина, и именно эта компиляция легла в основу жизни августинцев. В 1265 г. конгрегации августинцев были преобразованы в единый монашеский нищенствующий орден. |
