Мальчишка дёрнул молнию рюкзака, вытащил бархатный мешочек размером с два моих кулака и передал старшему брату. Лидер тряхнул звонко бренчащим мешочком, высыпал на расстеленную куртку монеты, и я чуть не подавилась газировкой. Я не ювелир, но тут невооружённым взглядом видать, что они из чистого золота и было его там — обалдеть. Бог мой, угораздило же с кем связаться! Даже олигархи не раскидываются таким количеством золота, храня его в арендованных ячейках, а Андрэ рассовал их по карманам как мелочь на проезд и с Иваном поделился. По их быту и не скажешь о размере их состояния. Скромняги.

— Все готовы? — спрашивает лидер, перекидывая через плечо бессменную сумку.

Поднимаюсь без возражений, хоть и одолевает желание пасть прям на этой на этой листве с муравьями и не шевелиться ближайший месяц желательно.

— Далеко до пункта назначения? — практично интересуюсь, стряхивая с одежды еловые иголки и живность.

— Моим шагом — три часа, — ответил Андрэ, отпив из фляги, передавая мне. — Вода, не бойтесь. Вы нам живая нужна.

Невольно усмехаюсь, совершенно глупо, ну, почему с ним я веду себя как дура?

— Значит, пойдём вашим шагом, — соглашаюсь, тоже делая большой глоток воды.

Классическая европейская глубинка, хорошо ухоженная, утопленная в зелёной глуши. Двухэтажное строение с вывеской «Магда» выполненной латиницей, в котором мы остановились по итогу нашего путешествия, я окрестила про себя постоялым двором.

Андрэ указал на места в самом углу холла и что-то прошептал пробегающей мимо девчонке.

Весь первый этаж заставлен столами, меж которых сновали подавальщицы. Разносили напитки, собирали посуду и относили на кухню, отгороженную от основного зала высокой стойкой. Из-за перегородки веяло странными запахами. Аутентичность зашкаливала, как в историческом фильме.

Судя по лицам Андрэ и Ивана, мы ожидали встречи и переговоры обещали быть не лёгкими.

Девчонка притащила огромный поднос со снедью и начала выставлять блюда.

Мальчишка с тоской изучил на столе заказ старшего.

— Хочу человеческий гамбургер! — взвыл Кирка и я целиком его в этом поддерживала.

Хотелось питательной и вредной пищи в коем то веке, но всё что находилось на столе — не поддавалось описанию и скорее всего перевариванию. Даже хлеб издавал неудобоваримый аромат, поняла я, вернув на блюдо лепёшку. Что они в неё добавили?

— Что это? — с ужасом спросила я, тыкая пальцем в самый большой и самый страшный по виду продукт.

— Не уверен с определением, но, по-моему, что-то вроде желудка барашка, — известил Кирка, любуясь проступающей на моём лице оскоминой.

— Он что, сырой?

— Наполовину.

Твёрдо решила не спрашивать, чем он начинён внутри, не без оснований опасаясь, что желудок такой информации и такой пищи не выдержит.

Андрэ, не обращая ни малейшего внимания на наше нытьё, невозмутимо потягивал мутное питьё из литровой глиняной кружки. Иван деликатно изображал занятость.

Девушка закончила, не сводя с меня глаз, а затем очень тихо пробормотала, наклонившись чуть ближе к нашему лидеру:

— Veniam mini da… (прошу прощения…)

Латынь? — опешила я. Серьёзно? Мы что, в Ватикане? Что за шутка такая? Кто в наше время говорит на латыни. Боюсь представить, насколько округлились мои глаза в этот момент.

— Salvē, (ну, здравствуй), — негромко ответил Андрэ, так легко и естественно, словно этот язык ему такой же родной, как и русский. А подавальщица принялась что-то тихонько и яростно лепетать.

Всё что я смогла разобрать из её чириканья — вчерашним днём сюда заглянула девица, высокая, черноволосая, красивая. Девица сия разыскивала троих путников: мужчину, мальчика и рыжую девушку. Не сомневаюсь, что речь шла о нас. Естественно, узнав нас сегодня, добрая девочка поспешила предупредить.

— Gratiam ago, — поблагодарил лидер.

Иван незаметно сунул ей монету за информацию. Девчонка огляделась по сторонам, попрощалась и скрылась за перегородкой.

— Владка! — пошипел Кирка, как можно тише, чтоб не весь зал услышал хотя бы.

