Я не сразу обратила внимание, что он не сказал сначала «мы», он сказал: «таких», — стало быть, себя к ним не причисляет?

Альфы. Оборотни. Волки и медведи. Зашибись. Всё взаправду? Или я сплю?

— То есть мы влипли? — с мрачной уверенностью спрашиваю у подростка.

— По самое «не балуйся», — подтверждает тот с наглой ухмылкой.

Пока мы тут мило и откровенно беседуем, возвращается Андрэ.

Он оглядывает нас и наклоняется подать мне руку. Я, ошалев от такой неслыханной с его стороны любезности, молча принимаю его помощь. Какая горячая у него ладонь. Градусов сорок, не меньше.

Андрэ — в мыслях теперь буду называть его только так — мягко подталкивает меня в направлении моей комнаты.

— Идём, возьмёшь вещи.

Я даже не стала спрашивать зачем. Просто поплелась за ним, совершив ещё один променад по террасе, как на поводке пошла… дела…

В моей комнате как после стихийного бедствия. Всё перевёрнуто. Половина стёкол перебита, расстелив крошево на полу. И труп у стены.

— Сегодня будешь спать в моей комнате, — говорит он, — возьми что надеть. Кирка, ты как всегда.

И снова исчезает, мягко касаясь моей лопатки сзади в знак поддержки. Оставляя меня в прострации. С чего вдруг такая забота?

Вместо него практически сразу же в комнате образуется Иван и половина нашей охраны. Где вы раньше были, оболтусы, когда тут такой погром?

— Чего это он? — интересуюсь у младшего, имея ввиду Андрэ.

Кирка лукаво приподнял уголок рта. Посмотрел на меня как-то по-новому.

— Женщины тут существа слабые, создающие вокруг себя пробки из машин, вертолётов и супергероев, — подмигивает. — Ты, видимо, не такая.

Чудесно. Чем это светит конкретно мне? Раньше хоть знала чего от него ожидать, а теперь как по минному полю.

Комнату наводняет вторая половина охраны, хоть кого-нибудь на улице оставили? Перестраховался наш альфа.

— Что значит — ты как всегда? Ты разве не с нами останешься? — с тревогой интересуюсь.

— Я буду со всей охраной вместе и сразу, мне и пукнуть больше не дадут самостоятельно, — немного надул губы подросток.

Словно в подтверждение его слов один из охранников, бросает Кирке его рюкзак. Иван кладёт ему руку на затылок и выводит прочь, словно конвоир преступника. У выломанной двери в карауле остались двое. Дела всё хуже…

Оставшись в комнате одна, я развернулась и взглянула на стену за своей спиной. Обычный мясной нож торчал на сантиметр выше моего роста. Значит Андрэ снизу шёл через кухню. Повезло мне, что тогда не пошевелилась и послушалась. Нечеловек на полу передо мной был мёртв. То есть оборотень.

Слёз не было, совсем. Наверное, потому, что до сих пор по-настоящему страшно. Я попыталась восстановить дыхание, ожидая наступления паники. Она не приходила. Так и выглядит состояние шока.

Что за дом. Похоже, для меня ни один день здесь без «подарков» не обходится. Начинаю скучать по вызовам, старушкам с давлением, замаскированным под сердечный приступ. По бомжам с алкогольной интоксикацией. Или не я жаловалась днём назад на скуку? Получите и распишитесь, что называется.

Вернулся Иван, вопросительно посмотрел на мои пустые руки, терпеливо ожидая. Я опомнилась и схватила из перевёрнутого стеллажа первый попавшийся спортивный костюм и свой чемоданчик.

Совершив с Иваном шествие в двадцать почётных шагов по коридору, остановились у двери старшего Ростовцева. За которой шумно ругались.

— Я никого не видел, Андрей Антонович!

— Свободен! — прорычал хозяин на охранника.

— Но…

— Вон.

Дверь приоткрылась, из неё быстрым шагом выскользнул человек (или не человек?) в костюме. Под грозным взором командира. Взгляд хозяина комнаты останавливается на мне.

— Заходите, — указывает подбородком внутрь Андрей, взявшись за ручку.

Он снова спокоен. Вернулся к формальному обращению. Стоит ли мне ожидать того же в его отношении? Я нерешительно делаю шаг, нутро всё ещё заморожено, перед глазами чёрные точки. Дверь захлопывается, и я чувствую себя в ловушке. Страх и шок не думают отступать.

