…Как выслушав от приехавшего за ними Ивана послание от Даниэля — понял, что ценой были отнюдь не пули с аконитом. Вот она, расплата, о которой Лекарь говорил в самом начале. Ценой будет нелёгкий выбор между двумя самыми дорогими существами. Что ж, он знает чем заплатить Лекарю, когда придёт время. Никто из них не пострадает!..

…Как уже в резиденции, не доверяя себе, отшагнул от неё, не имея права причинять своей Истинной ещё большую боль. Он лишь надеялся, что когда всё закончится, Драмир и Иван сработают как нужно. Что они встанут по бокам Кирилла и Вики, защитят их от всех опасностей, когда его не будет рядом. Помогут мелкому в управлении стаей. Да, Кирке придётся пересилить себя и стать первым вожаком с такой генетикой в истории оборотней. И пусть все боги, стая, Даниэль и Дмитрий помогут ему стать таким сильным, как требуется вожаку в его положении и возрасте. Он ни секунды не сомневался, что Вика останется друидом в их стае, что они будут оберегать друг друга как брат с сестрой, и станут семьёй…

…Как уже дома, на своей кухне объясняя своей стае всю серьёзность ситуации — не остановился, пока не удостоверился, что она целиком осознаёт всю опасность и ответственность, что ляжет на её плечи сегодня ночью…

…Как услышав в телефоне крик не соблюдающего больше тишину Кирилла: «Ловите, эта сволочь в доме, Вика в заложниках!», он впервые с детских лет споткнулся на собственной лестнице, бросившись со всех ног на поиски единственной. Весь дом мгновенно поднялся на уши…

…Как вместе с этим за полдороги внезапно ощутил пустоту внутри. Он больше не знал где её искать, если бы не его волк…

…Как увидев её бездыханное тело у себя в комнате на полу, в руках Даниэля — подумал о самом страшном. Но Лекарь сказал всего три слова: связи больше нет. Ещё посмел не подпустить к ней! И только когда она открыла наконец глаза, он без сил упал перед ней на колени, первой женщиной сделавшей его своим рабом, а его волка — своим послушным щенком. Не смотря на отсутствие связи. Это так происходит у людей? Как они могут так любить? На что полагаются, если не на связь? Больше он её от себя не отпустит. О чём она шепчет… Влада? Да эта сучка сейчас в когтях Драмира. Тот после рождения своего сына-альфы и спасения жены — готов на кусочки рвать за своего друида. Вот только им сейчас нежелательно портить отношения с Владимиром, тем другом, который действительно готов помочь. Волк требовал крови за свою единственную. Отрезвили лишь слова Ивана о том, что Александру всё же удалось сбежать, как?…

…Как не в силах больше видеть эту сумасшедшую, передал Владку её отцу. С её показаниями они объявят официальную охоту по своим кругам. Каждая стая теперь будет жаждать крови швейцарского вожака. Он нигде не сможет появиться на этой земле. Если только у него есть где спрятаться…

…Как оставшись наедине с Лекарем, окинув Кирку внимательным взглядом, всё ещё не мог поверить своим глазам альфы. Маяк. Он и не знал, что должен был выбирать не между семьёй и Истинной, а между Истинной и Маяком. Этот выбор невыполним. Хорошо, что у него всегда есть вариант про запас. Есть же ещё его сила волка. Он знал это. Но ещё больше был поражён, после того, как понял: его Истинная — больше не Истинная и не друид. И он почти уверен, что это напрямую связанно с тем, что в их стае теперь снова есть Маяк. Как она могла? Так распоряжаться их судьбой? Неужели она не понимает, что теперь ей надлежит покинуть стаю? Наверняка Даниэль запугал её до смерти, она и согласилась ему помочь — чистая душа. Сегодня он ответил бы Лекарю то же самое, что и четырнадцать лет назад. Он заплатил бы жизнью за второго, но выбрал бы скорее всего её…

…Как на следующее утро, полный обреченности он готов был к любой словесной перепалке с Лекарем, но когда тот назвал стаю, которую для неё нашёл… он понял, что пути назад больше нет. Раз там её корни… Хорошо, что Ковен помог её спрятать, всё-таки Дон очень надёжен в этом плане, как и его отец. Как он обессилел в попытках найти в себе хоть отголоски их истинной связи, но от этого становилось лишь хуже. И волк по прежнему жаждал своей единственной, никакие зелья не могли остановить его природу — не смирился с потерей… Она всё равно останется его парой. Эту бездну больше ничем не заполнить, но меньше всего на свете он хотел, чтобы она так страдала. Объясняя, что «у него также», он надеялся, что она поймёт его отчаянье, и не будет себя мучить. Пусть лучше ненавидит его, пусть найдёт в себе силы жить дальше. Стая Дона традиционная, но он искренне желал ей поскорее адаптироваться, найти себя, найти спутника… нет! На это пожелание у него сил не было…