— Навряд ли, — быстро ответил старший. — Я звонил Владимиру сегодня, он бы сказал.

— И чего ей надо было? Тоже хотела предупредить? — задумчиво произнёс Иван, глядя в глаза лидеру.

Хоть не отрицает, правильный ты наш. Всё больше его уважаю. Младший-то дело говорит. Командир не обратил внимания, поглощенный своими думами.

— Вы же понимаете, что она здесь замешана! — поддержала я младшего.

— Виктория, не говорите о том, чего не знаете, — осадил меня лидер, возвращаясь в реальность, настроение у него как видно ниже плинтуса, сейчас лучше не трогать.

Он её защищает! С какой стати? Из-за договора, который у них с Владимиром? Меня обуяла вселенская обида: коню ясно, что этой Владе доверять нельзя!

— Ave, filius! (Здравствуй, сынок!) — поприветствовали сзади.

— Ave, Aleksander, — ответил Андрэ, оборачиваясь.

Говорил импозантный мужчина: тёмные кудри и синие глазищи не оставляли сомнений в родстве этого господина с четой Ростовцевых. Кто он такой?

Мужчина подошёл к Андрэ, коротко приобнял его. Затем Кирку. Пожал руку Ивану. В старомодном качественном шерстяном костюме-тройке, с чёрными бакенбардами и пышным хвостом волос собранном на затылке он смотрелся колоритно и идеально вписывался в своё окружение. Очевидно, он и есть тот самый вожак, к которому мы шли.

Андрэ жестом отправил Ивана наружу — сторожить. А сам выжидающе уставился на Александра. Местный вожак спокойно уселся между братьями. Мне показалось, или Андрэ даже как-то облегчённо выдохнул?

Следующий час мне представилась возможность понаблюдать картину «лидер в своей естественной среде обитания». Андрэ с Киркой вкратце обрисовывали Александру события прошедших дней, ловко обходя скользкие темы предательства и кандидатур подозреваемых, пока я приходила в себя и пыталась сделать невозмутимый вид. Если меня не представляли, значит — нет нужды, настала моя очередь изображать мебель. Так что я сидела тихо и не отсвечивала.

Когда разговор плавно перетёк на личные темы, я неловко вжалась в спинку диванчика.

— Так говоришь, Антон сейчас в Ковене? — местный вожак выглядел дружелюбно, и не вызывал опасений и Андрэ ему доверял, что немаловажно. — Серьёзное дело, если ему пришлось идти к Лекарям. Моя сестра, да не погаснет её свет — не одобрила бы. Она всегда была против войн. Когда она встретила твоего отца — всё изменилось. Моя обожаемая сестрёнка стала защищать его. Антон и не знал, какое сокровище тогда ему досталось. Не уберег. Теперь вы здесь, а он… Своим ходом пошёл, говоришь?

— Он отдал нам последнюю Искру, чтобы мы могли уйти. Дело, и правда, серьёзное, — подтвердил Андрэ. — Ты мне поможешь? Нужно спрятать их, — он кивнул на нас с младшим. — Лишь на время, пока мы с Иваном разберёмся и найдём другое место.

— Спрятать? Вместе? — недоверчиво глянул на нас Александр, его глаза задержались на мне.

— Да, иначе от моей стаи скоро ничего не останется, — удручённо заметил наш лидер.

— Если за вами идёт охота, то моя стая тоже окажется в опасности, — также безрадостно рассуждал Александр.

Андрэ ни капли не рассердился, он прекрасно понимал и разделял опасения другого вожака.

— Знаю, прости. Мы не пришли бы без крайней нужды. Отец сказал бы… ради памяти нашей матери, ради Лауры, — он бил тяжёлой артиллерией. Это был нечестный приём даже я понимала, лихорадочно усваивая новую информацию

Все замолчали.

Александр испытующе обвёл взором нашу компанию.

— Мальчик мой, ты знаешь, как я вас люблю. После того, как Лауры не стало, а он остался… — в голосе вожака прорезались ноты застарелой обиды на Антона, моего работодателя.

Андрэ тут же вскинулся:

— Отец сделал всё, что мог! И поверь, он ушёл бы следом за ней, я не позволил. И не позволю, пока хоть один из нашей стаи жив! Он нам нужен.

— Знаю, мальчик мой, знаю. Вы теперь моя кровь. Единственное, что от неё осталось. Но все мои альфы будут против, и не смогу их переубедить. Прости, сынок.