— С Киркой всё в порядке? Знаете, тот тип пришёл из его комнаты, хотел в моей спрятаться, — начинаю сипло лепетать, не замечая, как начинаю называть их «домашними» именами.

— С ним всё нормально, — спокойно останавливает меня Андрэ.

Цепляюсь взглядом за его окровавленное плечо.

— Давайте гляну.

Он с изумлением оборачивается.

— Кто из нас врач? Рубашку долой! — командую я, открывая чемоданчик, травмы — моя вотчина, пусть и не смеет подскакивать.

Андрэ снимает рубашку, не сводя с меня взгляда, та тряпкой летит на пол. Удивительно, какой послушный. На него что, никогда не поднимала голос женщина?

Вскрываю салфетку с антисептиком, промываю кожу, и… ничего. То есть ни раны, ни царапины, ни следа после драки. С ума сойти, вот это регенерация.

— Кирка сказал мне кто вы такие, — тихо шепчу, немного побаиваясь его реакции, да и подвиг с прошлой фразой дался нелегко, горло схватило окончательно.

— Что, страшно? — спрашивает старший, не переставая следить за моими действиями.

— Не без этого, — честно признаюсь.

Похоже, мне работы здесь нет. Бросаю перевязочные материалы и закрываю бокс. Зато вопросов накопился ещё вагон и целый состав в придачу.

— Вы сами исцеляетесь?

— Чаще всего, — отвечает старший, подходит к шкафу и сгребает с полки свежую рубашку.

— Зачем тогда я? — спрашиваю, разводя руками.

— Вы нужны для Кирилла.

— Он…

— Наполовину человек, — отвечает Андрэ с прямым взглядом, застёгиваясь. — Лаура, наша мать была человеком. Кирилл практически человек, как вы. Он таким родился. Наши лекари ему не подойдут. Мы сменили троих. Ни один ему не понравился.

— Или он им?

— Или он им, — согласно кивает, продолжая следить за моей реакцией. Боится, что из окна выброшусь или убегу с воплями? Признаться, желание на секунду возникало. — Но вам он поверил. Значит и мы. Хотите или нет — вы в стае.

Звучит, как пожизненная вербовка. Так я в ловушке или нет?

— Если захочу уйти через год?

— Через год, не сейчас? — ухмыляется и подходит, встаёт совсем рядом. — Через год и поговорим.

Неловкая пауза длилась с минуту. Показалось, что прошла целая вечность.

Меня знобило, хотелось завернуться в одеяло, согреться и забыться. Андрэ ждал. От его тела рядом исходило мягкое, окутывающее тепло. И его запах. Но я отодвинулась на почтительное расстояние.

— Вы не человек… — наконец, озвучила я, висевшее в голове.

— Не человек. Только что поняла? — он присел на ножной бортик кровати, всем видом демонстрируя готовность к беседе. Но руки сложил на груди, закрывшись. Дескать, давай, стреляй. Перед глазами всплыла картинка, как эти руки с когтями драли другое такое же чудовище, пытаясь добраться до сердца…

— Что вы за монстры… — выдохнула.

— Монстры? — недобро улыбнулся он. — Хочешь сказать — люди не монстры?

Обидела. Я только покачала головой. Мне ли судить…

— А Влада? Тоже оборотень? — реплика вырвалась сама собой, честное слово, я не хотела её произносить. Какая дурацкая реакция у меня на события.

— Причём здесь она? — глаза Андрэ сверкнули красным от гнева. Я прикусила язык.

— Простите, я не хотела. Это шок, наверное. И за прошлые слова простите. Спасибо, что спасли мне жизнь.

Его взгляд смягчился.

— Можете не извиняться. Да, мы не люди, мы хищники, но это не означает, что мы убиваем направо и налево. Вы неплохо держитесь, для человека, — подбодрил он.

— Специальность обязывает, — шепнула я, снова поёжившись.

Он стаскивает с кровати плед и протягивает мне, немного отшатнувшейся.

— Хватит меня бояться, не укушу.

Благодарно киваю, и укутываюсь по самые уши:

— Где я буду спать?

Снова этот его внимательный взгляд.

— В комнате полно свободных мест: кушетка, подоконник, кресло, пол, — иронизируя перечисляет Андрэ, намеренно упуская кровать.