Общий вектор богословской рефлексии в рамках обеих исторически ориентированных богословских дисциплин: необходимость дифференциации вечного и временного, непреходящего и исторического, божественных истин и культурных форм их воплощения.

Обоснованность разграничения источниковедческих и истолковательных исследований в традиционных рамках библиологии и патрологии, намеченного частично уже в раннехристианской традиции (ср. текстологические и истолковательные изыскания у Оригена — см. [Лекция 4.1]). Критерий «теологичности» истолковательной библиологии — связь с догматической рефлексией (прежде всего с догматом о двуединстве природы Воплотившегося Слова — см. [Лекция 6.2]). Многовековая разработанность библиологической герменевтики и новаторский характер отдельных «герменевтических прозрений» в осмыслении наследия Отцов Церкви в православном богословии XX в. Уточнение исходных понятий. Митр. Макарий (Булгаков): герменевтика — общие принципы истолкования текстов Св. Писания, экзегеза — применение их к истолкованию конкретных текстов и контекстов[172]. Применимость этого разграничения и к патрологии.

Истолковательная рефлексия в библиологии. «Предпосылочные» и формационные стадии.

Исторический опыт экзегезы в дохристианской культуре. Работы с древнегреческими текстами у логографов и стоиков. «Естественная теология» стоиков [см. Лекция 2.1] как попытка апологии традиционного политеизма через аллегорическое истолкование. «Вчитывание» стоиками и пифагорейцами в поэтическую мифологию Гомера и сюжеты его поэм (описания сражений, кораблекрушений и т. п.) философских и моралистических понятий. Заимствование этих методов экзегезы в эллинистической библеистике начиная с Аристобула (II в. до н. э.) и завершая Филоном Александрийским (конец I в. до н. э. — начало I в. н. э.).

Герменевтический принцип Филона: каждый библейский нарратив имеет два смысла — буквальный и аллегорический. Сплошной комментарий на Пятикнижие (41 сочинений), начинающийся с трех книг «Аллегорий Законов» и другие сочинения. Примеры экзегезы Филона: истолкования жизнеописаний патриархов как «живых законов» (ср. легендарные биографии Пифагора), жены Авраама Агарь и Сарра как олицетворения «свободных искусств» и Философии (трактат «О совокупности вопрошаний»). Дохристианские иудейские истолкования Библии в ключе «вчитывания» в ней указаний на Мессию (так называемые Testimonia).

Общий принцип новозаветной герменевтики: выявление прообразовательного значения библейских текстов, раскрываемого только в свете евангельского благовестия. Илия как «прообразователь» Иоанна Крестителя (Матфей 11:12–14), воздвижение Моисеем медного змея — прообразование крестной смерти Иисуса Христа (Иоанн 3:14–15), трехдневное пребывание Иона во чреве китовом — прообразование смерти и трехдневного Воскресения Иисуса Христа (Матфей 12:29–34). Агарь и Сарра как иносказания о Ветхом и Новом Завете (Гал 4:22–26), «безродный» и «безлетный священник» Мелхиседек как прообраз Иисуса Христа (Евр 7:3)[173].

Александрийская школа. Экзегетические методы Климента. Модификация стоическо-филоновских аллегорез (Строматы I.5 и т. д.): Авраам — христианин, Агарь — мирская мудрость и философия, Сарра — Божественная мудрость, брак с последней остается бесплодным до изучения первых (модель «философия — служанка богословия», см. [Лекции 2.2, 7.3]). Герменевтические принципы, восходящие к Клименту и принятые всей последующей христианской традицией: 1) в Св. Писании многое сказано «символически» или «приточно» (Педагог III.12) и эта таинственность подлежит раскрытию; 2) истинное уразумение сокрытого смысла является результатом наставления от Логоса при возможности использования и интеллектуальных навыков толкователя (τάς τέχνας — «ремесло»), в которые входит и философская диалектика; 3) «Бог обоих Заветов один и тот же», и потому «вера во Христа и ведение Евангелия есть истолкование (ξήγησις) и исполнение (πλήρωσις) закона» (Строматы II.6; VI.21): Ветхий Завет может быть понят только в свете Нового Завета; 4) основной метод истолкования Св. Писания — типология, исходящая из идеи «преемства» двух Заветов (Строматы VII.16), конкретные библейские персонажи — «прообразы» Иисуса Христа (τύπος τού Κυρίου), аспекты «прообразности» которых и раскрываются в экзегезе (например, библейское повествование об Аврааме и Исааке — Быт 22:1-18)[174]; 5) только церковное предание — «канон веры», «канон истины», «церковный канон» — дает истинный ключ к уразумению писаний («псевдогностики», не имеющие его, пытаются, взламывая «заднюю дверь», «похитить» истину)[175].

Новые герменевтические формулировки Оригена, принятые всей последующей христианской традицией: 1) соотношение буквального и духовного смыслов в Св. Писании подобно соотношению человеческой и божественной природ Иисуса Христа (Гомилия на книгу Левит 1,1); 2) необходимость восхождения от буквального смысла к духовному (не в обратном порядке)[176]. Герменевтический принцип Оригена, отвергнутый последовавшей традицией: гностическая доктрина о предназначенности текста Св. Писания для людей «телесных», «душевных» и «духовных» (отсюда и три уровня смыслов)[177]. Совмещение у Оригена «типологизма» (Гомилия на книгу Бытия 10,5) с безграничным «аллегоризмом» и фактическая деградация экзегезы до самозабвенной эйсегезы[178]. Критика Оригеновых экзегетических фантазий в Антиохийской школе.

Герменевтические установки Антиохийской школы (св. Лукиан, св. Мефодий Олимпийский, Евсевий Эмесский), принятые последовавшей традицией: 1) в Писании следует выявлять тот смысл, который соединяли со своими словами боговдохновенные авторы, и потому надо исследовать контекст их речений; 2) историко-грамматический метод истолкования исходя из дидактических, грамматических, лексических, риторических и логических составляющих библейских текстов; 3) помимо буквального значения их в них содержатся еще и «созерцаемые» (от θεωρία, букв. «ви́дение» как «исследование») — требующие раскрытия «намерения» библейских авторов, а также аллегорические, типологические, «многосмысловые», которые следует выявлять не произвольно, но через тщательное исследование текста, логической связи и параллельных мест[179].

Экзегеза свт. Иоанна Златоуста (ок. 345–407) — вершина истолковательной деятельности Антиохийской школы. θεωρία как выявление глубинных смысловых измерений при внимательнейшем исследовании буквального смысла библейских текстов. Необязательность выхода в каждом случае за границы буквального смысла[180]. Уточнение типологического метода как установление соотношения между ветхозаветными и новозаветными нарративами и керигмами, как «предсказанным» (τύποσ) и «исполнившимся» (άντίτυποσ). Выявление не столько аллегорического, сколько сотериологического, духовно-практического смысла текста. Установка на гомилетические, проповеднические задачи истолкования Св. Писания (в противоположность самоцельности экзегезы оригенистов).

Латинская школа. Гермевтика бл. Августина как критическое развитие александрийской традиции. Выявление помимо трех уровней смыслов текстов Св. Писания (буквальный, аллегорический, типологический), четвертого — этиологического или выяснение «причин» тех выражений и действий, которые приводятся в текстах. Эволюция бл. Августина от большего аллегоризма к большему буквализму[181].