…Как проводив её из комнаты после слов Кирилла — взглядом прощающимся, отпускающим, понимая, что прежней жизни у него никогда не будет, он выпустил волка и изо всех сил ударил когтями о стену, не ощущая боли, не ощущая уже ничего, просто съехал на паркет. Как мелкий тряс его, пытаясь привести в чувство, а ему было всё уже до лампочки: «Встань, слышишь? Живи! Не смей становиться как отец! Не смей бросать нас! Ты нужен, не только нам, ты ЕЙ нужен!»

…Как сам не осознавая, оказался в последнюю ночь у изголовья её ложа, склонившись, слушал её дыхание до рассвета. Волк уже не метался, тихо скулил, не пытаясь больше вырваться наружу, он ослаб после этой утраты. И единственное, на что хватило сил — крепко прижаться губами к её виску, вдохнуть всей грудью запах её волос, запоминая, успев исчезнуть до того, как она откроет глаза…

…Как в последний раз охватил её взглядом, хоть и обещал себе этого не делать. Как в последний раз коснулся её спины ладонью, втайне мечтая, чтобы она приросла к ней с мясом… хоть и обещал и этого не делать! Не делать ей больно! Но так и не смог оторвать взгляда, пока их конь не скрылся в лесной чаще увозя её по тропинке, известной лишь вожаку их стаи…

Я зажала виски руками, оглушённая фейерверком не своих эмоций, ЕГО чувств… Голова разрывалась. Душа тоже… так вот от кого эти цветы каждое полнолуние! Не ожидала такого… накала. Даниэль терпеливо ждал пока я приду в себя.

— Выбрала? То, чего хочешь сейчас больше всего?

Я кивнула:

— Как это сделать?

— Ты уже знаешь, не ошибёшься.

Я оглянулась вокруг:

— А как же?..

Надо же объяснить всё вожаку Донатиону. За дом я не переживала, стая присмотрит — так принято. Но уходить без разрешения вожака который меня прикрыл — неуважение.

— Я разберусь, — понимающе улыбнулся Даниэль, — я так понимаю, тебе лишь твои инструменты понадобятся? — кинул взгляд в сторону чемоданчика.

Снова киваю. Он понял, он всё понял. Знает, что кроме семьи мне ничего особо не требуется. Семьи, по которой я истосковалась.

Искра переливалась в ладонях волшебными бликами. Пора возвращаться домой. Я до боли зажмурилась, и попросила: верни мой дар! Верни, весь до конца, навсегда!

Крепко зажав, разбила Искру о каменную стенку доменной печи. Тряся повреждённой кистью, прислушалась. Тишина. Не сработало? Не хватило сил активировать?

Даниэль неуловимым движением скользнул ко мне, провёл большим пальцем по руке, залечивая. Ухмыльнувшись, указал взглядом на дверь. Точно, как я могла забыть про портал — это дверь!

Я взялась за ручку и затаив дыхание повернула…

Меня снесло ураганом из крепких рук, широкой мужской груди и знакомого аромата. Бронзовая копна застелила глаза. Кирка.

Что есть сил он сжал меня в своих тесных братских объятиях:

— Вот что я тогда хотел сделать в той клятой комнате вместо тех клятых слов.

Надо же, и правда он. Или?.. Я даже немного отодвинулась, разглядывая. Пригладила выгоревшие на солнце кудри по макушке, ощущая такую знакомую, родную теплоту. Передо мной стоял не мальчишка. Юноша. Как же он повзрослел! Глаза подёрнулись мистической радужной дымкой, что на его родном синем фоне смотрелось волшебно.

— Кирка… Ты что… как здесь оказался?

Он лишь улыбается этой своей самой милой мальчишеской улыбкой:

— Мы с Андрэ кое-что решали, и меня как молнией шибануло. Такое знакомое ощущение, я ведь уже «настроен» на тебя. А тут вдруг почувствовал. Всё бросил. Побежал искать. Привык доверять ощущениям, они не ошибаются. И ещё — я могу ходить порталами, надо просто найти нужный и шагать. Ты открыла, я и пришёл! Ты как-то вернула себе дар? — вопросительный взгляд на Даниэля, тот утвердительно кивает.